Хотя прошло два месяца, старик много помнил: жизнь его явно обеднела на события.
- Вот здесь она стояла, припаркованная по всем правилам, - показал он.
- А вы не заметили чего-нибудь необычного? Следы у машины, сорок пятого размера? Кровь на снегу? Незнакомого прохожего в грузинской кепке? Тут, наверное, одни и те же по утрам проходят.
- Я же говорил оперу: ноги покойник поджал под себя.
- Ну да, я читал протокол. Что тут необычного?
- Водитель-то ноги на педалях держит, даже когда стоит, по привычке держит. Вот я и думаю: либо стоял он тут не один час, либо привезли его и усадили за руль, покойника-то.
- Может, ему дали по башке, а он рефлективно ноги поджал. Как по коленке молотком у невропатолога.
- Все может быть...
Проболтавшись с Заклепкиным до открытия продовольственных магазинов, я пошел в Сандуны, хотя мог отделаться звонком. В Сандунах работал банщиком мой знакомый - Леша. Он только принял смену и со шваброй в руках, в белом халате на потное голое тело выглядел комично. Расскажи кому из наших, что делает Леша в бане - прохода бы малому не дали. А ведь он...
- Чья смена была пятнадцатого марта? - спросил я.
- Моя, - ответил он. - А что?
- У одного мужика портмоне украли, слышал?
- Нет, - ответил он и показал на развешанные по углам таблички: "За несданные на хранение деньги, документы и ценные вещи администрация ответственности не несет".
- Если и украдут чего, то многие к нам просто не обращаются, - пояснил он, - понимают, что бессмысленно.
- Мой клиент не такой, - сказал я, - он бы вам за пробитый трамвайный талон глотку перегрыз, а тут документы.
- Наш брат банщик в основном пустые бутылки стережет, рассердился Леша. - Ну и все остальное попутно. Сам понимаешь, лишний шум ни к чему.
- Я принесу тебе фотографии. Сможешь опознать тех, кто был в тот день? - спросил я.
- Попробую, - ответил Леша. - Хотя я людей в одежде плохо запоминаю, они для меня, как китайцы, - все на одну физию... Хочешь попариться? Веник дам, пивком угощу...
Из бань пришлось заехать к одному знакомому репортеру и выпросить на неделю миниатюрный фотоаппарат, который он привез из Японии. Я плохо представлял, как исподтишка снимать всех, с кем встречаешься, но решил, что справлюсь. В данном случае: руки боятся, а глаза делают...
В полдень я уже сидел в приемной похоронного бюро.
- У них посетитель, - сказала секретарша. - Придется подождать.
Она пила кофе и меня угостила. С конфетами и сахаром. Чудная девушка!
- Как вас зовут? - спросил я.
- Ольга Кувыркалкина, - ответила она.
Я заметил кольцо на пальце.
- А кто ваш муж?
- Шофер. Я его сюда пристроила по совместительству, чтобы денег побольше в дом таскал, а он основную работу совсем забросил. Ладно, мне пока хватает.
- Его фамилия Кувыркалкин?
- Нет, Опрелин. А Кувыркалкину в приюте придумали: я была озорная.
- Веселые педагоги в детских домах.
- Передушить бы этих сук!
- жалко, что Шекельграббер не работал воспитателем. У вас был бы мотив для убийства, а у меня повод узнать такую красавицу поближе в полуинтимной обстановке допроса.
- Ну что вы чушь несете! - рассердилась Кувыркалкина. Добрее Шекельграббера я в жизни человека не встречала. Если б он был моим воспитателем, я чувствовала бы себя дочерью пьяного миллионера, как говорили у нас в детдоме.
- Вы ему нравились? - Спрашивать напрямик, спала ли она с ним - казалось неудобным через пять минут после знакомства.
- Ему нравилась моя компания, что я без претензий и не строю из себя фифу. Он таскался со мной на всякие презентации. Какая там публика паршивая! Ни один не уйдет, чтобы пару бутылок не стянуть и кулек со жратвой. У самого лопатник от денег не закрывается, а он тащит шоколадные конфеты горстями и врет, что для брошенных в подъезде котят.
- А как муж на эти презентации реагировал?
- Никак. То есть иногда обещал Ване морду набить, но обещал мне, а его сторонился.
- Обещанного три года ждут.
- Так я ничего Ване не говорила. Зачем такую ерунду передавать.
- Шекельграббер к вам приставал?
- Дружески: в щечку поцелует, обнимет в машине, то заведет в ателье и скажет: "Сшей себе, чего хочешь". Ему, наверное, нравилось женщин покорять или брать измором, а я вся тут - бери и пользуйся. Но мужикам так скучно. Знаете, как кавказцы заставляют проституток одеваться и говорят: "А тэпер сапративлайса!"?
- А муж терпел Шекельграббера?
- Кое-как терпел из-за денег, не в таксисты же идти, баранку каждый день крутить. Тут иной раз неделю работы нет.
- Бедный Опрелин! - посочувствовал я из мужской солидарности.
- Прям уж! - сказала Кувыркалкина. - Насилует меня через день, как хочет, и еще носки его вонючие стирай по воскресеньям.
- А вы о разводе не думали?
- Рано еще разводиться, - деловито ответила Кувыркалкина. - Прописку московскую он мне дал, детей нет. Значит, по закону надо пять лет под одной крышей жить, иначе ляпнет на суде, что брак был фиктивный с моей стороны, меня и вышлют по детдомовскому адресу, как заяц с петухом - лису в народной сказке.
- Заплатите ему за прописку и разъезжайтесь, посоветовал я.
- Он много хочет, но получит с гулькин нос, - ответила Кувыркалкина. - Кстати, вон он подъехал, легок на помине.