- Высший класс! - восторгаюсь я.
- Учись, пока я цела, - снисходительно говорит Машина. - Я думаю, неделю передышки мы получили. А дальше видно будет. Итак, на чем мы прервали наши игры?
А в самом деле, на чем? Я за всеми этими нервотрепками совсем выключился из дела. Куда я направлялся в момент задержания? Вот черт, у меня же встреча с иногражданином на два часа назначена! Гляжу на часы - тю-тю! Поезд ушел! Уже три часа дня. Вот невезуха!
- Шеф, напрасно тратишь нервную энергию, - успокаивает меня Машина. - Даю дисплей на отсечение, этот забугорный бомбист не только не являлся на рандеву, но и на глаза тебе больше не попадется. Можешь забыть о нем навсегда.
А ведь она права, родная моя! Мысленно ставлю себя на место этого взрывника - ну, конечно же, нет никакого смысла в свидании. Так, что у нас там дальше по плану? Ага, необходимо встретиться с тремя отсутствовавшими спортсменами-гэтэошниками. Вот этим мы и займемся.
- Шеф, ты забыл самое главное! - предостерегает Машина. - Подумай и вспомни, что тебе не удается сделать с самого утра?
Озадачила она меня, честно признаться. Сижу и напрягаю мозги... Ничего главнее встречи со спортсменами в голову не идет.
- Милый, а кормиться кто за тебя будет? С утра у тебя маковой росинки во рту не было. Но только позволь на этот раз кормовую базу выбрать мне. Не то опять попрешься на какую-нибудь "малину"... Столовая "Бухенвальд"! - сама себе командует Машина...
11
В шесть вечера, после того, как мне третьей подряд клизмой вымыли из желудка "бухенвальдский" обед (вымывали в городском травмобщепитпункте, куда я попал после обильнорвотного приступа), я, наконец-то, вплотную занялся делом. К этому времени очередной день соревнований на стадионе завершился и, после небольшого военного совета с Машиной, я решил прощупать единственные оставшиеся у меня в руках нити - троицу не совсем дисциплинированных спортсменов. В сложившейся ситуации меня волновало только одно - отсутствие четкого плана их отыскания. Но Машина несколько успокоила.
- Шеф, - сказала она, - раз уж это дело началось бардачно, пусть так же и продолжается. Положись на интуицию и вдохновение. Нехай!
А что, подумал я, бардачить так бардачить! И скомандовал:
- Отель "Националь"!
Директор "Националя" произвел замену. В воротах (то есть, дверях) вместо вчерашнего обгалуненного мордоворота стоял какой-то дикоплеший сморщенный старикан. Неравноценная замена, думаю, этого голкипера я сшибу одним щелчком. Но щелкать не пришлось. Дедок был не только плешив до невероятия, но слеп, как крот, и глух, как тетерев. Танцующей походкой я продефилировал мимо него. Но скушна, господа, жизнь без проказ! На цыпочках подкрадываюсь к этому пескоструйному стражу (хотя можно и строевым рубануть, этот лысый пенек все равно бы ничего не услышал), встаю за спиной и гаркаю в заросшее волосами ухо:
- Хенде хох, бригаденфюрер!
Реакция самая неожиданная. С быстротой, достойной восхищения, он лапает правой рукой свой же правый бок. Смысл этих телодвижений предельно ясен: дедок заполошно ищет шпалер. Хотелось бы только знать: вальтер или наган? Ай да старый кадр! Полюбовавшись немного на этого рукоблуда, вспоминаю, что меня ждет встреча с противником куда более сероьезным. С противником, который броском бутылки укладывает человека замертво. И я шагаю в прохладу гостиничного холла.
Бармен при моем появлении лихорадочно трясет башкой. Оригинальная манера здороваться, отмечаю про себя. Подхожу к стойке администратора. Администратор - дебело-царственная кобыла - на меня ноль внимания. Но я не привык, чтобы на мою персону смотрели, как на пустое место. Шоколадки, конфетки, шампуни и прочая парфюмерия!.. Сейчас я тебе покажу набор косметики! Вежливо так отрываю барьер от пола, вытаскиваю на крыльцо и прислоняю к старому пню швейцару. Потом возвращаюсь в холл, берусь за спинку стула, на котором восседает эта копилка сладостей, и, подражая работе мотора - би-би! - качу его по мраморному полу. С грохотом вкатываю в лифт, даю обалдевшему лифтеру указание никого не впускать, а сам беру книгу регистрации и устраиваюсь в баре. Ага! Вот они все трое, голубчики! Номера 344, 433 и 562. Третий, четвертый и пятый этаж. Ну что ж, приступим.
Пешком поднимаюсь на третий этаж (пусть эта макака косметическая еще посидит в лифте), подхожу к двери с табличкой 344. Прислушиваюсь. Под дверь выползают хриплый мужской хохот и двойной женский визг. Развлекается, паразит! Ну, ничего, я ему всю малину испорчу. Стучу.
- Входи, входи, халява! Третьей будешь... - несется из-за двери.
Гм, за халяву можно и схлопотать. Пинком распахиваю дверь, вхожу в номер и столбенею.
На ковре посреди номера лежит здоровенный голый мужик. Верхом на нем сидит недурного сложения девица. А рядом с ней на четвереньках, выставив в мою сторону далеко не циркульного вида зад, - дама солидного возраста. И молодуха, и сморщенная наги, как черви. Хохот, визг, страсти. Подхожу ближе, сажусь по свободную сторону этого полового амбала на ковер и спрашиваю:
- Эй, друг, у меня к тебе один вопрос!
Сморщенная неожиданно падает на спину, раскорячиваясь в мою сторону всеми своими органами, и орет:
- Молодой человек, обратите внимание... Можете пользоваться... Бесплатно!
Молодуха, тем временем, продолжает галоп, обратившись лицом ко мне. Черт побери, совсем недурна! Гэтэошник, не меняя позы, берет стоящую рядом бутылку "Наполеона" и пьет из горла. Остатки выливает на укатившуюся под мышки грудь старой стервы. Та верещит от восторга. Похоже, здесь все ясно. У этого блудливого козла одна лишь случка на уме. Вряд ли он способен на что-либо другое. Тем более, на убийство. Скорее всего, этими же играми он и вчера занимался. И позавчера... Данную линию можно считать отработанной. Встаю с ковра и направляюсь к двери.
Поднимаюсь этажом выше.
Номер 433. Распопов Викентий Павлович. Ну, что ты мне скажешь, товарищ Распопов? Стучу.
На этот раз дверь не откликается. Секунду выжидаю (вдруг готовится удар по голове?) и вхожу в номер.
Все та же старая песня... Да чтоб вы все провалились!
Как и в предыдущий раз, на таком же старом ковре раскорячилась парочка обнаженных любителей дневного траханья... Хотя нет. Песня старая, да на новый лад. Внимательно приглядываюсь и обнаруживаю существенную разницу в составе действующих лиц. На этой сцене баб не наблюдается. Какой-то театр "Кабуки". Педерасты, одним словом. На одном напялены женские чулки с подвязками и сомнительных размеров лифчик. Интересно знать, чего он в чересседельник наторкал? 0 мелькает в голове. Сажусь поближе и окончательно теряю веру в средние эшелоны власти. Мужик в лифчике - председатель Горисполкома. Собственной персоной. Ну и семейка! Внизу дочь с мамашей долбятся за бесплатно, а чуть выше - папуленька подставляется. Где уж тут Городом управлять, успеть бы натрахаться вволю. Жизнь коротка!
Побарываю брезгливость и обращаюсь к гэтэошнику:
- Продолжай, продолжай, друг, но ответь мне на один вопросик.
Этот оказывается сговорчивее. Не прекращая занятия, отвечает:
- Давай, парень, быстрее ручку и бумажку. Бери автограф и уноси ноги...
- Нужен мне твой автограф! - говорю. - Ты мне ответь, что делал вчера с шестнадцати до семнадцати часов дня?
За спортсмена отвечает предисполкома:
- Что делал? То же, что и сейчас, только намного лучше...
- В суфлерах я не нуждаюсь, гомик несчастный. Пусть он сам отвечает. - Этот козел совсем упал в моих глазах, поэтому я не церемонюсь.
- Что я делал вчера? - Спортсмен застывает, задумавшись. Одна секунда... Десять... Пятнадцать. - А этого вот педорасил, - показывает на предисполкома. - Пристал, хоть ты тресни! Я, дескать, люблю тебя, и прямо из раздевалки приволок в свой кабинет.
Да, и тут облом! Еще одна нить порвалась.Ну, что ж, остается проверить номер 562. Точнее, его жильца. Последний шанс...
С изрядно поубавившейся прытью поднимаюсь на пятый этаж, прикидывая в уме, с кем может быть мой последний герой. В голову лезут все какие-то зоологические ассоциации, но я промахиваюсь. Номер 562 вызывающе пуст. По чистоте и стерильности постели (насколько стерильным может быть белье в гостиничных номерах) видно, что здесь последние дни никто не жил. Дежурная по этажу подтверждает мои подозрения. Как же так? В регистрационной книге этот номер значился за... А его нет и в помине?..
- А жил он, жил, - поясняет дежурная, - только меньше суток. В первый же день на тренировке получил травму - гранатой в затылок случайно заехали. Вот и лежит с тех пор в больнице... А номер мы за ним держим - оплачен ведь.
Это называется - умыли! В глубине души я опасался нехорошего поворота событий, но чтобы вот так - за пятнадцать минут - рухнула казалось бы железобетонная версия, я и предполагать не мог. Все три гранатометчика на поверку оказались ни при чем. Что же остается? Утереться и начать собирать спичечные этикетки?..
Медленно спускаюсь к холл. Прохожу мимо продолжающего приветственно трясти башкой бармена, выпускаю на свободу администратора (посиневшую от злости) и выбираюсь на улицу.
Сажусь в Машину, которая без слов (вот уж кто понимает мое состояние: она да мама) медленно катит прочь от отеля. Куда она катит, мне абсолютно безразлично. Думаю, ей тоже.
Сгущаются сумерки. Зажигаются фонари. Светит убогая реклама. Выходят на работу проститутки и сутенеры. Холодает. А мы продолжаем бесцельную езду по городу.
Вдруг Машина резко останавливается.
- Слушай, шеф, какие же мы с тобой идиоты! - почему-то радостным голосом вскрикивает она. - А ну-ка, достань еще раз календари и внимательно рассмотри их!
С полнейшим безразличием выполняю ее просьбу. Достаю из нагрудного кармана всю пачку произведений местной порномафии и рассеянно проглядываю.