– В разрушенной церквушке. Помнишь?
– Помню, она одна сейчас осталась. Вы там?
– Да.
– Взяли восьмерых, – докладывал капитан милиции. – Но похоже, все чисты. По крайней мере есть свидетели, которые утверждают, что они находились в другом месте. Что делать?
– Проверь и, если действительно так, – недовольно отозвался майор, – отпускай…
– Не торопитесь, – взял у него трубку невысокий мужчина с сединой в коротких черных волосах. – Продержите сколько можно и постоянно вызывайте на допросы. Занервничают, может, кто-то расколется.
– Понял, Аркадий Семенович, – ответил капитан.
– Привет, Аксенов, – улыбнулся майор. – Ты, как всегда…
– И закон не нарушим, и в то же время, возможно, что-нибудь узнаем. У вас есть стукачи?
– Имеются, конечно. Мы их сунем к этим.
– Облизнулись? – усмехнулся Топорик. – Я буду жаловаться, и тогда вам…
– Имеете право, – спокойно ответил Соколов. – А вы не забудьте явиться в управление, – посмотрел он на участкового.
– И сколько он так висит? – спросил Борисов.
– Суток пять, – ответил эксперт. – Судя по всему, активно сопротивлялся. Удары нанесены разными ножами.
– К тебе приехали, – войдя в комнату, сказал Митрич.
– Кого еще там принесло? – спросил Лохматый.
– Хватить дрыхнуть, – услышал он голос Геракла, – принимай гостей. Мы тут кое-что привезли. И с отцом твоим познакомимся заодно… Геннадий! – Поставив сумку на пол, он протянул руку для приветствия.
– Митрич, – кратко отозвался тот.
– Славик, – представился Суслин.
– Мои хорошие знакомые, – сказал сын.
– Так я и понял, – проворчал отец и вышел.
– Неприветливо он друзей сына встречает, – усмехнулся Геракл.
– Да он всегда так, – ответил Лохматый. – Не обращайте внимания.
– Постоялец ваш тут? – спросил Суслин.
– Слышь, мужики, – нерешительно сказал Лохматый, – я обещал пахану, что…
– Да просто позови бухнуть, – усмехнулся Геракл. – Познакомь нас, и все дела. А там, глядишь, и сам разговорится.
– Но вы это, – вздохнул Василий, – не давите на него, а то батя…
– Да все путем, – заверил его Суслин.
– Где присядем-то? – Геракл осмотрелся.
– Прикатили двое, – сообщил, войдя во времянку, Митрич. – Третий за рулем сидит. Здоровенные бугаи, особливо один. И чувствую я, по твою душу они заявились. В общем, ты, Антошка, гляди в оба. Я, ежели что, враз картечью их напотчую…
– Да все нормально будет, – стараясь не выказать охватившего его страха, успокоил Кирка.
– Да сам-то глазами стреляешь по сторонам. Не боись, отобьемся!
– Все путем. – Кирка вздохнул.
– Батя, – заглянул во времянку Василий, – мужики посидеть хотят. Ну, в общем…
– Так пущай сидят, – пробормотал отец, – я им что, прокурор, что ли, чтоб на посиделки добро давать?
– Не по-сибирски это, – вмешался Кирка.
– Лады, – буркнул старик, – накрывай во дворе, места хватит. И закусь достань.
– Они все привезли, – сказал сын.
– Все одно достань нашенского, – недовольно проговорил отец. – Что они там в Москве своей лопают, а здесь натуральное все.
– Тебя тоже приглашают, – кивнул Антону Василий.
– Это они, значит, интерес к его сказкам проявляют? – спросил Митрич.
– Да нет, – ответил сын. – Они мужики нормальные, бизнесом занимаются.
– Бизнесменами они занимаются, – усмехнулся Митрич. – Ты ихние хари увидишь и сразу поймешь, что за мужики это. Иди закусь доставай! – прикрикнул он на сына.
– Вот список тех, – Соколов положил на стол лист бумаги, – кто сейчас у Топоркова.
– Молодец, – сказал Борисов. – Варя, – он взглянул на Кудрявцеву, – кто вел дело по повешенным в Лесосибирске? Точнее, кто начинал? Я разговаривал с полковником Мушкиным, он ничего вразумительного ответить не смог.
– Я узнаю, Игорь Васильевич, – кивнула Варя.
– Бык точно на совести Топорика, – хмуро проговорил Борисов. – Да и Лиров тоже. Но где он был все это время, и почему его убили? Причем не вешатели. Все так же, как с женщинами и Быковым. Значит, Топориков. Или есть еще кто-то третий?
– Угол это, – заявил Соколов. – Топориков не причастен…
– А зачем ты ударил его? – перебил Андрея Борисов. – На первый раз прощаю, но больше руки не распускай, что бы человек ни говорил и как бы себя ни вел. Надеюсь, подобного не повторится.