— Поняла! Бедолага решил спрятаться от проблем в твоем тихом отельчике — мечте криминала.
— Всего на три дня до начала гастролей в городе. Видишь ли, есть у парня еще одна страстишка, которую он не хочет афишировать… — Феликс пустил в стакан струю из сифона и медленно выпил воду, держа интригующую паузу — Кинг — заядлый игрок. А с кем он станет играть в своем семейном особняке? Или в турне, зажатый по горло визжащей толпой?
— Бедненький…
— Нервы у мужика на пределе — вкалывает без продыха как сумасшедший и еще изображает из себя паиньку. Ведь он мне завидует! Да, да!
— Как?!
— «Ты счастливый парень, Филя, — сказал он мне. — Не понимаешь, какая роскошь быть обыкновенным». И при этом едва не прослезился. Так и хотелось подставить ему жилетку. Это же равносильно собственному некрологу!
— Хватит ужасов! Я вошла в положение идола толпы, прониклась состраданием и желанием помочь. — Она подняла на администратора ясный взгляд. — Кого следует изобразить — непорочную деву или рулетку?
— А ты не забыла, как гремела протезом?
— Господи! Кинг Великолепный западает на уродок?!
— Да не ори ты! Твои вопли слышны даже на пляже. У тебя потрясающее сопрано, милая. Но речь идет об интимном деле. — Феликс поманил ее пальцем. — Сейчас мы разработаем операцию, детали которой ты будешь держать в тайне даже на дыбе!
— Даже в «испанских сапогах»! — подняв руку перед собой, присягнула Миледи.
В кабинете администратора долго горел свет.
Отель «Лазурный сон» располагался в парке, полном магнолий, пихт, эвкалиптов, роз, разнообразных пальм и дизайнерских изысков. Что-то журчало в гротах, что-то светилось в темной листве и бесконечно шептал о райском блаженстве прибой на широком, с комфортом оснащенном пляже. Ночью отель светился сотнями окон, напоминая движущийся на фоне звездного неба «Титаник». Внутри было не менее комфортабельно, во всяком случае, интерьеры и вся обстановка четырехэтажного дома была ориентирована на приятное ретро: много дерева, драпировок, хрусталя, зеркал, дорогих ковров.
В люксе третьего этажа, распахнута дверь на выходящий к морю балкон. За легкими шторами благоухает южная ночь, баюкая запахом магнолий, стрекотом кузнечиков, ласковым шуршанием волны. Высокий, гибкий брюнет в черном смокинге и слишком черных, слишком неуместных очках только что возвратился в свой номер. Массивные напольные часы, как по команде, с оркестровой мелодичностью пробили два раза. Брюнет сверил время по ручным часам, удовлетворенно хмыкнул, сорвал конспиративные очки и начал быстро раздевается. Бросил смокинг на широченную, с изыском застеленную кровать, сорвал жгут, стягивавший на затылке волнистые темные волосы. Подтянув трусики с надписью «Пьер Карден», внимательно оглядел себя в зеркале и подмигнул собственному отражению. Спохватился, стремительно запер дверь, затем, уже неторопливо, достал из бара бутылку, наполнил бокал вином и расположился в кресло у открытой балконной двери.
— Неплохо… — он продегустировал глоток и глубоко вдохнул аромат ночи. Лишь человек, удачно справившийся с чертовски трудным делом, может выглядеть столь бодро в этот поздний час и с таким удовольствием смаковать холодное вино наедине с собственными мыслями.
— Баста! — Мужчина твердой рукой поставил на столик пустой бокал и, потянувшись спортивным, изящно и крепко скроенным телом, поднялся. — Всему на свете приходит конец. Особым непостоянством отличаются смуглые темпераментные брюнетки, рулетки и карточный фарт. Нельзя злоупотреблять их симпатией.
Владелец «люкса» достал дорожную сумку, аккуратно сложил в пластиковый пакет смокинг, побросал из ящиков комода белье, снял с вешалки единственную оставшуюся в шкафу вещь — светлый, мешковатый костюм и внимательно оглядел его. И так — смена имиджа. Остается влезть в эти непрезентабельные одежки и «рвать когти». В сущности, операция завершена.
«— Но мы ведь знаем, мы знаем, что это — игра, да только игра, конечно, игра.
Вопросов нету — зачем нам она — дана так дана…» — мурлыкал мужчина, натягивая мятые брюки. Одна нога в брючине, друга — крепкая и волосатая — на ковре. В это мгновение приятную тишину южной ночи нарушил шум яростной брани. Что-то загрохотало, посыпалось со стеклянным дребезгом за стеной, на террасе, соединявшей номера, упал деревянный шезлонг. Портьера в дверях встрепенулась и впустила в комнату незнакомку.
— Умоляю! Не пускайте его сюда! Он убьет нас обоих! — быстро проговорила она, закрыв за собой балконную дверь и наглухо запахнув шторы. Затем бессильно прислоняется спиной к синему шелку. На ясноглазой красотке переливалось лунным серебром тонкое платье.
Брюнет сунул ногу во вторую брючину и поспешил взять со стола и нацепить черные очки. От его идиллического настроения остались крохи, переплавившиеся в раздражение. Впрочем, надежно скрытое ледяным спокойствием.
— Убьет нас!? Вы сказали — нас? Но ведь я здесь вовсе не при чем, леди. — Он не торопясь застегнул молнию на том месте, которое не принято демонстрировать в обществе, натянул футболку: — Пройдите в коридор, дорогая. За столиком дежурная, она вызовет администратора или полицию.
— Умоляю… — Губы девушки дрогнули. — Мы давно расстались. Я имею право на личную жизнь. Но этот подонок шпионит за мной! Он мстит за то, что я стала независимой! — Она строптиво топнула туфелькой высоченной «шпильке» и, сделав шаг к торопливому джентльмену, подняла глаза. В их темной глубине светилась такая нежность и беззащитность, что хозяин «люкса» пригляделся внимательней. Она совсем не была похожа на гостиничную гуляку. Скорее на Джулию Робертс в фильме «Красотка», уже глубоко преображенную чарами большой любви к миллионеру
— Прошу вас! Не надо никого звать! — Гостья в мольбе сжала ладони. Ее ноготки, в тон помаде, выглядели настоящими, как и бриллианты в ушах. — Мое имя очень известно в этом городе. Поверьте, мне не нужен скандал!
— Но я тоже не рвусь мелькать в уголовной хронике. — Брюнет набросил пиджак и протянул перед собой артистичные руки. — Судите сами — я не Брюс Уиллис и не Вандамм. Драка шезлонгами и перестрелка не мое хобби. К тому же — вас, кажется, никто уже не преследует.
Подняв палец, он прислушался: за балконной дверью, ничем не обеспокоенные, продолжали концерт кузнечики: — Мир и покой, леди.
— Клянусь, этот мерзавец способен на любую подлость. Господи! Меня некому защитить, — она всхлипнула, но сдержала слезы и гордо вздернула подбородок.
— Мафия, мэм, братки? — вскользь поинтересовался брюнет, закрывая дорожную сумку. — Прошу прощения — мне пора. Желаю приятного примирения. Я позову дежурную. — Он распахнул дверь в коридор, не дожидаясь ответа дамы.
— Умоляю вас! — девушка посмотрела на него с привораживающей беззащитностью и поспешила продолжить: — Проводите меня к машине! Я не отважусь пройти одна до стоянки через парк. Кожей ощущаю холодок на спине — пуля между лопаток… — она зябко повела обнаженными плечами, опустила ресницы и по бледным щекам покатились сверкающие алмазные слезы. Задерживаясь на милом подбородке, капли падали в глубокое декольте. Одна за другой, одна за другой… Вслед за ними скользнул, как загипнотизированный, взгляд мужчины.
Девушка покачнулась. Ее слабеющие руки вцепились в лацкан светлого пиджака: — Мне нельзя волноваться. Врожденный порок сердца… Слышите, какие частые удары… Вот! Один пропал. Перебои…
Ему пришлось поддержать хрупкое тело. Ощущение оказалось приятным. Держа в объятиях незнакомку, брюнет с тоской поглядывал на ждущую его сумку и лихорадочно искал выход из создавшегося неоднозначного положения. Разумеется, ему пора удалиться. Но эти беспомощные руки и вздымающаяся грудь…Бросить беспомощную женщину в таком состоянии мог бы только бесчувственный зверь. А он, если уж и зверь, то наверняка — чувственный. Вон как зачастило сердце…
— Увы, у меня нежная душа, — наконец, произнес он, — Я провожу вас. Только не заставляйте меня жалеть об этом. Постараемся прошмыгнуть через вестибюль незаметно. И мирно распрощаемся у дверцы вашего авто. Обещаете?
Леди благодарно кивнула, уронив с очаровательного подбородка последнюю слезу, и решительно взяла его под руку.
— Клянусь! Распрощаемся у авто.
Все прошло отлично. Они в обнимку проскользнули мимо дежурной, закрывавшей глаза на интимную жизнь гостей, спустились по лестницам к запасному выходу и, благодаря знавшей все входы и выходы незнакомке, оказались на служебной стоянке. Здесь, под прикрытием олеандровых кустов, в самом деле, ждало даму новенькое «ауди».
— На всю жизнь — ваша должница…Кстати, могу вас подвезти, — она распахнула дверцу..
— Не стоит. Я вызвал такси.
— Тогда — прощайте. Только… — Она нахмурилась, — мне бы не хотелось отпускать вас сейчас одного. Ведь я не шутила про пулю в спине. Здесь это обычное дело. Вы были со мной и если нас засекли… Господи, он чертовски ревнив!
— Идиотская история! Вообще это не в моем духе — влипать в чужое д… — он поколебался и бросил на сидение машины свою сумку. — Едем!
… Дама уверенно вела автомобиль и вскоре они вырулили на шоссе, идущее вдоль моря. Пустынное в этот час, манящее куда-то в неведомое крутыми поворотами. Вокруг розоватых фонарей кружила обезумившая мошкара, справа круто поднимались заросли темных кустов, слева внизу простиралась, сливаясь с бархатом звездного неба, смоляная гладь моря, качающая лунную дорожку. Брюнет упорно молчал, все еще не смирившись с нарушившими его планы обстоятельствами.
Миледи засмеялась:
— А нам удалось удрать! Ох, как же мне хочется оставить его в дураках! Наглый, самодовольный тип! Почему мне попадаются одни мерзавцы? — она благодарно посмотрела на своего спасителя и тихо произнесла: — Вы единственный мужчина, которого хочется поцеловать по-дружески, от всего сердца! — Миледи на мгновение прильнула губами к щеке своего молчаливого спутника, обдав запахом волнующих духов. — Благодарю.
— Не стоит. Драться я бы все равно не стал. Стрелять — тем более, — он смотрел прямо перед собой, не пытаясь утеплить отношения.
— Вы кришнаит или примерный христианин?
— Хуже — я пленник иных страстей.
— Но вы спасли беззащитную женщину! За это полагается награда. Могу быть вам чем-то полезной, пленник неведомых страстей? Куда прикажите доставить — на вокзал, в аэропорт? Обожаю ездить ночью!
— М-м… Маленькая просьба — пару минут без всяких разговоров и мыслей. Езжайте вслед за луной. Такой дивный момент… — Откинувшись в кресле, мужчина в конспиративных черных очках закрыл глаза.
— Луна всегда притягивала меня… Мне бы хотелось усилить кайф… Не бойтесь — я не собираюсь хрустеть поп-корном или курить травку. Можно? — склонившись, она включила магнитофон. — Любимая музыка — лучший наркотик.
— пел Тимиров.