Бывший майор милиции Леонид Купцов затушил сигарету и сказал:
-- Устал я, Дима. Устал... Понимаешь?
-- Кажется -- понимаю.
Глава пятая. Начало
Ремесло сыщика довольно консервативно. Так же, как и во времена Шерлока Холмса, в основе ее лежит сбор информации. Главный источник информации -- человек. Главный, но не единственный. Кроме него информацию несут документы, предметы, следы... Так было всегда. В двенадцатом веке китайский литератор Шинаинган написал уголовный роман "История на берегу реки". В романе есть эпизод раскрытия убийства по отпечаткам пальцев [Этот пример приводит И.Ф.Крылов в своей книге "Следы на месте преступления". Издательство ЛГУ, 1961]. Вот так.
И все-таки "консервативное ремесло" не стоит на месте. Сыщик ищет следы и находит их там, где ранее витали только поэты -- в эфире. Но волнует сыщика не поэзия, а проза. Увы.
С утра Купцов позвонил своему бывшему коллеге и договорился "пересечься" на Захарьевской, недалеко от дома шесть, где был прописан СЧРОПД... Встретились, потолковали в машине. "Вам срочно?" -- спросил коллега. "Вчера", -- ответил Петрухин. "А реально получите только завтра, -- ответил следак. -- Ну, ладно, ждите. Сейчас смастрячу запрос, вместе и отвезем в GSM, коли вам приспичило... Артисты!".
Спустя минут сорок следак вернулся с бумагой: "В связи с возникшей необходимостью проведения следственных мероприятий по уголовному делу No... прошу предоставить распечатку телефонных разговоров абонента 933-...-... за период с 20 апреля с.г. по 04 мая с.г.". Подпись следователя. Печать канцелярии.
Спустя еще десять минут запрос был доставлен на Артиллеристскую улицу, в гостиницу "Русь", где располагался главный офис "Северо-Западной GSM". В портфель следователя легла литровая бутылка водки "Абсолют" и упаковка пива "Синебрюхов", купленные Петрухиным там же, в гостинице. На Захарьевскую следователь вернулся в отличном расположении духа.
-- Будут вопросы, -- сказал он, -- заходите. Всегда помогу.
-- Еще не раз зайдем, Гена, -- ответил Купцов.
* * *
Капитан второго ранга Черный жил на углу Среднеохтинского и шоссе Революции. В общаге. Купцов ловко втиснул "антилопу" между "мерседесом" и "десяткой".
-- Нормальное дело, -- сказал он. -- Общага -- и "мерседес". В какой еще стране мира можно найти такое сочетание?
-- Ты лучше скажи, в какой стране капитан второго ранга живет в общаге и зарабатывает на хлеб, халтуря сторожем?
Купцов заглушил движок и непонятно про кого сказал:
-- Уроды.
Петрухин согласился:
-- Козлы.
В вестибюле общежития было прохладно и темновато. Смуглый мальчик лет десяти нарезал круги на велосипеде, на подоконнике сидел хмурый кавказец. Увидев Петрухина, он опустил ноги на пол, сказал:
-- Здрасьте.
-- Выпустили? -- спросил Петрухин, глядя мимо, в пыльное окно.
-- По справедливости... да, начальник?
-- По справедливости тебя кастрировать надо, Русланчик.
-- Не, начальник, нельзя кастрировать. Нет такого закона, да?
Петрухин ничего не ответил, прошел дальше. Кавказец за его спиной сделал неприличный жест. В лифте, стены которого были сплошь покрыты похабщиной и изображениями поганок, партнеры поднялись на шестой этаж. В обе стороны уходил коридор -- бесконечный, с потолком в желтоватых лохмотьях водоэмульсионки, с грязным, заворачивающимся линолеумом на полу и рядом разномастных дверей.
Капитан второго ранга Черный выглядел моложе своих сорока трех лет. Он был одет в спортивные брюки и клетчатую трикотажную сорочку. "Жилплощадь" моряка состояла из двух клетушек метров по восемь и крохотной кухоньки с двухкомфорочной плитой и без окна. Выглядел Черный несколько смущенным.
-- Проходите, пожалуйста, -- сказал он. -- Разуваться не нужно... Кофейку?
-- Нет, спасибо, -- дружно отказались Петрухин и Купцов.
Все в капитанских "апартаментах" кричало об устойчивой долголетней бедности, из которой не предвидится никакого выхода... Мерзко!
-- Нет, спасибо, -- отказались партнеры, проходя в "апартаменты", приглядываясь, изучая обстановку... Менты, если дело заслуживает внимания, предпочитают посмотреть на клиента в домашней обстановке. Можно, конечно, выдернуть человека повесткой. Так проще, и ездить никуда не надо. Но встреча дома дает гораздо больше информации и более располагает к контакту.
-- Итак, -- спросил Черный, когда познакомились и сели за стол, -- с чего же мне начать?
-- Владимир Петрович, -- сказал Петрухин, -- я уже говорил вам по телефону, но считаю нужным повторить: мы с вами конфиденциально общаемся... Без протоколов и прочей ерундистики. Все, что вы скажете, останется между нами. Это мы вам гарантируем и рассчитываем на откровенность.
-- Да, да, разумеется... Так с чего начать?
-- Вы давно работаете в "Магистрали"? -- спросил Купцов.
-- Да, уже давненько, с первого февраля прошлого года. Отлично понимаю, что есть в этом некий нонсенс -- морской офицер -- и вдруг охранник. Но -- такова реальность. Приходится, потому что на то вспомоществование, которое платит мне родное государство, прожить, извините, совершенно невозможно.
-- Мы, Владимир Петрович, отлично это понимаем. Мы тоже офицеры и находимся в таком же положении. Стыдно должно быть не нам с вами, а государству, которое вынуждает здоровых, грамотных, толковых мужиков заниматься поденщиной, растрачивать свой потенциал. Я думаю, что на флоте вы могли бы принести больше пользы.
Петрухин ухмыльнулся и добавил:
-- То, что вы, Владимир Петрович, назвали словом нонсенс, я называю по-другому -- блядство. Большое государственное блядство.
Кап-два улыбнулся. Некоторое напряжение первой минуты знакомства прошло. Черный сказал:
-- Согласен, Дмитрий Борисыч. Грубо, конечно, но образно и в целом верно... Итак, что вы хотели узнать?
-- Мы говорили о вашей работе в "Магистрали". Каким образом вы туда попали?
-- Там же замом Голубкова работает Игорь Васильевич Строгов. Он из наших -- тоже флотский. Я-то, правда, раньше с ним знаком не был. Но тем не менее попал туда именно через флотские контакты. У них вся охрана состоит из офицеров. Дежурим сутки через двое, платят они регулярно, без задержек, в отличие от министра обороны. И даже более щедро.
-- А как, -- спросил Купцов, -- вам удается совмещать службу с дежурством в "Магистрали"?
-- Крутимся, подменяем друг друга... А вообще-то, товарищи офицеры, флота у России больше нет, корабли годами стоят у причалов, служба превратилась в некую формальность.
-- Понятно, -- отозвался Купцов. -- Ну, что же? Расскажите, Владимир Петрович, про тот день. Хорошо его помните?
-- Хорошо ли помню? Да его хрен когда забудешь, -- мрачно произнес Черный. -- В тот день, в воскресенье, двадцать третьего апреля, я сменил Лешу Лаврова. У нас смена в десять ноль-ноль... Я сменил Лешу, все было как всегда... Воскресенье, в офисе никого нет. Лешка, как сейчас помню, говорил, что, мол, в баню пойдет. Я ему позавидовал. Вот, думаю, счастливый человек -- в баню пойдет, а тут сиди в четырех стенах... Эх, если б я знал, какое у меня веселое дежурство получится!
Владимир Петрович извинился, встал и принес из кухни пепельницу и пачку "Примы".
-- Раньше я в коридор выходил курить, чтобы не травить жену с дочкой, а теперь там от "лиц кавказской национальности" не протолкнуться. Героином торгуют почти в открытую... И противно, и сделать ничего нельзя. За жену с дочкой страшно.