— Спасибо, Марта — я обернулся.
Овчарка глухо зарычала.
— Фу, — одернула женщина.
Машина тронулась с места.
— Погода мерзкая, сегодня будет много аварий, — заметил я.
— А вы слышали грозу? — она на мгновение оторвалась от дороги и посмотрела на меня. — Не к добру, верно?
Мне понравилось, что она думает также, как я.
Женщина очень внимательно следила за дорогой, а я старался больше не глазеть на нее. Только заметил, как на левой руке, лежавшей на руле, блеснул ободок обручального кольца.
Дама с собачкой, почему-то пришло в голову. Конец ХХ века. Романтика здесь больше не живет.
Интересно, куда они запирают такую собачку, когда занимаются с мужем любовью?
— Черт, — сказала женщина. — Черт, черт, черт.
Стукнула кулачком по рулю:
— Слышите?
Мотор странно хрюкал.
— Так я и знала. Придется толкать.
Последние несколько метров мы проехали по инерции. Раз за разом она запускала стартер, но впустую.
Я посмотрел в окно. Лихоборы. Мы остановились как раз возле обгоревших деревьев. Одно из самых страшных мест в Москве. Когда-то здесь горел троллейбус, и деревья с тех пор стоят черные. Некоторые из них уже спилили, а возле тех, что остались, появляются венки из искусственных цветов.
Если стоять в ветер пор этими деревьями, то кажется, что слышишь крики. Проклятое место.
— Вы не разбираетесь в моторе? — спросила женщина.
Я отрицательно помотал головой.
— Значит, влипла.
Собака на заднем сиденьи заскулила.
— Не горюй, придумаем что-нибудь, — сказал я собаке.
Женщина улыбнулась.
Я протолкал автомобиль метров пятнадцать, но мотор ни в какую не собирался заводиться.
— Будем добираться другим транспортом, — я расстегнул дубленку и достал платок, чтобы вытереть пот со лба.
— Не брошу же я машину здесь?
— Оставьте собаку охранять.
— Еще чего?! — она возмущенно посмотрела на меня. — Я ее оставляю только на охраняемой стоянке. — Женщина потрепала овчарку между ушей.
Та открыла пасть и зевнула.
Я поймал себя на том, что мне очень нравится смотреть на свою спутницу. Карие, чуть раскосые глаза, широкие скулы. Похоже, ее далекие предки во время татаро-монгольского нашествия оказались слегка под оккупацией.
У миниатюрных женщин такого типа есть неоспоримое преимущество — они могут сколь угодно долго морочить мужикам голову по поводу своего возраста, носить короткие платья и вызывающее нижнее белье. Такие почти не меняются с годами и даже рядом с сыновьями они выглядят как подружка из параллельного класса.
И все же — какие карие глаза! Яркие, загадочные — может, и вправду ведьма?
— У вас есть жетон для телефона? — спросила она.
— Нет.
— Один наш сотрудник живет рядом со мной, по соседству… Я бы могла ему позвонить. Может, у кого-нибудь на улице попросить?
— Тут все равно не найти исправного автомата. Есть идея получше. В доме напротив квартира моего приятеля. Зайдем к нему и позвоним. Кстати, из окон будет видна ваша машина.
— А удобно?
— Он музыкант, гитарист. Творческая личность. Богема. Квартира как проходной двор. Никто и не заметит, что мы там побывали.
— Что ж, идет, — она выдернула ключи из замка. — Только Марту я возьму с собой. Она смирная.
Мы выбрались из машины.
— На всякий случай неплохо бы познакомиться, — сказал я.
— Катя, — она кивнула. — Этого будет достаточно?
Катя была в короткой белой норковой шубке, и сейчас на руки надела белые пушистые варежки. С неба летел крупный снег, и снежинки замирали на ее темных волосах.
— Пойдемте. Еще замерзнете без шапки, — зачем-то сказал я.
В квартире как всегда была тусовка. Я открыл дверь в одну из комнат и предложил:
— Позвоните отсюда.
Две девушки, сидевшие в обнимку на диване, встали и ушли. Я их раньше здесь не видел.
Катя стала набирать номер, а овчарка села у ее ног, поджав под себя хвост и прижав уши. Словно собака пыталась занять как можно меньше места. Я вышел, чтобы не мешать.