Господин, сидевший напротив (одет он был в белую бумагу), произнес:
– Такая маленькая девочка должна знать, в какую сторону она едет, даже если она не знает, как ее зовут!
– Вот здесь они нашли тело, – пояснил сержант, когда они остановились у рельсов. – Почти в десяти метрах. Она не могла упасть так далеко, и нет никаких следов, мисс Фишер… убедитесь сами.
Фрина отошла от путей и осмотрела землю. Водонапорная башня с деревянными лесами была высотой метров пять, сверху свисал брезентовый рукав, который соединял ее с паровозами. Земля – красная глина – была твердой и влажной, как брикет мороженого; на этот участок, по всей видимости, никто не ступал. Чуть поодаль на тропинке видны были многочисленные следы разыскивавших тело, глина сохранила отпечатки их ботинок, округлое углубление там, где ставили фонарь, и вмятины – следы от коленей – возле того места, где лежал труп. Следов там было множество, но земля была так перерыта и перетоптана искавшими, что никакие индивидуальные отпечатки различить было невозможно.
– Старуха была втоптана в грязь, – пояснил сержант. – Чуть ли не выкапывать пришлось. Вот здесь, мисс Фишер, посмотрите.
– Как все изрыто! Тут уже ничегошеньки не найдешь. А вы не проходили немного дальше?
– Да, мисс, я прошел еще около километра, но, каким бы способом ее ни выволокли из вагона, упала она именно здесь. Немного подальше я обнаружил кусок стекла – в том месте, где вы разбили окно в своем купе, тогда-то, видимо, все и случилось. До этого госпожа Хендерсон была жива.
– Гм, да. А кто-нибудь влезал на водонапорную башню?
– Да, мисс, я подумал об этом, но брезентовый рукав слишком короткий, и железнодорожники в тот момент использовали его для заливки воды в бак. Ничего необычного мы не обнаружили, мисс.
– Это было просто предположение. Что ж, мы можем возвращаться в Баллан, сержант, и давайте осмотрим тот вагон первого класса.
– Хорошо, мисс. А как мисс Хендерсон э-э-э… приняла известие о смерти матери?
– Она очень огорчилась. Не думаю, что мисс Хендерсон любила свою мать, на самом деле старуха житья ей не давала, и все же она наняла меня, чтобы я нашла убийцу. Не думаю, что она сама ее убила. Правда не думаю.
– Наняла вас, мисс? И вы возьметесь за это дело?
– Да, пожалуй. Я и сама хотела бы разыскать убийцу. Я вовсе не в восторге от того, что мое путешествие прервалось из-за этого хлороформа.
«Форд», не растеряв ни одной из своих важных деталей, совершил короткое путешествие до запасного пути и наконец, вздрогнув, остановился. Вагон охранял здоровенный полицейский. Он поспешно встал, завидев сержанта, и попытался спрятать за спиной огромный сандвич с сыром.
– Никто не забредал, Джонс? – поинтересовался сержант, делая вид, что не замечает сандвич. – Все тихо?
– Сэр, приходила госпожа Лили, забрать детскую одежду, но я уверен, что она заходила лишь в свое купе.
– И все?
– Да, сэр.
– Хорошо. Можете идти завтракать – даю вам полчаса, вы, верно, проголодались.
Сержант лаконично улыбнулся и пригласил Фрину первой пройти в вагон.
– Запах почти совсем выветрился, – заметила она. – Слава Богу! Вот тут мы с Дот сидели. Там ничего нет. А это обиталище маленьких дьяволят. Господин и госпожа Коттон были в том купе… Скажите, здесь ничего не трогали?
– Нет, мисс Фишер. Разве только когда выносили мисс Хендерсон. А что, что-то пропало?
– Тряпка – та, что лежала у нее на лице. Ее здесь нет. Возможно, ее забрали, когда уносили мисс Хендерсон. В остальном все вроде так и было. А вот посмотрите-ка, сержант, на эти следы.
Сержант вошел в купе. Здесь было два длинных опущенных сиденья: обе дамы, видимо, отдыхали, возможно, даже спали. Шерстяной плед упал с сиденья, которое находилось ближе к паровозу, и смятый валялся на полу. Шаль на другом сиденье была откинула в изножье, словно отдыхавшая поспешно поднялась.
– Видите, они обе лежали головами к внешней стене, а окно было раскрыто вот так. По крайней мере, я предполагаю, что окно было раскрыто. Надо будет спросить мисс Хендерсон. Я слышала, как ее мать жаловалась на окно: она сама не знала, чего хотела. Видимо, просто позлить дочь. Помните: «Он дразнит вас наверняка, нарочно раздражает».[4]
Сержант, который явно не был знаком с «Алисой в Стране чудес», удивленно посмотрел на Фрину.
– И еще, – продолжала та, склоняясь над подоконником, – видите? Царапины. Ее вытащили из окна, после того как – я надеюсь! – усыпили и…
– И?… – подхватил сержант с явной иронией. – Ангелы вознесли ее на небеса? Или кто-то поднял ее на аэроплане?
– Согласна, это непросто. Но все же, мой дорогой сержант, ясно, что ее вытащили через окно. Полюбуйтесь на эти отметины. Они такие четкие.
– Да, похоже, что-то вытаскивали через окно, даже волосы остались на раме, мисс. Пожалуй, вы правы. Но что случилось потом, я представить не могу. Уж больно далеко ее забросило.
– А что если убийца был на крыше вагона? – вдруг предположила Фрина. – Шел ли с тех пор дождь?
– Да, мисс, часов в пять прошел хороший ливень, поэтому все такое мокрое.
– Проклятие! Он наверняка смыл следы на крыше.
– Но вы можете найти какие-нибудь следы здесь, мисс! Если мерзавец был на крыше, это объясняет и эти следы, и даже то, где было найдено тело. Старуха-то легкая как перышко.
– А раны?
– Возможно, доктор просто потакал нездоровому любопытству. Не так-то много событий происходит в Баллане, понимаете.
– Вы думаете, ее увечья могли быть просто результатом падения?
– Я этого не исключаю. Поезд набирает скорость. Она что есть силы ударяется о землю.
– Что ж, здесь больше не на что смотреть, – проговорила Фрина, отметив про себя, что старуха явно предпочитала чтение, которое щекотало нервы: рядом с ее местом лежал «Варни-вампир»,[5] Фрина читала эту книгу в юности и помнила, как жуткая история заставляла кровь холодеть в жилах. Мисс Хендерсон коротала путешествие за чтением «Манон Леско» по-французски, причем полное издание, без купюр. Судя по закладке, она почти закончила роман. Фрина подумала, что вряд ли могут быть духовно близки женщины, одна из которых выбирает «Манон», а другая предпочитает «Варни».
Большая часть ручной клади была перенесена в гостиницу, но Фрина нашла в купе пакет, в котором, похоже, находилась бумага и на котором был написан адрес мисс Хендерсон. Она взвесила его рукой и положила на место – всего лишь бумага.
Сержант проводил Фрину до гостиницы. Констебль, если судить по крошкам, которые он стряхивал с формы, возвращался после весьма основательного завтрака.
– Поприсмотри там еще немного, парень, – распорядился сержант и бросил голодный взгляд в сторону кухни.
Фрина верно его истолковала:
– Господи, так вы до сих пор ничего не ели? Нельзя вести расследование на голодный желудок. Госпожа Джонсон готовит отличный омлет, – добавила она и слегка подтолкнула полицейского.
Потом Фрина вернулась в свою комнату узнать, удалось ли Дот выведать что-нибудь у девочки-найденыша.
Джейн была тщательно вымыта и теперь стойко сносила дополнительное испытание – расчесывание ее длинных волос. Дот раздобыла юбку и блузку простого покроя из унылой саржи цвета асфальта. Но даже в такой неприглядной одежде девочка выглядела весьма милой.
Когда вошла Фрина, волосы наконец откинули со лба девочки, Джейн села и вздохнула с облегчением.
– Никогда не любила причесываться, – заметила Фрина. – Поэтому и стригусь как можно короче. Как ты себя чувствуешь, Джейн?
– Очень хорошо, мисс, – спокойно отвечала девочка. – Но я так и не могу ничего вспомнить. Словно в памяти дырка. Как будто я только что родилась.
– Гм. Ну, кое-что мы о тебе все же знаем. Первое – ты австралийка; акцент бесспорный. Ты говоришь по-английски. И все же кое-что ты не забыла: как есть ножом и вилкой, как читать, как вести беседу. Из этого я делаю вывод, что со временем память к тебе вернется, и не стоит из-за этого особенно горевать.
Джейн, видимо, почувствовала облегчение от этого замечания и тихонько занялась раскладыванием пасьянса, похоже, эта игра была девочке тоже знакома. А Фрина отвела свою компаньонку в сторону:
– Дот, что это за одежда?
– Да, мисс, я понимаю, но это все, что было у них в магазине, а ведь надо было ее хоть во что-то нарядить. Все остальное понравилось бы вам еще меньше. В провинции не имеют представления о стиле, – заключила Дот, которая все населенные пункты, расположенные более чем в восьми километрах от Мельбурнского почтамта, считала глухой провинцией.
Фрина улыбнулась и воздержалась от комментариев.
– Ничего, как-нибудь переживет и в этом до Мельбурна. Какое она на тебя произвела впечатление?
– Думаю, она говорит правду, – ответила Дот, теребя косу. – Всякий раз, когда девочка пытается вспомнить, кто она такая, ее начинает бить дрожь и бросает в жар, вряд ли это притворство. А вот почему она не может ничего вспомнить, я сказать не могу. Девочка здорова, хотя и очень худенькая, думаю, ей лет тринадцать. На ней нет ни синяков, ни царапин, ни шишек на голове. Глаза ясные, непохоже, что ее накачивали наркотиками.
– Если исключить травму и наркотики, можно предположить какое-то потрясение, но это проходит и вряд ли сломит ее навсегда. Надо оставить ее в покое, и она сама придет домой, как барашек Мэри – целая и невредимая. А тайн тем временем становится все больше. Не могу понять, как госпожу Хендерсон вытащили из поезда. Ясно лишь, что ее вытянули через окно. Разве что убийца находился на крыше вагона. У тебя нет никаких догадок, Дот?
– Пока нет, мисс.
– Хорошо, давай побеседуем с остальными пассажирами, а потом, думаю, мы отправимся назад в Мельбурн. Здесь делать больше нечего, да и поезда я что-то разлюбила. Во всяком случае мне сейчас не до Балларата.
– Верно, – согласилась Дот. – А в следующий раз, может, мы лучше поедем на автомобиле, мисс?
Фрина улыбнулась. Наконец-то ее пугливая компаньонка признала преимущества езды на автомобиле! Но для этого понадобилось убийство.
Все находившиеся в добром здравии пассажиры собрались в розово-черной столовой. Беременная женщина выглядела усталой и опиралась на мужа, который утратил прежнюю резвость. Расстроенная госпожа Лили и сердобольная кухарка так запичкали ужасных детей конфетами и печеньем, что те сидели притихшие и раздувшиеся и с трудом сдерживали тошноту. Мисс Хендерсон поднялась с постели, оделась и была самой тихой в этой компании. Ожоги за ночь покрылись волдырями и явно причиняли боль. Госпожа Джонсон подала всем чай и кофе, а мисс Хендерсон пила молоко через соломинку.
Фрина тоже присела и взяла предложенную чашку кофе из рук склонившейся над ней хозяйки.
Вошел сержант Уоллас и, казалось, занял собой весь дверной проем. Все посмотрели на него и примолкли. Полицейский смущенно поднял руку.
– Никаких новостей, дамы и господа, но у меня возникла еще пара вопросов, а потом вы можете продолжить путь или вернуться назад, как вам угодно. Первое: видел ли кто-нибудь молодого проводника?
Госпожа Лили подняла взгляд.
– Да, молодой блондин довольно симпатичный. Он дважды прошел мимо меня. В первый раз остановился и поздоровался, а когда мы встретились во второй раз, мне показалось, что он хотел поскорее скрыться от меня, но я тогда не придала этому значения.
– Почему же, ведь поначалу он был весьма любезен?
– Джонни укусил его, – призналась госпожа Лили смущенно. – Сын играл в собаку, а молодой человек не захотел погладить его, вот он его и укусил. Уж не знаю, почему мои дети не такие, как все! Поэтому я и не удивилась, что проводник не захотел в другой раз с нами разговаривать. Будь жив мой муж, все было бы иначе, – пролепетала бедняжка. – Увы, он был контужен и не мог с ними управляться. Господи, лучше бы мы оставались дома!
Госпожа Лили разрыдалась. Дети в испуге прижались к матери и принялись гладить ее, а Джонни, решив, что полицейский – обидчик его матери, что есть силы саданул сержанта Уолласа по лодыжке. Сержант, надо отдать ему должное, лишь моргнул и покрепче ухватил мальчугана.
– Держи-ка себя в руках, парень, – велел он. – Позаботься о маме и не огорчай ее своими выходками. Госпожа Джонсон, не найдется ли у вас нюхательных солей? Кто-нибудь еще видел этого проводника?
Господин и госпожа Коттон покачали головами. В тот вечер они были заняты ссорой – никак не могли решить, кому из них запирать заднюю дверь, и перепалка поглощала все их внимание до тех пор, пока они наконец не уснули. Нет, они не видели молодого проводника.
Госпожа Джонсон принесла нюхательные соли, и госпоже Лили стало лучше. Как выяснилось, женщина везла своих маленьких дьяволят к родственникам в Балларат, и Фрина в душе понадеялась, что те готовы к такому вторжению.
– А теперь, пожалуйста, сообщите мне свои имена, адреса и телефонные номера, если таковые у вас есть. После этого можете продолжать путь. Я уже вызвал такси со станции, чтобы отвезти ваши вещи. Поезд до Балларата прибудет через час.
– Мисс Фишер, могу я задать вам вопрос? – спросил господин Коттон. – А вы видели этого проводника? Вы думаете, это и есть убийца?
– Да, я видела его и думаю, что он может оказаться убийцей, – осторожно ответила Фрина. – Но у меня тоже есть вопрос к вам. Встречал ли кто-нибудь прежде эту девочку?
Она кивнула в сторону двери, где показались Джейн и Дот. Все пассажиры внимательно посмотрели на девочку, та зарделась и опустила голову.
– Я зову ее Джейн, – сказала Фрина, делая широкий жест. – Бедняжка не в состоянии вспомнить, кто она такая. Может кто-нибудь нам помочь?
Коттоны покачали головами. Госпожа Лили оторвалась от нюхательных солей и вздохнула. А вот малыш Джонни вдруг издал радостный вопль и бросился обнимать Джейн, насколько ему хватало роста, то есть ухватил ее за колени. Лицо Джейн просияло, она подняла мальчугана и поцеловала его.
– Джонни! – воскликнула она. – Тебя зовут Джонни! – Потом ее брови снова нахмурились, и она опустила голову, словно под тяжестью своих волос. – Но больше я ничего не помню, – пробормотала она.
– Госпожа Лили, скажите, ваши дети покидали вагон первого класса? – спросила Фрина.
Госпожа Лили пожала плечами.
– Они повсюду бегали, дорогая, особенно пока я перепеленывала малыша. А Джонни, когда мы сели в поезд, я вообще на полчаса потеряла. Не знаю, куда он убежал. Было темно, и я волновалась, но он сам объявился. Так всегда бывает, слава Богу. Возможно, он выходил из вагона. Я спрошу у него.
– Джонни, – начала она спокойным голосом, – скажи мамочке, где ты встретил эту девочку?
Джонни еще крепче вцепился в Джейн, замотал головой и плотно сжал рот.
– Джонни, мамочка не станет тебя ругать за то, что ты выходил из вагона. Скажи мне, где ты встретил эту девочку?
Джонни разжал губы, но лишь настолько, чтобы твердо сказать:
– Нет.
– Я дам тебе печенье, если скажешь, – попыталась подкупить его Фрина, но Джонни с явным сожалением повторил:
– Нет.
– Тебе что, велели об этом не говорить? – настаивала Фрина.
Джонни кивнул.
– Дяденька в форме? – спросил сержант, и Джонни снова кивнул. – Тогда смотри, я полицейский, а полицейским всегда надо говорить правду, ты ведь это знаешь?
Джонни снова кивнул.
– Итак, где ты встретил девочку? – повторил сержант Уоллас.
Джонни буркнул:
– В темноте, – и попытался выхватить печенье.
Но Фрина подняла приманку повыше и уточнила:
– В темноте – где?
– На поле, когда поезд остановился, – пояснил мальчик. – Она подсадила Джонни назад в поезд. Пуф-пуф-пуф, – добавил он. – Теперь печенье.
Фрина протянула ему печенье. Она сознавала, что мальчуган заслужил его. Но загадка только усложнилась.
– Скрытный ребенок, – заметила Фрина, когда Джонни уплел почти половину шоколадного печенья, а остатки равномерно размазал по своей рожице. – Как вы думаете, что он имеет в виду, госпожа Лили?
– Ах, дорогая мисс Фишер, он такой смышленый мальчик, трудно сказать, что он имеет в виду. Я хочу сказать: возможно, он говорит правду, но иногда, увы, он и придумывает.
– А что он придумывает? – поинтересовалась Фрина, и госпожа Лили покраснела.
– Ну, он говорил, что у него медведь под кроватью, а там для такого зверя просто нет места, – добавила она, сознавая, что ее комментарий звучит странновато. – А потом он заявил, что приходил его папочка, подоткнул ему одеяло и пожелал спокойной ночи, а отец его уже восемь месяцев как умер.
– Нет, приходил, – заверил Джонни. – Папочка приходил. Испугал медведя. А еще печенье? – попросил мальчик и неожиданно очаровательно улыбнулся.
– Что ж, возможно, его папа и возвращался к такому славному малышу, – заметила Дот, неожиданно выказывая материнские чувства. Джонни заговорщицки покосился на Джейн.
– Девочка в темноте, – повторил он, запомнив, что в прошлый раз получил за это печенье. – На поле. Возле поезда. Джонни забрался назад. Девочка меня подняла. Джонни испугался.
– Медведя? – осторожно уточнил полицейский. – Джонни покраснел и впервые стал похож на свою мать.
– Медведи в темноте, – подтвердил он. – Девочка подсадила Джонни обратно туда, где свет. Нет медведей. Хорошая девочка. Джонни она нравится. Опусти, – попросил он, и Джейн поставила его на ноги. Мальчик кинулся к маме и зарылся лицом в ее юбку.
– Джейн, выходит, ты для чего-то сходила с поезда, встретила Джонни и подсадила его назад, как он сказал «туда, где свет». Напоминает тебе это о чем-нибудь?
На время на лице девочки появилось сосредоточенное напряженное выражение, словно она прислушивалась к отдаленным звукам, но потом оно исчезло. Джейн покачала головой.
– Не беда – вспомнишь. А теперь, кто возвращается со мной назад в Мельбурн? Мисс Хендерсон?
Мисс Хендерсон явно мучили сильные боли.
– Я буду благодарна за компанию, – произнесла она с трудом. – У нас с мамой есть дом, но он закрыт на зиму.
– Хорошо. Поезд на Мельбурн через полчаса. Дот поможет вам уложить вещи. Должны мы за что-нибудь платить, госпожа Джонсон?
– Нет, мисс Фишер, железная дорога об этом позаботится.
– Отлично. Вот моя карточка. Если вспомните что-нибудь важное – позвоните по этому номеру.
Она раздала свои визитки «Мисс Фрина Фишер. Детектив. Сент-Килда, Эспланада, 221-б».
Фрина уже была у двери и собиралась выходить, но вспомнила что-то и кивнула сержанту. Тот последовал за ней.
– Вы нашли тряпку?
– С хлороформом? Да, мисс. Она в участке. Хотите пройти туда со мной?
Фрина взяла его под руку, и Уоллас повел ее вниз по улице к маленькому деревянному домику, где размещался полицейский участок. Там было пустовато, но чисто, стоял письменный стол и конторка с телефоном. Сержант достал картонную коробку, из которой исходил сильный запах хлороформа, и протянул ее Фрине. Та быстро, задержав дыхание, извлекла полоску обычного вафельного полотенца, какие висят в общественных туалетах и дешевых отелях. На полотенце была блеклая голубая полоска, означавшая, что его сдавали в прачечную.
– Дешевое и мерзкое. Он даже пожалел целого полотенца, – заметила Фрина, возвращая тряпку на место. – Полагаю, это свидетельствует о скаредности. Что ж, больше смотреть не на что. Вы продолжите вести это дело, сержант, или его передадут в Мельбурн?
– Скорее всего передадут, мисс, хотя жаль. Мне было бы приятно поработать с вами, – весьма трогательно признался Уоллас.
Фрина обхватила его лицо руками и громко чмокнула:
– Мне бы тоже этого хотелось, дорогой сержант Уоллас, но боюсь, нам суждено расстаться. Прощайте, – и она упорхнула, чтобы успеть на поезд в Мельбурн, оставив потрясенного полицейского и ни разу не оглянувшись.
– Если это и есть современная ветреная девица, – пробормотал сержант, стирая помаду с невинных губ, – то они мне нравятся. И пусть мама говорит все что угодно.
Л. Кэрролл «Алиса в Стране чудес». Глава VI. Перевод Н. Демуровой.
Викторианская книга ужасов, написанная Джеймсом Малькольмом Раймером (1814–1884) и впервые опубликованная в 1845 г.