- И его, и этих. Пригодятся!
- Как скажешь... - Аня демонстративно пожала плечами. - Машину сможешь завести?
- Если движок не застучал - в два счета! Ты забыла, с кем имеешь дело...
Через полчаса "Урал" замер на распутье. Такого удара судьбы Павел и Аня не ожидали...
Слева раскинулась тундра, огромная, дикая. Справа, за рекой, темнели безжизненные черные земли. И вели в разные стороны две дороги. Куда ехать?
- Вояки еще часов пять в отключке пробудут, - как бы извиняясь, произнес Павел.
- Мы не можем столько ждать. Их могут хватиться!
- Тогда поедем по этой. - Павел решительно показал влево, он выглядел необычайно серьезным.
- Почему?
- Она более наезженная. И следы от тяжелых армейских машин. Здесь шансов больше!
- Здесь больше шансов, что поймают...
- Тоже верно. Но ехать куда-то все равно нужно.
Ей вдруг показалось, что вдоль дороги валяются истлевшие трупы лошадей, белеют чьи-то кости и стервятники провожают немигающим взглядом бесконечную ленту подвод и бредущих по степи пленников. Вокруг стоял невообразимый шум брань погонщиков, тяжелое дыхание панцирников, резкое щелканье бичей и непрерывный скрип несмазанных деревянных колес...
- Аня! - Далекий голос Лагутина вывел ее из забытья. - Ты спишь, что ли?.. Едем по левой или нет?
- Согласна, - кивнула Аня и потрясла головой, отгоняя странное видение.
"Урал" решительно свернул влево и запылил по пустынной дороге.
Белое холодное солнце зависло в зените, словно застряв там навсегда. Странно, но было жарко и хотелось пить. Через пару километров дорога стала отвратительной, скорость "Урала" катастрофически снизилась - теперь они ползли еле-еле. За несколько томительных часов езды они не встретили ни одного человека, ни единого строения. Казалось, люди никогда не жили в этих местах. И только избитая тракторами дорога говорила о том, что все-таки люди по ней ездят...
- Пить охота, - не выдержала Аня.
- Да, пивка бы сейчас хорошо! - охотно поддержал Павел. Он вдруг приподнялся, всматриваясь вперед, и сказал весело: - А вот сейчас и узнаем... насчет пивка... Смотри!
- Ничего себе!
Грузовик взревел на подъеме, и Аня увидела далеко впереди, что им наперерез идет олений караван. Впереди восседал на олене грузный узкоглазый мужчина, к его седлу была привязана веревка, другой конец которой крепился к деревянной спице, продетой сквозь ноздри следующего оленя, от его хвоста к носу идущего следом животного тянулась еще одна веревка, а там еще одна и еще... На шее седьмого, последнего в караване, булькал, позванивал медный колоколец, языком ему служил колокольчик поменьше, а внутри этого бился совсем уж маленький - третий...
Призывая караван остановиться, Павел несколько раз громко просигналил, но мужчина даже не взглянул в его сторону.
- Вот гад! - негромко выругался Павел. Олени медленно и важно пересекли дорогу перед затормозившим "Уралом", продолжая свой неведомый путь куда-то на восток.
- Дать бы по нему очередь!
- Оставь его в покое...
А еще минут через тридцать они проехали мимо спаренных постов КПП. Вернее, мимо того, что раньше было постами. Первый был почти полностью разрушен, расписан черной краской, превращен в общественный туалет и загажен до такой степени, что Аня отвернулась - так ей стало неприятно. Возле второго возились какие-то дочерна загорелые люди - ломали стенку поста ломами. Заметив подъезжающий грузовик, они побросали ломы, уставились недобро. В руках одного из них девушка заметила винтовку.
- Похоже на тех самых воров, про которых говорил парень с хутора.
- Что будем делать?
- Ничего... Я думаю, они на военные машины не нападают. Но на всякий случай стоит показать им автомат...
Аня так и сделала - демонстративно высунула ствол в открытое окно.
- Все вокруг колхозное - все вокруг мое! - прокомментировал Павел и надавил на сигнал, приветствуя мародеров. - А ты говоришь - поймают!.. Кому мы здесь нужны?!
Однообразная унылая дорога казалась бесконечной, и пустые, заброшенные селения, которые они проезжали, лишь подчеркивали безлюд-ность и заброшенность этих мест. Павел несколько раз тревожно взглянул на приборы.
- Заправиться бы надо.
Но заправочных станций в этой глуши не было и в помине, поэтому они до беспамятства обрадовались, когда увидели на дороге бензовоз бледно-желтого цвета, рядом с которым восседал мальчишка - по виду северянин. На цистерне бензовоза были намалеваны яркой краской цифры: старые зачеркнуты, а новая, последняя, самая свежая, указывала нынешнюю цену. И все цены - и старые, и новая - были в долларах, словно не по России ехал "Урал", а, скажем, по настоящему Техасу.
- Бензин бар? - спросил весело Павел.
- Бар, бар, - заученно кивнул мальчишка. Однако не встал, не поспешил обслужить. Лишь важно ткнул пальцем - где ведро, где кран. Павел и Аня выбрались из машины, заплатили деньги и заправились, налив в бензобак через воронку какую-то подозрительную на вид жидкость.
- Вот он, Аня, настоящий капитализм! - подмигнул Павел. - Привыкай!..
- Да ну тебя!..
Павел засмеялся от души и крикнул мальчишке из кабины:
- Сынок, ты что же это, бензин ослиной мочой разбавлял, да?!
Тот лишь улыбнулся в ответ, оскалил белоснежные, как у фотомодёли, зубы.
- Бар? - подыграл Павел.
- Бар, бар, - заученно кивнул мальчишка.
- Все! Забыл русский язык! Напрочь забыл! А ведь врет, подлец, по глазам вижу, что врет!.. Ведь врешь, сынок?
Тот промолчал. Оскалился. Притаившиеся под мохнатыми бровями хитрые глазки остро и недобро смотрели на незнакомцев. Ждали, что будет дальше...
- Давай, давай! - сказал Павел. - Наживайся, спекулянт. Может, и станешь когда-нибудь нефтяным королем!
Холмы показались неожиданно. Над ними было какое-то странное красное свечение...
Еще пять минут назад их не было видно, но вот воздух вдруг сгустился, засеребрился и потемнел на далеком горизонте, и темнота эта не пропала, когда капитан протер глаза. Он сидел за рулем уже несколько утомительных часов и устал настолько, что сейчас любой мираж принял бы за явь. Но на этот раз впереди был вовсе не мираж.
- Полигон где-то рядом, - уверенно сказал Павел.