- Не булди. Чего взять?
Митя вынул из кармана брюк пачку десяток, положил на стол.
- Тут триста... Водочки, коньячку, шампанское любишь - шампанского бери... Икра есть - икру бери. Чего не дадут - тоже тащи.
- Ишь пулемет, - уже почти одобрительно заметил Зыков, надевая рубаху.
В дверях Митя обернулся к Зыкову.
- Поймай такси или "левого". Туда-обратно, пусть ждет.
И ушел.
- Ты, правда, не стесняйся, - почему-то шепотом возбужденно сказал Шальнев. - Придется нам сегодня кутнуть.
- Дружки старые, что ли?
- Тот, второй, Саша... Еще до войны водились. А Митю первый раз вижу.
- Давно разбежались? - Зыков уже надевал костюм.
- Да вот, знаешь, получается без малого четверть века. С пятьдесят седьмого.
- Видать, с большой монетой, - Зыков кивнул на пачку десяток.
Шальнев кашлянул в кулак, отвел глаза и сказал, будто оправдываясь:
- Где-то на Севере работали, я еще толком не расспрашивал.
- Понимаем. Калымили, значит. - Зыков положил деньги в бумажник. - Надо бы посуду какую захватить.
- Да-да, и сумку.
Они пошли на кухню. В большую пластиковую сумку на "молнии", принадлежавшую Зыкову, уложили одна в одну три разнокалиберные кастрюли и салатницу, принадлежавшие ему же, для закусок. И Зыков отправился в ресторан Московского вокзала. Как советовал Митя, он поймал "левого", попросил его обождать чуть в стороне, на Лиговке, и минут через сорок вернулся домой, нагруженный съестным и спиртным, как дальний запасливый дачник.
Гости, пока Зыков ездил, умылись и сидели, скинув костюмы, в одних трусах и майках. Взглянув на старшего, которого Шальнев звал Сашей, Зыков немножко испугался, хотя и не подал вида: руки и грудь его, там, где не закрывала майка, были синие, как баклажаны. Но тут же догадался, что это наколки, и успокоился. Митя встретил его появление громкими аплодисментами.
- На чем есть-пить станете? - ворчливо спросил Зыков, расстегивая сумку. Он намекал на то, что у Шальнева-то обеденного стола не имелось.
Митя приподнял крышки кастрюлек, потянул носом и зажмурился.
- Такую закусь можно и на полу.
- Что мы - арестанты, что ли? - продолжал ворчать Зыков.
При этих словах гости, молодой и старый, быстро переглянулись и старший сказал:
- Может, на кухне?
Шальнев замахал на него руками.
- Ну зачем же, Саша? Сейчас придумаем что-нибудь.
- А чего тут думать, - сказал Зыков и кивнул Мите: - Давай-ка мой раздвижной притащим. - И, подумав, прибавил: - А может, проще ко мне?
- Нет-нет, - с непривычной для Зыкова решительностью запротестовал Шальнев. - Будем здесь.
У себя в комнате Зыков хотел отдать Мите остаток денег, их было сотни полторы, но Митя сжал его ладонь в кулак вместе с бумажками и сказал небрежно:
- Еще сочтемся. Только начинается, а мы с Сашком народ измученный, до звездочек злые.
- Ты про коньяк? - пряча деньги в карман, уточнил Зыков.
- Про него, проклятый.
И они еще до застолья сделались если не друзьями, то понимающими друг друга людьми: Зыков признавал такую вольность с деньгами баловством, но людей вроде Мити, которые их не считают, очень уважал.
А потом была душевная пьянка, ради которой Зыков не пожалел даже своей льняной скатерти цвета малосольной семги, точно такой же семги, какая лежала на одной из тарелок.
Они с самого начала разделились: Шальнев с Сашей сидели рядышком по одну сторону стола, Митя с Зыковым - по другую. Саша и Митя пили из стаканов, Зыков и Шальнев - из хрустальных рюмок. Так что в некотором роде получалось крест-накрест. Но разговор был тоже парный: Шальнев с Сашей говорили тихо, из губ в ухо, а Зыков с Митей вели громкую и веселую беседу.
После третьего или четвертого захода Зыков сказал Мите:
- Колбаски не хошь? У меня хорошая есть, венгерская, салями называется. В ресторане такой нет. Митя братски обнял его за плечи.
- Костя, друг, самая хорошая колбаса - это чулок с деньгами...
Тут старый Саша перебил их беседу, обратясь к Мите, как показалось еще не пьяному Зыкову, с подначкой:
- Сдачу не брал?
- Ты что! - обиженно откликнулся Митя.
- Ша.
Зыков сообразил, что его почтение к Мите выходит вроде бы и не по адресу.
Шальнев и Саша кончили шептаться. Игорь Андреевич, еще не очень захмелевший, громко спросил:
- Слушай, что это за история с журналом "Вокруг света"?
Саша не враз сообразил, о чем речь.
- Какой журнал?
Шальнев погрозил Саше пальцем и в этот момент показался Зыкову мальчишкой.