- Другие поставщики?
- Выдвинут те же самые условия - это часть условий договора о нераспространении ядерного оружия.
- Но ведь люди в Димоне могли бы утаить часть использованного топлива...
- Нет. При поставках урана можно с предельной точностью вычислить, сколько плутония должно из него получиться. И взвешивается он очень тщательно - это дорогая штука.
- То есть, проблема в том, чтобы раздобыть какое-то количество урана?
- Совершенно правильно.
- И ее решение?
- Решение в том, что ты его украдешь. Дикштейн смотрел в окно машины. Вышла луна, и ее лучи освещали отару овец, сгрудившихся на краю пастбища, которых охранял араб-пастух с посохом - библейская сцена. Вот, значит, в чем заключается суть игры: украсть уран для страны молока и меда. В прошлый раз это было убийство лидера террористов в Дамаске; до этого - шантаж богатого араба в Монте-Карло, чтобы он прекратил субсидировать федаинов.
Дикштейн предавался воспоминаниям, пока Борг продолжал говорить о политике, Шульце и ядерном реакторе. Наконец он понял, что повествование Борга имеет отношение к нему, и снова появился страх, вместе с которым пришли и другие воспоминания. После смерти отца семья впала в отчаянную бедность, и когда приходили кредиторы. Вата посылали к дверям говорить, что мамы нет. В тринадцать лет он испытывал невыносимое унижение, потому что кредиторы знали, что он врет, и он знал, что они знают, и они смотрели на него со смесью презрения и жалости, которая пронзала его до мозга костей. Он никогда не сможет забыть это чувство - и оно всплывало откуда-то из подсознания, когда кто-то вроде Борга говорил нечто вроде: "Малыш Натаниел, иди и укради уран для своей родины".
И теперь он обратился к Пьеру Боргу:
- Если нам так и так придется его красть, почему бы просто не закупить его и отказаться возвращать?
- Потому что в таком случае всем будет известно, для чего он нам понадобился.
- Ну и?
- Извлечение плутония требует времени - многих месяцев. За это время могут случиться две вещи: во-первых, египтяне ускорят свою программу, и, во-вторых, американцы надавят на нас, чтобы мы отказались от создания бомбы.
- Ах, вот как! - Это было хуже всего. - Значит, вы хотите, чтобы я украл его, и никто не догадался, что он предназначается нам.
- Более того, - голос Борга стал хриплым и напряженным. - Никто не должен знать, что уран украден. Все должно выглядеть так, будто товар просто пропал. Тогда и владелец, и международные агентства постараются замять это дело. И затем, когда им станет ясно, что их надули, они уже будут в плену своей версии.
- Но все сразу же может вскрыться.
- Не раньше, чем у нас будет своя бомба.
Они выехали на прибрежное шоссе от Хайфы до Тель-Авива, и, когда машина мчалась сквозь ночь, Дикштейн видел справа от себя отблески глади Средиземного моря, поблескивающие словно драгоценности в ночи. Заговорив, он сам удивился нотке усталого смирения в своем голосе.
- Сколько урана нам может понадобиться?
- Необходимо создать двенадцать бомб. То есть, примерно сто тонн урановой руды.
- В таком случае, в карман мне их не сунуть, - Дикштейн нахмурился. Во сколько она обойдется в случае покупки?
- Что-то больше миллиона долларов США.
- И вы считаете, что потеряв такую сумму, владелец руды предпочтет замять дело?
- Если все будет сделано правильно.
- Каким образом?
- Это уже твое дело. Пират.
- Я не уверен, что это вообще возможно.
- Должно стать возможным. Я сказал премьер-министру, что мы беремся. Я поставил на кон свою карьеру, Нат.
- Да перестаньте мне талдычить о вашей долбаной карьере. Борг закурил еще одну сигарету - нервная реакция на резкость Дикштейна. Дикштейн на дюйм опустил стекло окна, чтобы вытягивался дым. Его внезапная враждебность не имела ничего общего с просьбой Борга: она была типична для человека, которого не очень волновало, как люди к нему относятся. Дикштейна куда больше тревожило видение грибовидного облака над Каиром и Иерусалимом, хлопковые поля вдоль Нила и виноградники у Галилейского моря; превратившимися в выжженное стекловидное пространство. Ближний Восток, занявшийся пламенем, и поколение за поколением изуродованных детей.
- И все же, я думаю, что единственной альтернативой может быть только мир.
- Не имею представления. Я не занимаюсь политикой, - пожал плечами Борг.
- Дерьмо собачье.
- Слушай, если у них есть бомба, то и нам надо обзавестись, ею, не так ли? - вздохнул Борг.
- Если бы дело было только в этом, мы могли бы просто созвать пресс-конференцию, объявить, что египтяне создали атомную бомбу и предоставить миру возможность остановить их. Я же думаю, что нашим так и так хочется иметь бомбу. И. думаю, они только рады этому поводу.
- И, возможно, они правы! - отрезал Борг. - Мы не можем каждые несколько лет ввязываться в войну - в один прекрасный день мы, наконец, потерпим поражение.
- Мы можем заключить мир.
- До чего ты наивен, - фыркнул Борг.
- Если мы договоримся о некоторых вещах: оккупированные территории. Закон о возвращении, равные права для арабов в Израиле...
- У арабов есть равные права. Дикштейн безрадостно улыбнулся.
- Вы чертовски наивны.
- Слушай! - Борг сделал усилие, чтобы взять себя в руки. - Может, мы и должны продать наше право первородства за чечевичную похлебку. Но мы живем в реальном мире, и люди в этой стране не будут голосовать за мир-любой-ценой; да в глубине души ты и сам знаешь, что арабы отнюдь не торопятся заключать мир. Так что в реальном мире мы по-прежнему должны драться с ними, и в таком случае нам уж лучше украсть для себя уран.
- Вот что мне не нравится в вас больше всего, это то, что вы всегда правы.
- Понимаешь ли, - Борг явно сердился, - с подавляющим большинством моих людей я не испытываю необходимости спорить о политике каждый раз, когда даю им задание. Они просто выслушивают приказ и отправляются его выполнять, как и подобает оперативнику.
- Я вам не верю, - заявил Дикштейн. - Это нация идеалистов, в противном случае от нее бы ничего не осталось.
- Может быть, и так.
- Я как-то знавал человека по имени Вольфганг. Он тоже любил говорить: "Я просто выслушиваю приказы". - А потом принимался ломать мне ногу.
- Ага, - кивнул Борг. - Ты мне уже рассказывал.
Когда компания нанимает бухгалтера для ведения своей документации, первое, что он делает, так это объявляет, что у него такой объем работы, связанной с финансовой политикой компании, что он нуждается в младшем бухгалтере. Нечто подобное происходит и со шпионами. Некая страна организует разведывательную службу, дабы выяснить, сколько танков у соседей и где они базируются, но прежде, чем это удается выяснить, разведслужба оповещает, что она настолько поглощена слежкой за подрывными элементами внутри страны, что нуждается в специальном военном подразделении.