— Я собирался проучить этого борова.
— Кого? Хауи? — Эллери вспомнил насмешку в голосе толстяка. — В чем дело, Дэви?
— Зачем так обращаться с отцом. Заключенный он или не заключенный. Здесь дом, здесь живут люди, это не какая-нибудь чертова тюрьма! Мой отец сломлен. Это видно каждому, у кого есть глаза. Он никуда не убежит. Хауи не имел права, мистер Квин!
— Что сделал этот тип, Дэви?
Герой Райтсвилла заплакал.
Линда стала причитать:
— Дэви, ну, Дэви, пожалуйста…
Эллери смотрел на них с глубокой нежностью. Потом сказал:
— Подождите меня здесь, — и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Он прошел по коридору к двери южной комнаты. Взявшись за ручку, он обнаружил, что дверь не заперта. Странно… Он постучал.
— Войдите, — отозвался голос Баярда. Эллери вошел и закрыл дверь.
В комнате было темно, и какое-то время он ничего не видел. Когда глаза привыкли к темноте, он различил тощую фигуру Баярда, вытянувшуюся на старомодной железной двуспальной кровати. Баярд закинул руки за голову и лежал совершенно неподвижно, ухватившись за нижнюю планку изголовья.
Эллери ничего не понимал.
— У вас все в порядке, Баярд?
— А, это вы, мистер Квин? Здесь так темно. Да. Все прекрасно.
— Тогда что…
— Правда, у меня все в порядке.
— Не возражаете, если я включу свет?
Баярд засмеялся.
Совершенно сбитый с толку, Эллери щелкнул выключателем.
Отец Дэви был прикован наручниками к железной спинке кровати.
Времени прошло порядочно, прежде чем Эллери сумел совладать с голосом.
— Это Хауи?
— Да.
— Что вы сделали, Баярд?
— Абсолютно ничего.
— Не пытались выкинуть какую-нибудь глупость — например, дать деру?
Баярд снова засмеялся:
— Господи, нет, конечно. Я уже лег в постель. Обычно я так и сплю — руки за головой. Я думал, что Хауи раздевается. И вдруг почувствовал, что он пристегивает меня наручниками к кровати.
— Он предложил какое-нибудь объяснение?
— Сказал, что ему нужно ненадолго уйти домой и он не хочет давать мне никаких шансов на побег. Грязно оскорблял меня. — Баярд помолчал. — Мог бы просто запереть меня в этой комнате. Он не должен был так поступать, мистер Квин.
— Не должен, — сдержанно согласился Эллери. Затем добавил: — Не принимайте близко к сердцу, Баярд. Я сейчас приду.
Эллери спустился к телефону и сказал оператору:
— Соедините меня с домом прокурора Филиппа Хендрикса.
К Баярду Эллери пришел уже с Дэви и Линдой.
— Детектив Хауи будет через несколько минут, — заявил Эллери. — С ключом от наручников, нужно добавить. Снимать наручники без ключей довольно сложно, и к тому же нужно восстановить некоторую справедливость. Он их надевал — пусть он их и снимает.
— Спасибо, мистер Квин, — со слабой улыбкой сказал Баярд. — А ты, сын…
— Я чуть снова не свалял дурака, — пробормотал Дэви. — Извини, папа. Но у меня просто красная пелена была перед глазами. Каково: захожу сказать тебе «спокойной ночи», а он тебя подвесил, как индейку.
— Как это, оказывается, хорошо — иметь сына, — сказал Баярд.
Дэви смутился:
— Это когда-нибудь закончится, мистер Квин? Или нет?
— Имейте терпение, Дэви.
— А что означает затея с Габриэль Боннэр? Это поможет вытащить папу из тюрьмы?
— Нам сейчас остается только ждать, Дэви.
Дэви изучающе смотрел на Эллери, привлеченный даже не словами — интонацией. Уж что он там прочитал на лице Эллери, неизвестно, но после этого шагнул к кровати и улыбнулся отцу:
— Мы еще своего добьемся, папа.
— Конечно, сын.
— Не пора ли вам обоим немного поспать? — предложил Эллери. — А я дождусь тут мистера Хауи.
— Только держите его от меня подальше, — сказал Дэви. — Пойдем, Линни, знаешь ведь — ни одной женщине еще не удавалось удержать мужа мешками под глазами. Спать надо. Я тебя уложу.