-- Я-то хотел за три месяца получить сразу, но он сказал, что извини, мол, отец, сейчас с деньгами небольшая напряженка. За два месяца сойдемся? Ладно, говорю, давай...
-- Он сразу заплатил?
-- Сразу.
-- Рублями?
-- Рублями, -- кивнул Смирнов.
-- А вы не обратили внимания, сколько у него при этом оставалось денег? -- уточнил Купцов.
-- Вот этого сказать не могу. Он вещи в комнату закинул и деньги мне принес уже отсчитанные. Пятьсот рублей одной бумажкой, остальное -полтинниками.
-- Понятно. А как же зовут-то вашего постояльца?
-- Саша его зовут. Партнеры переглянулись.
-- А фамилия у Саши есть?
-- Есть, конечно... Не бывает человек без фамилии, -- совершенно резонно ответил Смирнов.
-- А вы ее знаете?
-- Э-э... забыл я.
-- Ну как же так, Анатолий Степаныч? Вы в паспорт-то к нему хоть заглядывали? -- спросил Купцов.
-- Заглядывать-то заглядывал. Показывал он мне паспорт. Да вот забыл я... Память уже худая.
-- А другие данные? Отчество? Дата рождения? Прописка?
-- Да ведь не знал я, что понадобится это, мужики... А то бы записал. Вот ведь как вышло.
-- Ладно. А много вещей было у вашего постояльца?
-- Какое! Одна сумка. Большая, правда. Яркая, в два цвета: синий с зеленым. С ремнем, чтобы на плече носить.
-- Тяжелая?
-- Не знаю, не скажу... По виду не очень.
-- А как Саша был одет?
-- А как все: куртка черная, кожаная, шапочка вязаная колпаком.
-- Скажите, пожалуйста, Анатолий Степаныч, в гардеробе жильца было длинное черное пальто?
-- Не было.
-- Не было? -- удивленно переспросил Купцов.
-- Не было... Он его потом уже купил. Вот как раз в тот день, как съехал, то -- да, был в пальто. Выходил утром из дома -- ко мне заглянул: как, говорит, Анатолий Степаныч, моя обновка? Не морщит? Не топорщится? Нормально, дескать, сидит? А чего ж? -- говорю. Нормально... Он и ушел.
-- Понятно, -- сказал Петрухин, -- пальтецо у Саши не топорщилось... А вообще... когда он у вас появился -- не объяснил причину, почему жилье снимает? Приезжий? С женой разошелся?
-- Приезжий. С Вологды... Сказал, что хочет в Питере работу найти.
-- Какого рода работу, не говорил?
-- Нет, не говорил... Вру! Сказал, что, мол, шоферить может.
-- А у вас не было впечатления, что он, скажем, прямо с вокзала к вам? Небритый? Усталый? Или сам обмолвился: прямо, дескать, с поезда?
-- Нет, не скажу ничего такого...
-- Понятно. Ну, а вообще что за человек Саша? Как жил? Что делал? О чем говорили? Может, выпивали вы с ним вместе?
Смирнов задумался ненадолго, почесал лоб:
-- О чем говорили? Да он из молчунов, особо с ним не поговоришь: здрасьте -- до свиданья. Выпивать тоже не выпивали. Я его и с запахом-то не припомню. Некурящий. Только резинку жевал все время. А чего в ней хорошего, в резине этой?
-- А чем он занимался? Можете что-то сказать?
-- Хрен его знает, чем он занимался. Надо думать, работу искал. Уйдет из дому часов в десять или в двенадцать -- и нет его весь день... Кто ж его знает?
-- Ох, до чего же вы, Анатолий Степаныч, нелюбопытный человек, -вздохнул Купцов.
-- Я в чужую жизнь нос не сую, -- согласился Смирнов.
"Лучше бы ты совал", -- подумали партнеры.
-- Понятно. Ну, а как он в быту: опрятный -- не опрятный? Как он питался? Стирался? Чистил обувь?
-- За собой следил... мужик строгий. Всегда побрит, раз в неделю и постирушечку затеет, и погладить чего нужно -- всегда утюг спросит. А как питался? По-холостяцки питался: с утра сосисок сварит... вечером чайку.
-- С деньгами у него как? Не особо?
-- По всему видать, что сперва было не особо. А потом где-то он заработок, видно, нашел.
-- А откуда это видно?
-- Ну, вот пальто купил, например... Опять же, заметил я, что несколько раз он на такси приезжал.
-- А когда у него деньги-то появились?
-- Думаю, что с месяц назад.