Думбрайт прищурился и впился глазами в Фреда, словно ощупывал его.
- Фигура тонкая, но скроен ладно... Расчет на ловкость, молниеносность и меткость удара... Чувствуется натренированность.. - медленно изрекал он фразу за фразой.
Манера Думбрайта разговаривать была чем-то оскорбительна для присутствующих. Он словно совершенно не замечал окружающих, а просто вслух высказывал свои мысли, бесспорность которых подчеркивал категоричностью тона, каким произносил каждое слово, - все равно, шла ли речь о вещах важных, или о мелочах.
Несколько обескураженные неожиданным поведением гостя, Нунке и Шлитсен переглянулись, словно спрашивая друг друга, как себя вести.
- Я вижу, мистер Думбрайт, вы любите спорт... осторожно начал Нунке.
- Не то слово! Спорт для нас с вами не цель, а способ. Оружие. А оружие должно бить без промаха. Мне нравится, что ваши парни из русского отдела выносливые. Даже старик, а вот молодой... Так, говорите, бокс? А что, если на кулачки? Как Тарас Бульба с Остапом?
- Вы знаете Гоголя? - удивился Воронов.
- "А поворотись-ка, сыну", - без всякого акцента хвастливо процитировал Думбрайт, с насмешливым превосходством посматривая на генерала.
- Не ожидал, никак не ожидал... - развел руками тот. - Откуда, каким образом?
- Я, мистер Воронов, жил в России со времен Деникина до начала последней войны. Двадцать лет! За такой срок можно изучить не только язык и литературу, а и... - Думбрайт не стал уточнять, что именно он изучал в России, но присутствующим это было ясно и так.
- Может быть, на этом закончим сегодня рабочий день и вы отдохнете? предложил Нунке. - Простите, если, не зная ваших вкусов...
- Отдыхать я приучил себя раз в сутки - ночью, остановил его Думбрайт.
- Тогда продолжим наш осмотр?
- Напрасная трата времени! Общее впечатление о вашем заведении у меня уже сложилось.
- О, конечно, конечно!.. Лишняя деталь ничего не прибавит к картине, увиденной опытным глазом... - угодливо согласился Нунке. - Мы, немцы, много теряем из-за склонности к чрезмерной пунктуальности. Есть грань, за которой частности перерастают в свою противоположность. К сожалению, должен сказать это о своих соотечественниках. Озабоченные деталями, они зачастую за деревом не видят леса, не способны к быстрым обобщениям. По мере сил я стараюсь избавиться от этой, так сказать, национальной черты, и мне очень приятно, мистер Думбрайт, что вы не придираетесь к мелочам, а с первого взгляда сумели...
Брови Думбрайта нетерпеливо шевельнулись и снова вытянулись в прямую линию.
- Вам неплохо было бы избавиться еще от одной национальной черты: многословия, - язвительно бросил он и повернулся лицом к Воронову и Фреду. Рад познакомиться с вами, - сказал он с деловитой сдержанностью, тем самым давая понять, что к первоначальному фамильярному тону беседы возврата быть не может. - Прежде всего, прошу всех сесть, ибо разговор будет длинным.
После небольшой паузы Думбрайт продолжил:
- Мистер Нунке не успел проинформировать вас о тех новостях, которые я привез из-за океана, поэтому я сделаю это сам.
- Новости всегда лучше узнавать из первоисточника, - попробовал вмешаться в разговор Воронов.
Думбрайт сердито взглянул на старика, и тот сразу стушевался.
- Ваша школа не является ни испанской, ни немецкой, - раздельно произнес заокеанский гость, акцентируя каждое слово. - Прошу принять это не за констатацию факта, а за исходное положение, из которого будет проистекать все, о чем я скажу в дальнейшем. Повторяю, школа лишена какой-либо национальной окраски... Это прекрасно! Именно это и требуется. Еще бы! Учреждение, созданное на деньги разнонациональных врагов коммунизма! Лучшей вывески не придумаешь! Как говорится, международное объединение сторонников, крестового похода против Москвы готовит свои кадры... Должен отметить прозорливость и изобретательность мистера Нунке.
Начальник школы щелкнул каблуками и склонил голову в благодарственном поклоне.
- До сих пор Соединенные Штаты в сонме тех, кто содержит школу, были представлены лишь отдельными благотворителями. Теперь дело меняется. Основные средства, необходимые для существования и процветания школы, будут поступать от нас...
Думбрайт не уточнил, от кого именно: от расширенного ли круга частных лиц или от организации, которую он представляет.
- Вы сказали, что у вас сложилось определенное представление о нашей школе. Можно узнать, какое именно? - нарушил паузу Нунке. После похвалы за прозорливость и находчивость он, очевидно, ожидал новых комплиментов. Но чаяния его не оправдались. Думбрайт обвел присутствующих тусклым взгтодом и отчеканил:
- Плохое! Понимаю, слушать это неприятно, тем не менее повторяю плохое!
Чисто выбритое румяное лицо Нунке заметно побледнело. Шлитсен заерзал на стуле, Воронов невыразительно хмыкнул, Фреду, как новичку в школе, полагалось быть сдержанным, и потому на его лице отразилась лишь глубокая заинтересованность.
Думбрайт еще раз окинул взглядом всех четверых, как бы стараясь прочесть их мысли.
- Хочу вас предупредить: даже самые неприятные вещи я говорю открыто, не вуалирую сказанное, не прикрываюсь обтекаемыми фразами. Это мой стиль! И если нам выпало на долю работать вместе, давайте привыкать друг к другу.
- Чем обосновано ваше мнение? - глухо спросил Нунке.
- Вас, мистер Нунке, мне рекомендовали как одного из лучших работников немецкой разведки, так неужели вы сами...
- Вы только что сказали, что не умеете и не любите подслащать...
- А я и не собираюсь этого делать. Наоборот! Если у вас, одного из лучших разведчиков, школа в таком состоянии, значит, нам придется поработать, чтобы поднять ее до уровня современных задач.
- А именно?
- Школа плохо оборудована технически. Ваши подслушиватели старой и примитивной конструкции, электроаппаратура - времен кайзера... У вас нет ничего, что для рядового американского детектива, подчеркиваю, обычного детектива, а не профессионального разведчика, было бы новостью.
- Но мистер-Думбрайт! Надо же учесть, что во время войны школа влачила жалкое существование и только теперь...
- Мы не анализируем причин, а говорим о результатах. А они отнюдь не утешительны: отсталость есть отсталость. Что бы ее ни породило. Кстати, этот упрек я бросаю не вам, а высшему руководству школы. Оно было обязано проинформировать вас обо всех новшествах. Впрочем, и это еще не такая большая беда. Теперь, когда мы объединяемся для борьбы с общим врагом, мы оборудуем вашу школу новейшей техникой... Главное не в этом. Нас не удовлетворяет само направление школы...
- Простите, но направление... мне казалось... - забормотал вконец растерявшийся Шлитсен, - кажется, именно в этом...
- Возможно, я неправильно выразился. Речь идет не о цели, а о методах, которыми можно достичь цели. Вы живете старыми представлениями о разведке и ее задачах. Вы не движетесь вперед, не ставите перед собой новых задач.
- Я и мои коллеги хотели бы получить более конкретные указания, мистер Думбрайт! - голос Нунке дрожал от скрытой обиды.
- Здесь не место беседовать на эту тему. Об этом мы поговорим наедине, немного погодя и, уверяю вас, очень подробно. Теперь я хотел бы ограничиться несколькими замечаниями, непосредственно касающимися присутствующих. Так вот, я совершенно согласен с вами, мистер Нунке, что наш общий враг, для борьбы с которым мы готовим кадры, - Советский Союз. Именно поэтому я и начал разговор в присутствии воспитателей русского отдела. Что мы должны делать сегодня в России и против России? Как вы думаете, мистер Воронов?
- Собирать агентурные данные, разведывать... начал было генерал, но Думбрайт, нетерпеливо поморщившись, остановил его:
- Ну вот видите! Иными словами, то же, что и до войны. Нет, тысячу раз нет! - он стукнул ребром ладони по столу. - Во-первых, что касается сугубо разведывательной работы. Здесь количество добываемой информации должно перейти в новое качество: полную осведомленность о том, что происходит по ту сторону красной границы. На этом чы остановимся в следующий раз, а сейчас я хочу говорить о той новой работе, которую мы обязаны и будем вести. Трудную, куда более трудную и менее заметную, но больше всего необходимую сегодня, я говорю об идеологическом наступлении на коммунизм! Да, да, именно о наступлении. Развернутым фронтом. Во всеоружии форм, способов, методов, которым трудно будет противостоять, ибо они начнут действовать как коррозия, незаметно разъедающая металл.
Квадратное лицо Думбрайта покраснело. Взгляд стал острым - казалось, что из зрачков вот-вот выскочат два тонких буравчика.
Фред, чтобы не выдать своего состояния, опустил веки. Краешком глаза он заметил, как подались вперед Нунке и Шлитсен. Воронов, сидевший рядом, громко перевел дыхание.
Довольный впечатлением, произведенным на присутствующих, Думбрайт чуть заметно улыбнулся.
- Я вижу, вы меня поняли, - продолжал он, выдержав маленькую паузу, которая должна была подчеркнуть значительность сказанного. - Да, основное теперь, после войны, - дискредитация самой идеи коммунизма. Самой идеи! Здесь надо учитывать все: начиная от философских идей, преподнесенных как новейшее достижение идеалистической человеческой мысли, и кончая антисоветским анекдотом. Вооруженная борьба закончилась, начинаем войну психологическую.
- С Россией? - спросил Воронов.