- Это не ерунда. Дождись меня. Не уезжай, мне нужно с тобой серьезно поговорить, - сказала она и пошла к родителям Игоря.
Я нашел подполковника Спарыкина.
- Мне нужно вам кое-что рассказать, - сказал я.
Он вышел из своей кучки и я негромко поведал ему о светлой девятке.
- Почему сразу не рассказал? - маска вежливости моментально слетела с его лица.
- Забыл с перепугу.
- Не пизди! Хотя теперь это уже не важно.
Он помолчал секунд пять, потом сказал с неприязнью такие же слова, что и Нелька:
- Не уезжай. Дождись меня. Мне нужно с тобой поговорить.
Он пошел туда, где Нелька разговаривала с родителями Игоря, лица которых просветлели.
Мимо меня проходил Ефимов. Я окликнул его. Он собирался уезжать. Я опять напросился к нему в попутчики. Он согласился подкинуть меня до дома.
В машине, закурив "парламент", Виктор сказал:
- Вчера краем уха слышал, что Нелька с ментом хотят поручить тебе фирму.
- Чушь. Я не потяну. И не было такого разговора.
- Якобы это пожелания самого Игорька.
- Ему что, угрожали?
- Не знаю, - он картинно затянулся. - А ты точно ничего не видел в тот вечер?
- Даже если и видел, то все без толку. А на фирму лучше поставить тебя. И опыт больше и масштабы. Я так - мелочь. Тем более, ты с ним начинал.
- Мне это на хрен не нужно. Своих дел по горло. А ты сразу не отказывайся, если что, помогу.
- Исключено, - сказал я твердо.
- А мент тебя не любит, - усмехнулся он. - Не очень лестно о тебе отзывался.
- Взаимно. Тупой, самодовольный тип.
От нечего делать я рассматривал внутреннее убранство машины. "Вольво" - и есть "Вольво". Машина была почти новой. Большинство кнопок, мне, владельцу восьмерки, были незнакомы. Когда мой взгляд остановился на сотовом телефоне в держателе, тот зазвонил высоко и противно. Я вздрогнул. Новый "Бенефон" стоил столько же, сколько наш трехгодовалый "москвич", ну, может быть на миллион дешевле. Этой дорогой игрушкой Витек воспользовался привычно и без всякого понта.
- Привет, - сказал он в трубку. - Да. Как договаривались. Начнем с "Вечерних огней". Дальше видно будет. В одиннадцать.
- Не желаешь отдохнуть? - спросил он меня, положив трубку. - Мы с приятелем собираемся сегодня зависнуть в ночном клубе. Присоединяйся. Возьмем блядей...
- Мне бы выспаться, - отказался я.
- Ну, смотри, - не стал настаивать Виктор.
Я попросил его, чтоб он высадил меня на противоположной стороне проспекта, около подземного перехода, за квартал до моего дома. Мне хотелось пройтись. Грубо нарушив правила, Виктор перестроился к обочине и долго ехал вдоль бордюра в поисках сухого места. В результате мы остановились метров на тридцать дальше. Поблагодарив Ефима, я перемахнул через красное ограждение и пошел вдоль аллеи в сторону аквариума подземки.
Впереди меня шел прохожий в демисезонном пальто мышиного цвета, в белой с черными пятнами собачьей шапке. Я ходил в такой шапке до четвертого курса института. Прохожий слегка сутулился и был явно не в себе. Кто весной ходит в собачьей шапке? Да и кто вообще в наше время ходит в таких шапках? Он очень медленно стал спускаться в подземный переход. Я бы мог давным-давно его обогнать. Но, обгоняя, я бы не удержался и посмотрел ему в лицо. А мне не хотелось.
На лестнице из перехода послышались звуки музыки. Попав в свет неоновых ламп, я увидел девчонку с короткой стрижкой с гитарой и лохматого парня со скрипкой. Девчонка приготовилась петь, ее лицо исказила гримаса вдохновения, рот приоткрылся. В тот момент, когда из ее уст послышались первые звуки, в поле моего зрения опять попал мужик в собачьей шапке. Мужик, девчонка и кафельная плитка стен перехода слились в одну картину. На долю секунды я переместился на десять лет назад, в тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. Это не было дежа вю, я просто поймал ощущение того времени, даже почувствовал запахи. От кайфа у меня подкосились ноги. Я прислонился к столбу и попытался закрепить в себе это чувство, но оно быстро улетучилось, и я снова очутился там, где стою, в настоящем времени. И только сладкая ностальгия растеклась по всему телу.
- Зеленый червяк электрички,
Раздавленный солнечным светом,
Подох между лесом и городом,
Уткнувшись в красный фонарь.
В вагоне напротив девочка,
В окошко выставив личико,
Забавно корчила рожицы,
Ловила губами январь, - пела некрасивая девчонка.
- Ту ду, ту ду, - подтягивал длинноволосый парень, когда не играл на скрипке.
Я лелеял в себе ностальгию. Я стоял, слушал музыку и пытался разобраться, почему мне так радостно от обрывков воспоминаний. Неужели я был так счастлив десять лет назад?
Вряд ли.
Музыканты обратили на меня внимание. Видимо, решив, что я - клиент перспективный, они стали петь особенно старательно. Я бросил им в футляр из-под скрипки тридцать тысяч. Девчонка послала мне воздушный поцелуй. Их собственный репертуар быстро иссяк. Они спели по моей просьбе "Дождь", "Свечу", "Ночную птицу". Когда зрителей прибавилось, я превратился в отработанный материал, и менестрели стали выполнять пожелания тех, кто еще не раскошелился.
Пели они хорошо. Но в переходе было холодно и сыро. Нужно было идти. Когда они замолчали, чтобы перекурить, я зачем-то подошел к ним и сказал:
- Ребята, что вы тут мерзнете? Пошли ко мне, я тут рядом живу. У меня тепло. Попоем.
- Ты один? - подозрительно спросила девчонка, выдохнув мне в лицо табачный дым.
- Один, - ответил я. - Выпивка есть.
- Хавчик имеется? - спросил парень.
- Найдем.
Они переглянулись и стали собирать инструменты.