Маркин послушно заглушил двигатель. Натаниэль пускал дым, глядя рассеянным взглядом на стариков, продолжавших свою бесконечную игру в нарды. Сделав несколько затяжек, он отбросил щелчком недокуренную сигарету и извлек из бардачка пакет из плотной желтой бумаги.
- Это у тебя что? - поинтересовался Маркин.
- Фотографии, - коротко ответил Натаниэль. - Еле выпросил. Хочешь взглянуть?
Маркин кивнул. Розовски распечатал пакет.
- Вот, погляди.
Маркин внимательно изучал фотографии. Их было десять, все - сделаны во время злосчастного вечера. Некоторые Саша сразу же отложил в сторону - на них были изображены различные моменты торжества, показавшиеся фотографу интересными, но с точки зрения Маркина, ничего собою не представлявшие: музыканты в обезьяньих костюмах, слегка растерянные лица депутатов Кнессета, неведомым ветром занесенных на странную вечеринку, небольшие группы гостей.
Он отобрал четыре фотографии. Натаниэль одобрительно кивнул.
На одной из фотографий, сделанных с относительно большого расстояния из дальнего угла двора, - четко был виден паланкин и человек в маске в знакомом Маркину костюме. Рядом стоял еще один маскированный. Сидящим был Аркадий Смирнов, а стоящим - Николай Ройзман, только что ими оставленный. На другой - хозяин виллы, лежащий и без маски, с искаженным гримасой лицом. Та же фотография, но крупным планом. И еще одна - плачущая Виктория, рядом - Дина и Николай.
- И что ты на них разглядел? - спросил Маркин.
- На этих - ничего, - невозмутимо ответил Натаниэль. - Ничего нового, он отобрал фотографии у помощника, сунул их в конверт. Вместо этого взял отбракованные Маркиным. Выбрал одну из них. - Лучше присмотрись вот к этим, - сказал он, - ну-ка!
Маркин послушно ткнулся в снимок. Обследовав с максимальной тщательностью каждый квадратный сантиметр глянцевой поверхности и даже попытавшись заглянуть на обратную сторону, он отрицательно покачал головой и вернул фотографию Натаниэлю.
- Ничего не видишь? - спросил Розовски разочарованно.
- Ничего.
- А то, что в руках у какой-то дамы, скрытой от камеры чьими-то спинами, тот самый псевдогреческий керамический бокал, который затем оказался у покойника? Тоже не видишь?
- Где? - Маркин снова уткнулся в фотографию. - Где ты это усмотрел?
Натаниэль молча ткнул пальцем в правый верхний угол. После этого вытащил из бардачка лупу в пластмассовом футляре, протянул ее помощнику:
- На, смотри как следует.
- Да, похоже, что так... - чуть пристыжено протянул Саша. - Похоже.
- Не похоже, а он и есть! - Натаниэль сунул помощнику под нос ту из фотографий, которая запечатлела момент обнаружения несчастья. Возле руки лежавшего Аркадия Смирнова можно было разглядеть опрокинутый бокал. - Вот тут и тут, - Розовски черкнул ногтем по обеим фотографиям. - Да ты лупу возьми, не стесняйся! Видишь рисунок? Один и тот же. Во всяком случае, второго такого бокала там не было. Видимо, еще одна деталь игры. Бокал имитация античной керамики. Греческой. Или что-то в этом роде.
- Совпадает с показаниями бармена, - заметил Маркин. - Насчет того, что бокал взяла женщина.
- Вот-вот. Ну, а теперь посмотри сюда, - Розовски протянул Саше очередную фотографию. На этот раз перед Маркиным оказался существенно увеличенный участок еще одного изображавшего общий план снимка. Маркин присвистнул: на увеличенном снимке кубок перекочевывал из женской руки в мужскую.
- Нравится? - спросил Натаниэль. - То-то. Художественная работа, что ты хочешь - профессионалы, хоть сейчас на выставку...
- Откуда картинки? - полюбопытствовал Саша.
- Ты забыл - Аркадий ведь хотел подразнить прессу. Там на вечере имел честь присутствовать Амнон Герцог из "Хадашот а-ир". Вместе с фотографом.
Маркин вспомнил индийского раджу, бегавшего по двору с фотокамерой и вспышкой и всем действовавшего на нервы.
- Вот так, - закончил Розовски, вновь складывая фотографии в пакет. Хорошо поддерживать с прессой теплые отношения. Он мне отпечатал копии. В обмен на обещание рассказать о результатах расследования.
- Ты ему расскажешь? - недоверчиво спросил Маркин.
- Может, и расскажу. Мало ли что придет в голову... - уклончиво ответил Натаниэль. - Вот что, поехали в контору. По дороге заглянем на пару минут к Баренбойму. Что-то у меня... - он вдруг замолчал.
Маркин встревожено посмотрел на шефа.
- Зеев... - пробормотал Розовски. - Зеев - это же Владимир, правильно? А Натаниэль - Анатолий. Старая израильская традиция... Знаешь, Саша, можешь назвать меня идиотом. Загадка-то на поверхности лежит! Боже мой, как же можно быть таким слепцом... - он нетерпеливо похлопал Маркина по плечу. - Вылезай-ка из машины!
- Зачем? - опешил Маркин.
- Затем, что мне нужно уточнить кое-какие мелочи, а ты сейчас отправишься в контору и пригласишь на завтра вот этих господ, - он вырвал из блокнота лист и написал несколько имен. - Держи. На завтра, на десять утра.
Маркин покорно уступил место за рулем начальнику. Больше всего он расстроился из-за того, что не успел воспользоваться великодушным разрешением Натаниэля - обругать того от чистого сердца.
14.
Натаниэль, как обычно, чуть опоздал на утреннее собрание, так что, войдя в кабинет, застал всех в состоянии нервного ожидания. Правда, вслух выражал недовольство только инспектор Алон, раздраженно расхаживавший по кабинету. Но в молчании остальных явно чувствовалась полная солидарность с темпераментным полицейским.
Розовски вошел с независимым видом.
- Тысячу извинений! - заявил он. - Мой помощник все перепутал. Я просил его передать мое приглашение на одиннадцать утра, почему он назначил встречу на десять, для меня полная загадка, - Розовски укоризненно посмотрел на возмущенного Маркина. - Ну, неважно. По крайней мере, мы можем начать немедленно. Благодарю всех за то, что пришли сюда.
Виктория Смирнова, как и следовало ожидать, явилась вместе с адвокатом Нешером. Она по-прежнему носила траурную одежду. Безукоризненный костюм и чопорные манеры ее адвоката также не претерпели существенных изменений. Натаниэль улыбнулся в ответ на гневные взгляды адвоката, поздоровался с остальными присутствующими. У Сергея Венедиктова сохранилась лишь косичка, в остальном он уже не походил на молодого хиппи, выглядел тем, кем был вполне преуспевающим бизнесменом сорокалетнего возраста: дорогой костюм, галстук - все это, несмотря на раскаленное дыхание Иудейской пустыни, доносившееся даже сюда. Николай Ройзман был все в той же черной ермолке и так же небрит. Он остался стоять, только чуть прислонился к стене, рядом с Маркиным, занимавшим любимое угловое кресло.
Когда Натаниэль вошел, Венедиктов сказал:
- Извините, господин Розовски, я не успел подготовить регистр проектов, над которыми работал Аркадий. Ваш помощник позвонил так неожиданно.
Натаниэль махнул рукой.
- И слава Богу, что не подготовили. Ни черта бы я в нем не понял, только окончательно запутался.
Инспектор демонстративно посмотрел на часы.
- Да-да, - сказал Розовски. - Да-да, пора начинать... - он зябко потер руки. - Должен сказать откровенно: расследование мое продвигалось в ложном направлении вплоть до недавнего времени. Меня все время сбивала с толка театральность происшедшего. Для того, чтобы сразу покончить с этой стороной проблемы, давайте-ка послушаем господина Ройзмана, повернувшись к инспектору, он добавил: - Я тебе переведу, Ронен. Прошу тебя, слушай внимательно и не перебивай, каким бы невероятным не казалось все происшедшее... Николай, пожалуйста, расскажите то, что уже рассказали нам - о дипломе, о конкурсе. И о том, кому и как пришла в голову идея вечера-маскарада.
Николай помолчал, собираясь с мыслями, потом сказал:
- Месяц назад мне позвонил Аркадий. Он сообщил, что его идея с фондом " Регина Бизантейа" дала неожиданный результат...
По мере рассказа Ройзмана, Натаниэль с удовольствием отмечал вытягивавшееся лицо инспектора. Когда Николай закончил говорить и неслышно вернулся на свое место, в салоне установилась напряженная тишина.
Первым пришел в себя Ронен - видимо, сказывалась психологическая закалка опытного полицейского.
- Ну... - он откашлялся. - Предположим, что все так и есть. С фондом, с титулом... Ты хочешь сказать, что смерть господина Смирнова связана с этой стороной его деятельности?