Я повернулся и увидел худого парня с недовольным лицом. Ему было, похоже, около тридцати, но выглядел он старше из-за преждевременной лысины. Холодные серые глаза сверкали из-под век по обе стороны огромного крючковатого носа и были совершенно лишены выражения.
- Я искал мистера Марко, - сказал я.
- Он не вернется сегодня.
- Секретарши не было, поэтому я прошел сразу сюда.
- Она больна.
- Я лейтенант Уилер из полиции.
- Марко говорил мне о вас. - Он коротко кивнул. - Я - Кендрик.
- Вы его компаньон?
- Нет еще! - Его тонкие губы резко искривились, и я догадался, что он пытается изобразить улыбку. - Я работаю на него всего пять лет, а Марко никогда не торопится приближать к себе людей.
- Как вы думаете, зачем кому-то понадобилось убить Голди Бейкер?
Он покачал головой:
- Не знаю. Голди была девушкой симпатичной и умной. Хорошо справлялась с работой. Я думаю, это как-то связано с ее личной жизнью.
- А вы участвовали в ее личной жизни, мистер Кендрик?
- Вы шутите, лейтенант? - Его ответ прозвучал довольно резко. - Я не считаю возможным смешивать личные дела со служебными. Это непрофессионально!
- Наверное, вы правы, - добродушно согласился я. - Где я могу найти мистера Марко?
- Его нет в городе и не будет до завтрашнего дня. Попросить его позвонить вам?
- Нет, не стоит, - сказал я. - Во всяком случае, дело не столь срочное.
- Может, я могу помочь?
- Только если вы выполняли задание по Брюсу Вильямсу вместе с Голди Бейкер, - беспечно заявил я.
- Задание по Брюсу Вильямсу? - Он даже глазом не моргнул. - Никогда не слышал о таком.
- Тогда я поговорю завтра с мистером Марко, - сказал я.
- Это как-то связано с убийством Голди? - Хрипловатый голос звучал с неподдельным интересом.
- Кто знает. - Я пожал плечами. - Вы избираете путь и следуете ему и иногда добиваетесь успеха, но в большинстве случаев все кончается тупиком.
Он кивнул:
- Я понимаю, что вы имеете в виду. Большинство исследований приходят именно к этому.
- Когда увидите Марко, скажите, что я зайду завтра, - предупредил я.
- Конечно, лейтенант. Сожалею, что не смог вам ничем помочь.
- Это не ваша вина, мистер Кендрик. - Я улыбнулся ему. - И если это вас как-то утешит, только невиновные виноваты лишь в том, что ничем не могут помочь полиции.
- Правда? - Он опять скривил губы. - Ну, впрочем, я думаю, у вас нет недостатка в новостях.
- Ив разочарованиях тоже: вот сегодня я зашел сюда и не увидел этой рыженькой красотки за столом. Она хороша!
- Но как секретарь не слишком умелая: работает у нас всего несколько недель.
- Она серьезно больна?
- Кто знает. - Кендрик быстро пожал плечами. - Кажется, сильная мигрень. Но может, она развлекается со своим дружком или просто отдыхает. Ничего нельзя точно сказать о женщинах!
Мы обменялись парой обычных фраз, после чего я вышел из офиса, провожаемый пристальным взглядом. Было уже за полдень, поэтому я потерял немного времени, чтобы съесть сандвич. Может, у Хелен Уолш мигрень; может, она все еще занимается своим срочным делом, которое так неожиданно увело ее из моей квартиры прошлой ночью. Марко просто обезьяна, сказала она, но Кендрика она ужасно боится. Я подумал, что испугался бы и сам, если бы встретил его в темной аллее однажды ночью.
Было четыре часа, когда я вошел в небольшую приемную фотостудии и позвонил в изящный маленький колокольчик. Селестина Джексон появилась только через пару минут, снимая на ходу резиновые перчатки.
- Привет, лейтенант! - Она широко улыбнулась мне. - Простите, что заставила вас ждать, я проявляла негативы.
- Звучит как психоаналитический термин.
- Может быть, вы правы. Иначе зачем мне все время запирать саму себя в темной комнате.
- Вы боитесь света, - с сомнением сказал я. - Вы могли бы назвать симптом своим именем - селестинофобия - и стали бы знамениты!
- Боже упаси. - Она замахала руками в притворном ужасе. - А вам что нужно?
- Вы очень заняты сейчас? Она помотала головой:
- Какое-то время - нет, пока пленки подсохнут.
- Мне нужна ваша профессиональная консультация, - сказал я ей. - Может быть, сходим куда-нибудь выпить?
- Это лучшее предложение за всю неделю. - Ее глубокие голубые глаза ярко заблестели. - Только подождите минутку, я переоденусь.
- Хоть две, - сказал я. - Я в человеколюбивом настроении.
Ей понадобилось пять минут, и она вышла в сине-белой полосатой футболке и узких белых джинсах, которые обтягивали ее круглые бедра, словно вторая кожа, только яснее выделяя детали. Льняные волосы свободно падали на плечи, и вся она выглядела сущим воплощением женственности.
- Пойдемте, - сказала она.
- А куда? - спросил я.
- Почему бы не ко мне? - просто спросила она.