— Можно заказать убийство, а потом все свалить на киллера.
— По закону преступниками являются как исполнитель, так и заказчик преступления.
— Иными словами, понадобится независимый убийца, — я хмыкнул.
— Кому — понадобится? — он насторожился.
— Одному из наследников.
— Вы говорите о вице-президенте? — уточнил Стэндап. — Ведь в случае смерти Федоренко права переходят к заместителю, а не ко мне.
— Вряд ли ваш компаньон станет доверять своему заместителю. У того возникнет слишком большой соблазн стать номером один. Ключ Федоренко хранит у себя — где-нибудь на цепочке на шее. Он вел с вами переговоры с глазу на глаз?
— Над контрактом работали юристы.
— Я имею ввиду предварительные переговоры, попросту говоряшантажировал он вас без свидетелей?
— Конечно, — американец вздохнул. — Для всех это — деловое соглашение двух фирм. Только я и Федоренко знали, что стоит за этим на самом деле.
«Нет, — подумал я, — еще знал Вадим. Но откуда?» — А не было ли поблизости телохранителя или переводчика?
— Он сам прекрасно говорит по-английски. Лучше вас, — заметил Стэндап.
— Я специализировался на испанском. Кстати, чтобы иметь доступ к банковскому сейфу, мало одного ключа.
— Конечно, должны еще удостоверить личность владельца. Или его правопреемника, — кивнул Стэндап. — Но пока Федоренко жив, он не позволит вмешаться никому другому. Я уверен, — покачал головой Стэндап.
— Вот именно. Пока жив. — я поднялся.
— Вы узнали то, что хотели? — Стэндап тоже встал.
— Да, почти… Вы мне так и не сказали, кто предупредил, что вам собираются продемонстрировать фальшивое надгробие?
— Сожалею, но я обещал этому человеку не называть его имени.
— Кстати, зачем вам понадобилась эта могила?
— Близкий мне человек пропал без вести, его признали погибшим, но в глубине души и я, и моя… его жена и дочь верили, что он…
— Все ясно. Скажите, а вы под Рождество ставили на окно свечу, чтобы он нашел дорогу к дому?
— Откуда вы знаете? Дочь, пока не подросла, часто спрашивала: когда же наконец Рождество? Может, на этот раз папа увидит ее свечу…
— Все-таки кто вас предупредил об обмане? — перебил я.
Он зря надеялся, что выдавит из меня слезу.
— Нет, — американец развел руками. — От меня вы не узнаете.
— Пожалуйста, скажите ему. — услышал я голос за спиной.
В дверях стояла Катя.
— Да, — Стэндап виновато посмотрел на нее, — мне сказала эта женщина.
— Очень опрометчиво с ее стороны, — заметил я.
— Я с самого начала понимала, что нельзя так обманывать, — она сняла очки и сжала их обеими руками. — Но боялась потерять работу, если откажусь. А потом… потом все-таки не смогла… Когда он рассказал, что это его лучший друг…
Катя продолжала третировать очки, и я подумал, что так недолго их и сломать.
— Ну вот, — Стэндап вздохнул. — Теперь вы все знаете.
— Кроме одного. Почему вы не приехали в рождественскую ночь в ресторан вместе с Федоренко?
— В ресторан? — он удивленно посмотрел на меня. — Я бы не стал встречать Рождество с этим человеком. Надеюсь, вы понимаете?
— Странно, почему Федоренко этого не понимал. Даже поручил заказать столик. Верно? — я посмотрел на Катю.
— Конечно, еще двадцать третьего…
— Мне он ничего не сказал, — нахмурился Стэндап.
— Ну вот теперь я все знаю, — сделал ударение на местоимении. — Все, что мне надо было.
— До сих пор не понял, что именно вам надо? — он чуть прищурился.
— Когда я захочу пригласить вас, не стану никому перепоручать организацию банкета. Зачем подставлять невинных людей.
— Это загадка? — он улыбнулся.
— Нет, тост, — ответил я без улыбки и поднял стакан.
Пожалуй, мне только бурбон сейчас и нравился.
Я уже собирался уходить, когда Стэндап вдруг спросил:
— Так говорите, ключ он носит на цепочке, на шее?
— Видел у него такой, — беззаботно соврал я. — Может, конечно, это был клич от шкатулки с семейными реликвиями.
Перед тем, как выйти из комнаты я оглянулся. Стэндап стоял у окна и массировал одной рукой затылок. Мне показалось, он разглядывает не памятник покорения космоса в сквере напротив.
— Вы с ним проводите все время? — спросил я у Кати, когда она собиралась захлопнуть дверь.
— Что? — подняла брови.