– Но деньги-то мы иметь будем?
– Об этом потом.
– Вот так-то, – недовольно произнес Будо. – Похоже, скоро мы одни заразой этой торговать будем. Эх, где же наше прошлое! Ветер в лицо, костры…
– А то тебе сейчас плохо живется, – усмехнулся Кичо.
– Сейчас тюрьмы боюсь. Конечно, она всегда рядом была. Крали лошадей и вообще воровали. Но на жизнь себе обеспечивали. А сейчас… – Будо махнул рукой. – На чужом горе деньги делаем.
– Хватит, – рявкнул вошедший Ниро, – слезы лить! Я тебе сколько раз говорил: не нравится – уходи. И таборы рядом проходили, и…
– А, – отмахнулся Будо, – какие сейчас таборы. Сейчас…
– Хватит, я сказал, – перебил Ниро. – Не нравится – катись. Деньги дам и документы. Но не ной. Яшка и Кичо, вечером поедете в город. До утра будете там. Встретите поезд Москва – Красноярск. Ко мне зайдите, все объясню.
– Не убивай! – визжал, выставив перед собой руки, Топорик.
– Хоть сдохни мужиком, – процедил Угол, – паскудина! Кто искал меня и зачем?
– Я не знаю. Без понятия. Просто позвонил Лисовский, каратист, и сказал, чтоб мои парни вытрясли из Олеськи адрес, где ты можешь быть. Я не говорил им, чтоб ее били или…
– Мразь! – Угол плюнул ему в лицо.
Топорик, вздрогнув и вытаращив глаза, схватился за плечи Угла и осел. Пальцы разжались, руки опустились. Угол еще раз ударил его ножом.
– Отрезать надо было яйца, – отпив пива, сказал Метка. – И пусть бы их сырыми схавал. Куда его теперь? А то заглянет кто-нибудь…
– Сюда, кроме меня, никто не ходит, – сказал парень. – Тетя Раиса только мне доверяет.
– Она в курсе, чем ты занимаешься, Ромка? – спросил Метка.
– Нет, – засмеялся парень.
– Эдик, – позвал Угол, – тут какой-то микрофончик у него на ремне.
– Я его встряхнул, – засмеялся Метка. – Видно, Топорика отпустили, чтоб записать базар с кем-то. Серьезные мужики эти вешатели. А «жучок» не хотелось из ремня выковыривать. Я его встряхнул, и он уже давно не работает. Но они знают, что мы здесь.
– Если бы знали, уже появились бы, – спокойно отозвался Угол. – Может быть, это и не «жучок». – Он вытащил ремень из джинсов Топорика.
– Может, и не «жучок», – согласился Эдуард. – А возможно, и «жучок». Дай-ка.
Угол сунул маленький пластмассовый шарик ему в ладонь. Метка аккуратно уложил его на тарелку и надавил.
– Ты прав, – кивнул он. – Просто какая-то хреновина. Что-то типа талисманчика, наверное. А я думал, «жучок».
– Почему сразу ничего не сказал? – недовольно спросил Угол.
– Да как-то запарился, – виновато отозвался Метка.
– Он футбол по НТВ-плюс смотрел, – засмеялся Роман, – вот и запарился.
– Сдал, сучонок? – покосился на него Метка и рассмеялся. – Да давно футбол не смотрел. А когда-то играл за хабаровский СКА. Сезон проиграл вратарем. Вроде и стоял неплохо, но врезал одному из нападающих.
– В гараж его, – кивнув на труп Топорика, решил Вениамин. – А потом куда-нибудь оттащим. Ночью отвезем…
– Давайте его вниз, – показал за окно Роман. – Там метрах в ста пятидесяти, может, чуть больше, речушка есть. В нее отходы химзавод спускает. Даже лягушки в ней не живут. Туда никто не ходит. А я там лодку припрятал на всякий случай. Вдруг менты меня брать прикатят…
– А нас не засекут? – спросил Угол.
– Нет, там заросли. Днем и то никто не видит. А уж ночью…
– Бери фонарь и потащили, – сказал Угол.
– Здравствуйте, – войдя в палату, негромко проговорил Арин и поставил возле кровати пакет с продуктами.
– Здравствуйте. – Олеся оторвала взгляд от книги. – Вы от Веньки?
– Нет, – улыбнулся он. – Но по его поводу.
– Понятно. Мент, значит. А этим что, – кивнула она на пакет, – купить хотите?
– Да к больным всегда идут с гостинцами. Я, правда, не знаю, что тебе можно, но набрал всего понемножку. Если не будешь есть сама, отдай кому хочешь.
– Здравствуйте, – улыбнулся Цыгин сидящей за столиком медсестре, – можно с вами…
– Молодой человек, – ответила женщина, – я на работе, а не в парке.
– Какое совпадение, – засмеялся Павел. – Я тоже на работе. – Он показал ей удостоверение.
– И что дальше?
– А вы сердитая, – улыбнулся капитан.
– Жизнь невеселая. Вы что хотите?
– Был ли кто-нибудь в течение последних трех дней у Копиной?
– Да, приходили двое. Один такой обходительный.
– Он? – Капитан показал фотографию Угаловского.
– Да. А второй крепкий такой, высокий. Лейкопластырь на щеке. Кажется, на левой. Нет, лейкопластырь был у мужа Ломкиной из пятой палаты. А у друга, навещавшего Копину, был шрам на щеке. На левой, кажется.
– Точно на левой?
– На левой, – немного помолчав, кивнула сестра.