- Я.
- Шульц сразу согласился?
- Вначале возражал, ссылаясь на ее молодость, и предлагал Мэри, но я ему доказал...
- Спасибо, нам надо было уточнить одну деталь. Можете идти.
Шлитсену не надо бьшо повторять дважды - почтительно поклонившись, он мгновенно исчез, лелея в душе надежду, что этот поздний разговор об удачно завершенной операции непременно связан с его возвращением на старую должность.
Думбрайт забарабанил пальцами по столу, как делал всегда, когда что-либо обдумывал. Нунке, поглядев на босса, озабоченно нахмурился.
- Продолжим чтение? - спросил он.
- Погодите! Давайте вернемся обратно. Кто был дежурным по школе семнадцатого?
- Фред Шульц, вот его подпись.
- Какие записи сделал он в тот вечер?
- Ничего особенного. Разрешите прочитать?
- Только, пожалуйста, помедленнее
- "Я, Фред Шульц, вступил на дежурство в шесть часов вечера, приняв рапорт дежурного Воронова о наличии состава преподавателей и воспитателей. При вечернем обходе, начатом в десять, никаких нарушений дисциплины не выявлено. К ученику из класса "Р" Домантовичу, который жаловался на острую боль в пояснице, пришлось вызвать доктора Гауфе, и тот оказал ему необходимую помощь. От инструктора Вайса по телефону поступила просьба прислать несколько таблеток аспирина, жалоба на насморк и головную боль. Мое предложение заменить его другим дежурным Вайс отклонил, заявив, что после аспирина он чувствует себя лучше. В десять сорок пять я снова проверил состояние больного Домантовича. После обезболивающих порошков и грелки он спокойно спал. В одиннадцать ноль-ноль позвонил хозяин таверны и сообщил, что ожидаемый груз прибыл. Посты охраны в проходной и вокруг парка, как и положено, проверялись каждый час. Нарушений правил внутреннего распорядка не было".
- Гм... это все?
- Дальше идет подпись, а под нею, простите, сразу не обратил внимания, приписка: "Поговорить с руководством школы о необходимости медицинского обследования Вайса. У меня сложилось впечатление, что он злоупотребляет аспирином как своеобразным наркотиком".
- Какие выводы вы можете сделать, мистер Нунке, проанализировав эту запись?
- Что из поля нашего зрения выпала таверна. Мы все внимание сосредоточили на школе, а тем временем квадрат четыреста тридцать семь охватывает достаточно большую территорию. Это первое и самое главное.
- Вывод резонный. Мы знаем лишь квадрат, в котором действовала подпольная радиостанция, но не засекли точно, откуда именно велась передача. Без этого все наши домыслы - пустая болтовня. Второе: не расшифровав текста передачи, мы не можем сказать, касается она нашей школы непосредственно или нет. Это обстоятельство я бы поставил на первое место.
- Что вы предлагаете?
- Не полагаясь на шифровальщиков из Барселоны и на упражнения недалекого Вайса, послать текст, подслушанный семнадцатого, в шифровальный отдел разведывательной службы США. А до получения кода только наблюдать, накапливать факты... Вайс говорил о каком-то плане. Может быть, его еще раз вызвать и выслушать?
- Не думаю, чтобы он мог предложить что-либо разумное...
- Мы не можем пренебрегать даже мелочью...
Вайс, дважды на протяжении одного вечера вызванный высшим начальством, чувствовал себя именинником. Он вырос в собственных глазах, чувствуя себя персоной, к словам которой прислушиваются. Поэтому он вошел бодрым шагом, вытянувшись и высоко держа голову.
- Садитесь, - предложил босс. - Вы упомянули о каком-то плане. В чем он заключается?
- Я советовался в Барселоне, и со мной согласились, что надо действовать по методу исключения.
- То есть?
- Заподозрить буквально всех и постепенно отсеивать тех, алиби которых не вызовет ни малейшего сомнения.
- Составьте список со своими комментариями против каждой фамилии.
- Я уже осмелился его начать...
- Подадите, когда кончите.
- Простите, мистер Думбрайт, осмелюсь задать вам один вопрос.
- Придется простить. Говорите!
- Кто из сотрудников школы знает, что в квадрате нашей школы запеленгована радиостанция?
- Мистер Нунке, я и Фред Шульц.
- Это плохо...
- Берете под подозрение нас троих? - не скрывая насмешки, спросил Нунке.
- Только Шульца, - спокойно поправил Вайс.
- Шудьца? - сорвался с места Думбрайт. - Да у него уже сейчас готовое алиби!
- О том, чего не знаю, судить не могу... Но кое-что в его поведении мне кажется подозрительным.
- Факты!
- Как воспитатель, он часто присутствует на практических занятиях. Меня удивило, что он, человек с большим опытом разведчика, совсем не знаком с радиотехникой. Месяц назад, когда он снова пришел на станцию, я нарочно сделал несколько ошибок, Шульц меня поправил и даже сказал, что для должности инструктора радиодела у меня не хватает квалификации. Тогда-то я и подумал, что Шульц по каким-то причинам скрывает свои знания...
- Боже, какой тонкий и глубокий анализ! - рассмеялся Думбрайт. - А вы не подумали, что вы и впрямь бездарность, а Шульц вас проверял? Нам необходимы факты, факты, а не ваши домыслы!
Вайс вышел из кабинета в значительно худшем настроении, чем вошел. Босс требует факты, а где их взять, если сомнения основываются на мелких, почти неуловимых деталях, на интуиции, развившейся у Вайса за время долгой работы в гестапо, как у собакиищейки.
"Просижу всю ночь, припомню все, что заметил подозрительного в поведении и разговорах Шульца. И впредь стану следить за каждым его шагом. Факты будут! Необходимо лишь время", - думал Вайс, направляясь к своему боксу.
КЛЕТКА ОСТАЕТСЯ ПУСТОЙ
Весна постлала себе под ноги пышный изумрудный ковер. Всего несколько дней назад она робко коснулась кончиками пальцев земли, а сегодня все было в буйном цветении, словно вдруг прорвало плотину, и неудержимым потоком хлынула щедрая, могучая сила, затопившая холмы и овраги пышным цветением вновь рождаемой жизни.
Агнесса остановила коня.
- Боже! Какой воздух! Словно настоен на травах, солнце и... свободе. У меня дрожит каждая жилка, так хочется куда-то умчаться.
- Вы и умчитесь скоро, Агнесса, - грустно вырвалось у Григория.