Сестра Иоланта не отходила от Роэзии. Хотя с тех пор, как Грета была найдена мертвой, прошло несколько часов, она считала, что ее долг заключается в том, чтобы быть с Роэзией и всячески поддерживать ее. Медицинская сестра уже обследовала тело и установила ту же причину смерти, что и у Софии и Катерины.
Сестра Элоиза тоже была обеспокоена состоянием Роэзии.
— Как вы себя чувствуете, почтенная мать? — спрашивала она то и дело, глядя на бледное лицо настоятельницы.
Роэзия с неохотой признала, что была рада тому, что ее не оставили одну. Перепуганные и взволнованные сестры лишили ее последних сил, но эти две сестры являлись доказательством того, что мир не целиком состоит из загадок, что его можно объяснить и направить разумными словами.
Сестра Элоиза вместо Роэзии написала епископу Орлеанскому, сообщив о новом ужасном преступлении. А сестра Иоланта перестала рассказывать о прошлых грехах Софии и пыталась понять, почему Грета умерла именно в скриптории.
— Что, ~ спросила она у Роэзии, — что, собственно говоря, заставило вас искать ее именно там?
Ее голова все еще была как в тумане, но боль прошла. С тех пор как Роэзия под отчаянными взглядами сестер убежала в свою комнату, она чувствовала, будто ее — как в прежние тяжелые времена — окутал туман.
— Не знаю, — начала она медленно, с трудом пытаясь собраться с мыслями. — На самом деле... я ее даже и не искала. Все сестры были заняты поисками, а я, напротив, хотела тишины.
Сестра Иоланта с пониманием кивнула.
— А почему, — спросила она, — вы пошли не в свою келью, а в скриптории?
Роэзия посмотрела на нее вопросительно, не в силах найти подходящее объяснение.
— Какое это имеет отношение к делу? — спросила сестра Элоиза, закончившая писать письмо.
— Скорее всего, не имеет никакого отношения, — ответила Иоланта. — Только мы знаем так мало о том, что происходит в этих стенах, что было бы неплохо восстановить все события, даже самые ничтожные.
Роэзия потерла глаза. Она выглянула вниз, во двор, в котором по-прежнему бурлила деятельность. Сначала все были заняты поисками Греты, а теперь все думали, куда положить ее тело, если в церкви все еще покоилось тело Катерины.
«Пусть лежат вместе, — подумала Роэзия, — зачем разлучать их после смерти, если при жизни ненависть к Софии объединяла их. А также хроника, с которой обе были знакомы».
— Я пошла в скрипторий из-за Софии, — объяснила она. — Я подумала, если она находила там успокоение, это удастся и мне.
— Но скрипторий не просто дарует успокоение, это также место, где она писала свою хронику! — воскликнула сестра Элоиза. — И поэтому я не удивлюсь, если это стало причиной того, что Грета погибла именно там. Но как бы одно ни было связано с другим, я спрашиваю себя, не идем ли мы по неверному пути, ища того, ко ненавидел Софию и читал ее хронику?
Иоланта посмотрела на нее задумчиво, а Роэзия удивленно.
— Что ты имеешь в виду?
— Может, нам удастся выйти на след убийцы, разгуливающего по нашему монастырю, если мы опросим всех сестер и назовем имена тех, кто читал хронику? Может, лучше самим искать хронику, которая вызвала все эти несчастья?
Роэзия пожала плечами.
— Хроника исчезла в свое время вместе с Софией, но не оказалась с ней, когда ее нашли.
— Значит, те, кто читал ее — будь то Грета, или Катерина, или кто-то еще, — они делали это еще при жизни Софии.
— Конечно! Но это же не новость!
Сестра Иоланта, нахмурив лоб, смотрела то на одну, то на другую.
Сестра Элоиза почувствовала ее взгляд.
— О чем ты думаешь? — настойчиво спросила она. Иоланта пожала плечами.
— Меня удивляет то, что вы обе, похоже, ничего не знаете. Я думала, что, по крайней Мере, вы, почтенная мать, знаете...
Ее глаза недоверчиво сверкнули, будто она подумала, не может ли Роэзия что-то намеренно скрывать от нее.
— О чем вы говорите? Что я должна знать? — спросила Роэзия, на лице которой читалось неподдельное удивление. Сестра Иоланта пожала плечами.
— Ну, раз уж вы говорите о хронике, то нужно добавить, что София писала не одну хронику. А две. И первую она сожгла перед тем, как приступить ко второй.