Она вскочила, развернулась, собираясь изо всех сил ударить мужчину по лицу. Но промахнулась - на этот раз "сенбернар" ловко увернулся, перехватил ее руку, пригнул девушку к полу. Несколько раз дернувшись, Аня замерла. Слезы бессилия душили ее. В это время "бульдог" аккуратно запер дверь, прошел в кабинет и уселся за стол. Участливо поглядел на нее.
Несколько секунд в комнате было тихо.
Боль стала нестерпимой, и Аня тихо попросила:
- Отпустите.
Державший ее вопросительно взглянул на "бульдога", и тот кивнул. Аню отпустили и подтолкнули вперед. Она замерла между двумя мужчинами, упрямо склонив голову и осторожно массируя кисть.
- Анна Геннадьевна, - задушевно начал "бульдог", - давайте познакомимся. Меня зовут Сергей Иванович. А моего коллегу - Петр Петрович.
Позади Ани скрипнула половица, она оглянулась, но ничего страшного не случилось - просто Петр Петрович уселся на стул. Теперь оба мужчины сидели, а девушка продолжала стоять.
- Ну и порядочки у вас! - наконец произнесла Аня.
- Каждому свое...
- Что вам от меня нужно?
- Анна Геннадьевна, - вновь задушевно. начал Сергей Иванович. - У нас же провинция. Жизнь спокойная, тихая, размеренная...
- Почему же провинция? Москва!
- Я имел в виду страну. Вся Россия - это огромная провинция, и живут здесь по неписаным провинциальным правилам. Одно из которых вы нарушили.
- Что я нарушила? Ничего не понимаю!
- Сейчас поймешь! - вдруг рявкнул Петр Петрович.
Аня косо взглянула на него.
- Нет, ребята, так не пойдет. Я вас прошу - разговариваем спокойно, без нервов. Без этих дешевых приемов: один хороший, а другой злой... Договорились?
- Вы его простите - не сдержался человек.
- Все! Забыли. Итак, что я нарушила?..
Сергей Иванович не успел сказать - в дверь постучали.
- Мы заняты! - громко крикнул он.
Стук повторился. Он стал более настойчивым.
-Я же говорю - мы работаем! - повысил голос Сергей Иванович.
Но человеку с той стороны двери было на это наплевать. Он продолжал стучать.
- Дьявольщина! Поди посмотри, что там случилось...
Петр Петрович выругался, тяжело поднялся и направился к дверям. Не успел он их распахнуть, как получил сокрушительный удар прямо в переносицу. Воистину сегодня звезды были против него!
В комнату ворвалось несколько сотрудников шестого отдела. Один из них, Кореец, тотчас выхватил из кармана "люгер" и навел оружие на Сергея Ивановича:
- Сидеть на месте!
Раздались тяжелые шаги, и в комнату вошел полковник Головач. Он сразу направился к сидящему за столом Сергею Ивановичу. Тот попытался было встать, но грозный окрик Корейца вернул его на место.
- Да, вам лучше оставаться на месте. Я полковник Головач, руководитель шестого спецотдела, - представился Анатолий Борисович. - На каком основании вы задержали моего сотрудника?
- У меня есть постановление!
- Где оно?
- Вот! - Сергей Иванович торжествующе протянул бланк с гербовой печатью.
Головач не глядя разорвал постановление.
- Он подписан самим министром! - прошипел покрасневший Сергей Иванович. - Вы ответите за самоуправство, полковник!
- Вряд ли, - усмехнулся Анатолий Борисович. - Через пятнадцать минут президент отправит правительство в отставку. И вашего министра в том числе. Насколько я знаю, у него почти нет шансов вернуться на прежнюю должность...
- Откуда вы знаете?! - воскликнул пораженный "грушник".
Полковник Головач усмехнулся:
- Профессия такая - знать все раньше остальных...
эпилог
Теплым солнечным утром на перрон старого провинциального вокзала лениво высыпала толпа встречающих. Только что объявили о приходе пассажирского, и теперь люди терпеливо стояли на платформе, вытягивая шеи, смотрели направо, в сторону семафора, ждали. День обещал быть жарким; зной набирал силу, иссушая, казалось, все вокруг; даже ветер, который время от времени вдруг налетал с невиданной дерзостью и приносил с собой то степной дух полыни, то запах угля, не давал желаемой прохлады.
Наконец поезд прибыл.
Неподвижная до сих пор толпа колыхнулась ему навстречу, и люди заспешили к вагонам. Матери пытались оттащить детей от края платформы, рядом с которой бесшумно катили останавливающиеся вагоны. Тишину провинциального вокзала вмиг нарушили радостные возгласы, приветствия, восклицания.
Кто-то, не обращая внимания на брань проводницы, выскочил прямо на ходу, не дождавшись остановки поезда, кто-то всхлипывал, не отрывая взгляда от родного лица, а какой-то долговязый пьяный мужик все бегал вдоль состава, толкал не обращающих на него внимания людей, размахивал пустой авоськой и хрипло орал:
- Наум! Ты где, Наум?!.
И было непонятно - то ли он кого-то ищет, то ли потерялся сам.
Почти одновременно с этим поездом на станцию прибыл и другой товарный. Крепыш тепловоз проволок на самый последний путь длинный состав с древесиной и нефтью. Тяжелые массивные платформы, огромные, заляпанные пятнами гудрона цистерны, грубо сколоченные стойки теплушек, и лишь последние вагоны обитаемые - старые, ржавые, с закованными в сталь решеток окошками.
Вагонзаки.
К решеткам припали десятки глаз: жадных, страшных, диких...