Эдвард очень долго и тщательно размышлял о своей новой должности патрульного полицейского. Недавнее повышение по службе совсем его не радовало, хоть и вызывало в памяти приятные воспоминания, связанные с просмотренными в университете детективными сериалами.
Его перевели из заваленного мусором офиса, на грязные и неприветливые улицы города в патруль с известным на весь участок, за свой сварливый характер, детективом. Скучные поездки по городу и не слишком разговорчивый собеседник не привнесли в его жизнь ничего интересного, но и опасного, слава богу, тоже.
Пять минут назад он сидя, в небольшой закусочной уже начал привыкать к изменившейся обстановке и даже к несколько сухому отношению от своего коллеги как вдруг по служебному радио им сообщили о странных криках доносящихся из подвала жилого здания. Немного поплутав по грязным и неприветливым улицам города, они подъехали к месту назначения, у которого уже собралось большое количество зевак.
Детектив Мэттисон пройдя сквозь толпу как нож сквозь масло, направился к двери, из-под которой, на улицу валил дым, сопровождаемый странным запахом, напоминающим только что прожарившуюся на вертеле свинину. Эдвард проследовал за ним, неуверенно проталкиваясь через людей столпившихся вокруг него, и встал у двери в нерешительности (запах отбивал всякую охоту входить внутрь). Детектив, без каких либо объяснений начал выбивать дверь плечом. Дверь была выбита с петель со второго удара и представила взору двум полицейским не лучшую картину, которая могла понравиться разве что Ганнибалу Лектору или Джейсону Вурхису.
В центре комнаты на полу лежало тело, не подававшее никаких признаков жизни. От него во все стороны шёл тёмный сгусток дыма (из-за него двум полицейским пришлось прикрыть лица платками) и освещавшие почти весь подвал ярко-красные языки пламени. Мертвец из-за того, что с ним проделал огонь, больше походил на плохо прожаренный кусок мяса, чем на человека, отчего определить его пол (а тем более и то, что он и в правду является человеком) без помощи медэксперта не было возможно.
Эдвард смотрел на труп, не понимая, что происходит вокруг. Словно мир пошатнул для него всю действительность и убрал всех людей, оставив с этим трупом наедине. В этот момент Эдварду стало плохо. Хотя до этого он уже много раз видел мёртвые тела (какое-то время Эдвард работал в морге), но он никогда так их не чувствовал. Запах гнили и плоти бил в нос, заставляя желудок изворачиваться наизнанку и неконтролируемо выплёскивать все, что в нём находится.
Детектив Мэттисон достал из заднего кармана рацию и доложил о случившимся в штаб. Затем вернул рацию на место и подошёл к горящему телу, сняв предварительно свою совсем новую, синюю, полицейскую рубашку с блестящим жетоном, прикреплённым спереди, и быстро потушил огонь, кинув её на бездыханное тело. После чего оставив чуть почерневшёю рубашку на трупе, обратился к своему напарнику:
— Сходи-ка на улицу, проветрись немного. А как станет лучше, отгонишь зевак от этого места. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь случайно зашёл внутрь и увидел… это. — глаза детектива, выдавали скорбь и сострадания к несчастному мертвецу, лежавшему на полу.
Детектив Мэттисон Холмс был основной темой для разговора в полицейском участке. О нём слагалось множество мифов и слухов (большинство из которых были явно выдуманы ради хохмы). Один из таких слухов Эдварду рассказал его старый знакомый Фрэд Стивенсон, работающий в бухгалтерии этажом ниже. В нём говорилось о происхождении достаточно загадочной и редкой фамилии детектива намекающей на его родство с персонажем известного английского писателя детективных романов Конана Дойля. Фрэд утверждал, что Мэттисон внук самого Шерлока Холмса (что было самым удивительным ведь Шерлок Холмс выдуманный персонаж) и приехал в Америку, чтобы скрыться от прошлого своего деда. Главной причинной, почему в этот бред смогли поверить люди, заключался в корнях Мэттисона полностью английских без добавок, каких либо других народов.
При первой встрече с детективом Мэттисоном у Эдварда сложилось двоякое впечатление, в основном основывающееся на поверхностных фактах и слухах, которыми его любил снабжать Фрэд во время перерыва в столовой. Перед Эдвардом стоял человек ростом превышающим метр восемьдесят. У того имелось большое квадратное лицо, маленькие тёмно-зелёного оттенка глаза, заросшей щетиной подбородок, и тёмная фетровая шляпа. Он был угрюм и молчалив (ни произнес, ни единого, слова все, то время что они провели, пребывая напарниками). Судя по всему он, и не желал знакомиться, будучи уверенным, что скоро Эдварда снова отправят в офис заниматься бумажной рутиной. Но что, же заставило его заговорить с ним, да и ещё так доброжелательно? Произошедшее преступление, с которым ему одному было, явно не справится? Или же нечто другое непонятное пока Эдварду и возможно самому Мэттисону Холмсу?
Перестав думать, обо всём этом Эдвард вышел из подвала на освещаемую светом луны улицу. От неожиданности он отшатнулся назад к дверному проёму. Десять человек столпились в кучу у лестницы, ведущей в подвал. Один из них неторопливым шагом направился к стоявшему в ступоре полицейскому. Маленький, но достаточно полный человек с горящими от ярости глазами и круглой лысой головой (к этому несуразному виду прилагался халат и не в меру большие розовые тапочки так и норовящие слететь с ног) встал перед Эдвардом явно ожидая от того ответов на пока не заданные вопросы.
— Что вам угодно? — спросил Эдвард, обращаясь ко всей толпе но, смотря именно на стоявшего перед ним человека. Ему стоило больших усилий произнести эти слова со спокойным выражением лица (спазмы в животе и тошнота всё ещё продолжались, и видимо не собирались утихать).
— Господин полицейский, — произнёс маленький человек достаточно низким голосом явно не подходившим под его размеры. — Не могли бы объяснить всем нам, что происходит в подвале нашего дома? Что это за пожар и крики, недавно доносились оттуда?
Этот вопрос погрузил Эдварда в смятение. Не зная, что же им ответить он начал мяться в углу дверного проема. Обдумав все возможные варианты, он понял, что скрыть правду не получится в любом случае и лучше всего будет им её рассказать, стараясь при этом не упоминать ужасные подробности, касающиеся внешнего вида мертвеца и идущего от него запаха прогнившей плоти.
— В подвале вашего дома мы нашли…
— Подожженный, какими-то хулиганами мусор, — договорил за Эдварда Мэттисон Холмс, протискивающийся вперёд и, перекрывая своим телом весь дверной проём. — А то, что вы приняли за крики, была все на всего труба расплавившиеся от сильного пламени.
— Как это? — растеряно спросил всё тот же человек, преграждающий путь Эдварду.
— Огонь так сильно расплавил трубу от батареи, что та начала издавать звук, который схож со звуком, издаваемым вскипающим чайником, — поучающим тоном произнёс детектив Мэттисон. — Все всегда путают этот звук с криком человека, настолько они похожи.
— Господа полицейские, — вступилась в разговор дама преклонного возраста со связкой громко звенящих ключей, в руках, стоявшая всё это время за толстяком. — Но ведь подвал был закрыт на замок, а ключи от него хранятся у меня. Не думаю, что здешние хулиганы смогли бы его взломать, да и ещё ради такой мелочи как поджог.
— Вы их плохо знаете мисс. Я повидал таких хулиганов, на своём веку побольше вас и могу сказать, что они из себя представляют на самом деле. Поджог подвалов как я знаю для них просто развлечение, а в некоторых редких случаях даже и что-то вроде проверки способностей или если так можно выразиться просвещения для вступления в клан, но такое я обычно видел у уже сошедших с катушек психов с улиц, которым кроме поджогов больше нечем было себя занять, — немного отдышавшись после длинной речи, детектив чуть ближе подошёл к толпе, несколько растерявшейся от его крупных габаритов. — А вы, будучи единственным человеком, отвечающим за ключи, могли и не подозревать, что дали их хулиганам, ведь есть большая вероятность того, что у них хватило ума прикинуться служащими какого-нибудь отдела, занимающегося проверкой электропроводки в подвалах всех здешних домов, — со знанием дела сказал Мэттисон, а затем добавил укорительным тоном. — Можете вспомнить, кому вы последний раз давали ключи?
— Ну,… я… это… — начала мямлить про себя дама. — Приходила парочка рабочих… не думаю, что они хулиганы,… да и взяли ключи всего лишь на пару минут.
— Видите! — прокричал Мэттисон, обращаясь ко всем людям, столпившимся в округе, — Что и требовалось доказать. Впредь мадам, будьте внимательны и осторожны с этими хулиганами, — раскинув руки в стороны, словно медведь готовящейся атаковать, детектив начал медленно двигаться к толпе пока она медленно двигалась от него. — Шоу окончено ребята. Расходитесь по домам, дайте полицейским закончить свою работу.
— А что мы будем делать с дверью? — задал вопрос уже отошедший за пожилую даму толстяк.
— А что с ней не так? — ответил вопросом на вопрос Эдвард.
— Ну как же! Вы её сломали, а кто чинить то будет? Хотелось бы денежной компенсации за причинённый ущерб.
В толпе послышались нотки негодования и нарастающего гнева. Эдвард понял, что без серьёзного вмешательства военных сил эти люди не сдвинуться ни на миллиметр. Нужен был способ убрать всех них отсюда и чем быстрее, тем лучше.
Послышалась сирена скорой помощи. Это было неким сигналом для толпы и та начала приближаться и в больших количествах задавать вопросы на тему «Там кто-то умер?», «В подвале мертвец?», «Зачем вы прячете от нас труп?». Детектив Мэттисон потерявший терпение растолкал всех людей в сторону и громким басом прокричал:
— А ну все вон! Не мешайте полиции работать, чёртовы бездельники!
На толпу это подействовало не хуже чем пинок под зад и теперь, опустив голову на уровень груди, все люди окружавшие полицейских начали, молча расходиться (пожилая дама и толстяк первыми скрылись из виду).
Когда на улице остались одни лишь, Эдвард и детектив Мэттисон, из-за угла выехала машина скорой помощи, остановившись в паре метров от входа в подвал. Невероятно громким показался Эдварду шум (даже по сравнению с недавним криком Мэттисона Холмса) идущий от сирены скорой помощи, находившийся всего лишь в паре метров от него самого.
Дверь распахнулась, и на Эдварда нахлынул свет, идущий из салона. Свет был настолько ярким и всепроникающим, что для того чтобы рассмотреть выходившего из машины пришлось прищуриться и прикрыть лицо рукой.
— Доброй ночи господа полисмены. Кого мы тут хороним? — сказал явно находившийся в хорошем настроении неизвестный, закрывая за собой дверь.
Как только дверь захлопнулась тьма, снова сгустилась над Эдвардом и он, наконец, смог разглядеть человека стоявшего перед ним. Это был врач скорой помощи (тут ему показалось странным, что врач всего один, хотя на выезд должны приезжать как минимум два человека) в правой руке у него была коробка с нарисованным белым крестом, в которой видимо, хранились все самые важные препараты, используемые при чрезвычайных ситуациях. На лице у врача сияла улыбка, а на носу блестели прямоугольной формы очки. Сам врач на вид был очень молод (минимум двадцать пять лет) и высок, возможно, даже слишком. Из-под недостаточно длинных синих брюк виднелись голые ноги, что вызывало у Эдварда еле сдерживаемый приступ смеха.
— Вы приехали один? — спросил Мэттисон Холмс, немного раздражённый весёлым настроем доктора.
— Да. Мой друг заболел и теперь мне приходится работать за двоих. Меня кстати зовут Мартин, — он протянул руку детективу, но тот не как не отреагировал на этот жест. От этого Мартин скорчил гримасу, в которой читалось обида и раздражение. — Я думаю можно быть и поприветливее, всё-таки нам предстоит здесь вместе работать.
— Что вы подразумеваете под «вместе работать»? — спросил, на сей раз Эдвард, будучи уверенным, что после приезда скорой они с напарником уедут от этого места, подальше дав возможность поработать, профессионалам.
— Ну, хотя бы переноску трупа в машину. Я не думаю, что смогу в одиночку поднять его, — после этих слов врач принял достаточно серьёзно настроенный вид. — Ладно, давайте взглянем на труп, а потом решим, что же нам с ним делать.
Они втроём спустились в подвал. Эдвард боялся снова возвращаться к мертвецу, гнившему всё это время там, но любопытство брало вверх над страхом. Ему очень хотелось узнать, что же случилось с тем человеком на самом деле.
Врач подошёл к телу и, резким движением руки скинул лежавшую на нём рубашку.
Состояние трупа никак не изменилось за прошедшее время, нижняя часть лица всё также состояла из обугленных и торчащих наружу костей, уши, как и прежде, были отделены от тела и лежали рядом с ним, вместо носа торчали обугленные куски кости напоминающие, маленькие осколки разбитого стекла, а глаза, с неплохо сохранившимися остатками ярко-розовой кожи, плотно закрыты, словно бы этот мертвец, всё то время пока его убивали, преспокойненько спал на полу.
Запах гнилой плоти, круживший по комнате, всё-то время пока в нём находились полицейские, наконец, то выветрился и Эдвард смог вздохнуть с облегчением (но смотреть на мертвеца он всё равно не мог, боясь, что от этого ему опять станет плохо).
Мартин не поворачивая головы, обратился с вопросом к Мэттисону Холмсу, стоявшему позади него:
— Можно у вас кое-что спросить?
— Конечно.
— Это вы тот детектив по фамилию Холмс?
Эдвард заметил, что губы его напарника расплылись в неком подобии улыбки. Хотя понять от чего у детектива поднялось настроение, было для Эдварда той ещё работёнкой, он всё же предположил, что Мэттисон просто давно не слышал этого вопроса (а задавали ли ему его вообще?).
— Да это я. Но если вас интересует, являюсь ли я выдуманному персонажу родственником, то скажу вам вот что… нет, не являюсь, — лицо Мэттисона Холмса снова вернулось в не выражающее никаких эмоций состояние. — Есть ещё какие-нибудь вопросы, доктор?
Мартин, как будто прослушав мимо ушей, сказанное Мэттисоном Холмсом, открыл свою аптечку первой помощи и извлёк оттуда скальпель и несколько пустых пробирок. Эдвард помнил, из своей практики работы в морге, что, эти самые пробирки, используются для взятия образцов крови, кусочков кожи, волос и вещей, неподходящих под определение «часть тела» (например обручальное кольцо неведомым образом попавшее в желудок).
— Да, — ответил доктор, продолжая копаться в аптечке. — У вас ведь, есть, звание детектива?