Через застекленный подъезд с козырьком я вошла в крохотный холл с охранником-жлобом. Всех входивших он приветствовал весьма оригинальным образом: “Куда?!” Можно было подробно объяснить, а можно - просто ответить “туда” и спокойно пройти. Что я и сделала.
Из холла на второй и третий этажи вела “парадная” лестница из поддельного белого мрамора. На площадках пристроились поддельные пластиковые фикусы. От площадок вправо и влево отходили длиннющие коридоры с множеством дверей. Одни были попроще, другие посолидней, встречались даже вполне роскошные. Помимо “Ариадны” в здании поселились еще одна захудалая редакция из двух комнат, парочка адвокатов, нотариальная контора, торгово-закупочная фирма, психотерапевт, мелкое кадровое агентство, представительство косметической фирмы из тех, которые занимаются сетевым маркетингом, - короче, весь тот набор, который заводится в офисных зданиях третьего сорта.
В концах коридоров были две “пожарные” лестницы. Левая - глухая, выход наружу с нее заколочен, поэтому и двери на этажи обычно закрыты. Зато по правой можно спуститься и через вечно открытую дверь выйти в проходной двор. Почти половину третьего этажа в правом крыле занимал склад учебной литературы, который работал - это я знала точно - только в первой половине дня. Именно поэтому и назначила Герострату рандеву на чердачной площадке правой лестницы - вероятность встретить там после обеда живого человека была минимальной.
Но сначала я все-таки отнесла Галине статью.
Галка сидела в крохотном кабинетике размером примерно с мой балкон. Там помещались только стол с компьютером, стул для посетителя и сама хозяйка, весьма пышная, слегка усатая хохлушка. Заходя к ней, я сразу же чувствовала себя чем-то избыточным.
Галина, прижав к уху бурчащую телефонную трубку, одной рукой держала сигарету, другой мучила мышку, просматривая что-то на экране компьютера. Переведя взгляд на меня, она хмыкнула и округлила глаза. На ней была такая же “седая” водолазка из джерси, как и на мне, только зеленая.
Не прерывая разговора, в котором на ее долю доставались только “угу” и “ага”, Галя протянула руку. Я достала из сумки дискету. Пристроив сигарету на краешек стаканчика с карандашами, Галина впихнула дискету в компьютер. Все так же повторяя свои “угу” и “ага”, она пробежала статью, при этом кривила пухлые губы и сурово ворочала брежневскими бровями. В первой раз это напугало меня чуть ли ни до слез: тогда я решила, что статья моя просто на уровне унитаза. Теперь-то я знаю, что дело не в статье, просто таким образом Галина оформляет мыслительный процесс.
Закончив, она проворковала в трубку: “Пусик, я позвоню тебе позже” и уставилась на меня. Подумав с минуту, изрекла:
- Сойдет.
Таков был ее обычный вердикт.
- Следующий номер пропустим, а потом я тебе позвоню. Надо будет что-нибудь эдакое... Про трудных подростков.
- Галя, помилуй! - взмолилась я. - Детей у меня нет. Братьев и сестер тоже. Сама я трудным подростком не была. Не пила, не курила, разве что замуж в восемнадцать лет вышла. Даже у соседей мерзких детей нет.
- Печально... Нет, хорошо, что нет мерзких детей, печально, что написать не сможешь. Ладно, что-нибудь придумаем. - Галина замолчала. Наступал самый ответственный момент - тягостный для нее как представителя редакции и вожделенный для меня. - Хочешь сказать, что тебе нужны деньги?
Нет, можно подумать, я пишу всякую дребедень из любви к искусству!
Галина набрала номер и печально сообщила в трубку:
- Светик, сейчас к тебе придет девочка. По фамилии Мартынова. Выдай ей как обычно.
Получив сиротливую сиреневенькую бумажку, на которую мне предстояло существовать примерно неделю, я перешла из левого крыла в правое и поднялась по лестнице.
На верхней площадке, привалившись к металлической чердачной лесенке-трапу, сидел и курил мрачный бомж в грязном камуфляже. Я уже хотела выругаться, но сообразила, что бомж - это и есть Герострат. Андрюша Корнилов. Или, как метко выразилась одна детективная дама, сволочь ненаглядная.
Выглядел он, мягко скажем, неважно. Нет, псиной от него не пахло, но если раньше он всегда казался эдаким беззаботным мальчиком-побегайчиком, то сейчас на меня хмуро смотрел побитый то ли молью, то ли жизнью мужик.
- Привет! - сказал он.
- Привет! - ответила я.
Далее повисла пауза. Андрей молчал. Я тоже не знала, что сказать.
- Давно ждешь? - удалось мне выдавить наконец.
- Нет.
Можно подумать, это не он звонил мне и взывал о помощи, а я в очередной раз пришла навязывать ему свои давно осточертевшие нежные чувства. Что бы еще спросить? “Как дела?” “Что случилось?” Или может, на манер голливудских идиотов, “У тебя проблемы?”
- Андрюш, - робко мяукнула я.
- Ну что? - рявкнул он с таким раздражением, что я осеклась.
“Мы мирные люди, но наш бронепоезд...”
Внутри меня начала образовываться кипящая серная кислота, но усилием воли процесс удалось подавить.
- Ничего, извини, - ответила я сладко и начала спускаться вниз.
“Цок-цок” - говорили мои каблуки. И еще раз “цок-цок”. И еще.
Я была уже почти на втором этаже, когда наконец-то услышала:
- Аля, подожди!
Герострат смотрел на меня сверху, свесившись через перила. В его неожиданно темных для блондина глазах с длиннющими ресницами стояла все та же тоска больного сенбернара, поразившая меня в самую первую встречу.
Уже понимая, что снова проиграла, я стала медленно подниматься. Очень медленно и будто бы нехотя.
- Прости, - сказал он и аккуратно меня обнял. Вполне платонически.
- Где ты ночевал? - спросила я.
- На вокзале снял у бабки комнату. На одну ночь. Даже помыться толком не смог, воды нет горячей.
Я достала из сумки газету и протянула ему. Он пробежал статейку и отшвырнул газету в сторону.
- Фактически все так и было. Мужик этот из банка, Олейников, маленький такой толстячок, пришил Ладынина, а потом Олега, охранника. Вернее, он в Олега выстрелил и даже не посмотрел, убит тот или только ранен. А Олег полежал-полежал, встал и банкира прикончил. А потом уже упал и умер.
- Это при тебе произошло? - удивилась я.
- Не совсем. Я был в сторожке у ворот. Но изображение с видеокамер из дома идет на мониторы. Поэтому меня и не подозревают в убийствах - посмотрели запись и поняли, что к чему.
- А кто убил помощника?
- Семена? Его убила какая-то баба. Кстати, вот в его-то убийстве меня как раз могут подозревать. Поэтому, наверно, и разыскивают. Ты говоришь, к тебе из милиции приходили? Что-то слишком быстро.
- Я тоже удивилась. Это было во вторник, где-то часов в шесть.
- Хочешь верь, хочешь нет, но я приехал в Питер только вчера вечером. Сразу позвонил тебе.
Я присела на ступеньку рядом с Андреем.
- Ничего не понимаю. Откуда они могли узнать, что ты позвонишь именно мне?
- Не знаю. - Андрей закурил очередную сигарету. - О наших с тобой отношениях в Сочи знали только три человека: Мишка, Мила и этот ее хахаль, с которым она была в кафе. Если ты, конечно, еще кому-нибудь не проболталась.