— Но какие-то соображения есть?
— Относительно связи Дуэйна и Валери? Нет.
— А относительно чего есть?
Локвуд прошел в угол кабинета: там, выложенные в аккуратную линию, хранились мячи для гольфа. Уин начал загонять один за другим в воображаемые лунки.
— Ты серьезно решил этим заняться? Ну, убийством Валери?
— Ага.
— Возможно, тебя это вообще не касается.
— Возможно, — согласился Майрон.
— Или есть неплохой шанс раскопать нечто неприятное. Такое, что ты предпочел бы не знать.
— Да, шанс определенно есть.
Кивнув, Локвуд проверил, ровно ли лежит ковер.
— Не в первый же раз.
— Далеко не в первый. Ты будешь участвовать?
— Это ведь совершенно не наше дело, — заметил Уин.
— Вероятно.
— И заработать не на чем.
— Абсолютно.
— Вообще-то ни один из твоих «крестовых походов» прибыльным не назовешь.
Болитар молчал.
Локвуд нанес еще один удар.
— Не делай такое лицо! Я с тобой.
— Отлично, тогда расскажи, что тебе известно.
— Практически ничего, сплошные предположения.
— Я весь внимание.
— Ты ведь в курсе, что у Валери был нервный срыв? — спросил Уин.
— Да.
— Случилось это шесть лет назад. Ей было всего восемнадцать. По официальной версии, девочка не выдержала нагрузок.
— По официальной версии?
— Ее взлет был воистину головокружительным, а надежды, которые на нее возлагали теннисные специалисты, еще фантастичнее. Зато последовавший за взлетом спад — по крайней мере до срыва — получился долгим и болезненным. Вот у тебя все сложилось по-другому. Твой крах, если позволишь так выразиться, прошел куда быстрее. Р-раз — и словно гильотина опустилась: в одну секунду ведущий игрок «Келтикс», а в другую — уже никто. Все, конец. Но в отличие от мисс Симпсон ты получил коварную травму и стал неуязвим для недоброжелателей. Тебе даже сочувствовали. В случае с Валери казалось: карьеру погубила она сама. Ее считали слабачкой, неудачницей и, в восемнадцать лет, совсем взрослой. В глазах общественности спортивное будущее Майрона Болитара уничтожила ветреная Фортуна, а Валери Симпсон все сделала своими руками. Мол, характера не хватило, моральной стойкости. Воистину медленное, мучительно-жестокое падение.
— Но как это связано с убийством?
— Возможно, никак, однако меня всегда беспокоили обстоятельства, при которых у Валери не выдержали нервы.
— Почему?
— Ее игра действительно подсела, хотя тренер — известный специалист, который консультирует всех знаменитостей…
— Павел Менанси.
— Не важно! Так вот, тренер считал, что Валери еще способна вернуться к прежнему уровню. Он постоянно это повторял.
— Тем самым давя на нее еще больше.
— Пожалуй, — неуверенно отозвался Уин. — Но было и кое-что другое. Помнишь убийство Александра Кросса?
— Сына сенатора?
— Сенатора от Пенсильвании, — уточнил Локвуд.
— Парень стал жертвой грабителей, напавших на его загородный клуб пять или шесть лет назад.
— Шесть, и клуб был теннисный.
— Ты его знал?
— Конечно, — кивнул Уин. — Наша семья знакома со всеми видными политиками Пенсильвании со времен Уильяма Пенна.[7] Я вырос рядом с Александром Кроссом и вместе с ним поступил в академию.
— А при чем тут Валери Симпсон?
— У Валери и Александра был, скажем так, роман.
— Серьезный?
— Вполне. Когда Александра убили, они как раз собирались объявить о помолвке, кажется, даже в тот самый вечер.
Майрон быстренько подсчитал: шесть лет назад Валери было восемнадцать.
— Попробую угадать: нервный срыв случился у мисс Симпсон сразу после этого убийства.