— Этот человек кричал, падая?
— Нет, Ваше Преосвященство.
— Странно, — сказал Беренгер. — Мало кто падает молча, зная, что умрет.
— Если они не мертвы уже, Ваше Преосвященство, — сказал Бернат.
— Да, — сказал Исаак. — Это не так уже часто бывает, верно?
— У него сильный ушиб на темени, — сказал Бернат. — Сержант подумал, не ударил ли его кто по голове, а потом толкнул вниз. По мнению сержанта, тот, кто это сделал, оказал человечеству большую услугу.
— Это был не я, Ваше Преосвященство, — беспечно сказал Исаак. — И не Ракель.
— Я бы не подумал на вас, — сказал Беренгер. — А Юсуф был крепко связан. Я видел следы.
— Да, мне так сказали. Я обнаружил сегодня утром на его запястьях следы веревки.
— И если сеньор Даниель не ударял его по голове, — сказал Бернат, — а потом не бросил вниз, тогда кто ударил его?
— Даниель, как будто, долго пролежал без сознания, — сказал Исаак.
— Может, на холме с вами был еще кто-то, сеньор Исаак, — заговорил секретарь. — Человек, который — возможно — увидел, что сеньор Даниель подвергся нападению, и пришел ему на помощь. Может быть, он ударил нападавшего по голове, а когда понял, что тот мертв, избавился от него самым простым способом.
— Так полагает добрый сержант? — спросил Беренгер.
— Он предположил такую возможность, — ответил Бернат. — И только.
— Там мог быть еще один человек, — сказал Исаак. — Я слышал шаги нескольких людей.
— Может, это тот, кто сделал подушку под голову сеньора Даниеля? И поставил рядом с ним его фонарь? — спросил епископ.
Ему никто не ответил.
— Кто-то раскопал ту яму и забрал то, что в ней было, — сказал Бернат.
— Совершенно верно, — сказал Исаак. — Кто-то раскопал. Если только не животное. Животные роют норы.
— Возможно, — сказал Беренгер. — Кстати, сеньор Исаак, как вы оказались так близко к тому месту в лесу?
— Вы спрашиваете, не привел ли нас туда какой-то таинственный незнакомец? Право, нет, Ваше Преосвященство, — ответил врач и засмеялся.
— Бернат, я совершенно уверен, что этому существует простое объяснение, только мы его не знаем. А теперь я должен написать Его Величеству, — бодро сказал Беренгер. — Хотя, видит Бог, мне этого не хочется.
— Его Величество рассердится, Ваше Преосвященство? — спросил Исаак.
— Да, — ответил епископ. — Нужно либо убедить мальчика быть поосторожнее, либо научить его защищаться. Возможно, ему нужен охранник, — задумчиво произнес он.
— Думаю, он заставит охранника погоняться за собой, — сказал секретарь.
— Ты, несомненно, прав, Бернат, — сказал Беренгер. — Тяжело думать, как часто ты бываешь прав. Но можешь оставить нас, пока я не буду готов писать это письмо. Нам нужно еще о многом поговорить.
— Похоже, Ваше Преосвященство на удивление спокойны, несмотря на создавшееся положение, — сказал врач.
— Да, сеньор Исаак, — ответил епископ. — Как вы правильно заметили, на удивление. Я крепко проспал остаток ночи и проснулся в добром здравии. Уверен потому, что эта злополучная чаша исчезла вместе со всеми ее проблемами. Отправилась в другое место, за пределы моей епархии, мучить кого-то другого.
— Думаю, она уже далеко, — сказал Исаак. — Как и ее хранитель.
— Хранитель? — переспросил Беренгер. — А, вы имеете в виду Жуакина. Пожалуй, он чувствует себя ее хранителем. Человек он во многих отношениях странный. Вы знали, что Жуакин боится луны?
— Правда?
— Когда он в первый раз покинул монастырь без разрешения, он сказал братьям, которые были посланы за ним, что рад их видеть, потому что голоден и боится находиться под открытым небом при полной луне. Я подумал, что странно парню с гор бояться луны.
— Видимо, люди были недобры к нему, — заговорил Исаак. — И он предпочитал идти под покровом темноты, когда луна неполная. Жуакин наверняка хорошо ориентируется по звездам, и могу вас уверить, что он мог увидеть прошлой ночью злодеев раньше, чем они его. Жуакин совершенно невинный человек, Ваше Преосвященство. Воплощение невинности.
— Невинный, сеньор Исаак? Слишком невинный, чтобы убить человека?
Исаак обдумал этот вопрос.
— Да, — сказал он наконец. — Разве что это нужно для спасения другого.
— Сержант очень опытный и умный командир, — помолчав, сказал Беренгер. — Юный Даниель хороший человек, Буйный Марк хорошим не был. Если возникла необходимость делать между ними выбор…
— И Господь избавил нас, Ваше Преосвященство, от такого выбора, — сказал Исаак.
— Не нам судить тех, на чью долю выпало выбирать, — сказал епископ. — За что я приношу Ему благодарность. — Умолк, будто задумавшись. — Если пошлю за шахматами, сыграете со мной?
— С большим удовольствием, Ваше Преосвященство.
Во дворе Исаака Ракель, бережно накладывая целебную мазь на запястья Юсуфа и бинтуя их, тоже думала о событиях прошлой ночи.
— Очень хорошо, что ты оказался так близко к нам, — сказала девушка.
— Я старался, как мог, подвести сеньора Себастьяна поближе к вам, чтобы ты могла увидеть нас, — ответил он. — Или услышать.
— Откуда ты знал, где мы? — спросила Ракель. — Мы старались вести себя как можно тише. По крайней мере, я старалась, а папа вел.
— Я слышал только негромкий ропот, который мог быть голосами, — сказал Юсуф. — Я нашел вас не по ним. Я уловил запах твоих волос. Запах жасмина в твоих волосах.
— Знаешь, я ведь не единственная, кто пользуется жасминовым маслом, — сказала она. — А если б это были не мы?
— Я бы ушел, — ответил мальчик. — Но я должен был вести его куда-то. Он, видимо, думал, что я знаю, куда идти.
В то же утро отряд стражников явился в дом сеньора Себастьяна для обыска. Слуги, узнав о его аресте, решили, что в их интересах забыть о преданности, если она у них и была. Кухарка и кухонная служанка шептались о запертой комнатке на чердаке — так надежно запертой в течение нескольких лет, что ни один из ключей ключницы не открыл им замка, сколько они ни пытались.
Увидев возможность прославиться и даже разбогатеть, маленькая кухонная служанка крепко ухватила за рукав самого симпатичного из стражников и потащила его — а за ними последовали все в доме — на чердак. Там за гобеленом, между скатом крыши и широкой трубой, кто-то недавно сложил стену. В стене была толстая, низкая, крепко запертая дверь.