- О чем фильм, можете рассказать?
- Конечно! - Гринберг явно приободрился.
- Ну, расскажите.
Гринберг начал пересказывать сюжет. Иванов слушал его с нескрываемой иронией на лице. Под конец Гринберг снова занервничал.
- И вы настаиваете на этой версии?
Гринберг кивнул.
- Что ж, мы ее проверили, - Иванов с торжествующим видом вытащил протокол допроса киношника, на это раз уже без всякой липы. - Вы опять попали впросак, Руслан Аркадьевич. Не было тогда этого фильма. Не-бы-ло.
Ознакомившись с показаниями киношника, Гринберг заметно погрустнел. Внимательно посмотрев на Иванова, он опустил глаза и пробормотал:
- Хотите взять меня на испуг? Как это не было фильма? Все прочие были, а именно в тот день не было? Чушь это все. Придумали, чтобы выбить из меня признание. Не верю я этому протоколу. Вы его сами написали.
- Конечно, сам, - спокойно заявил Иванов, глядя прямо на собеседника. Там это указано. Написал именно я. Со слов гражданина Карасева. Хотите с ним очную ставку? Будет очная ставка! И с ним, и другие свидетели подтвердят, что в тот вечер демонстрировался иной фильм.
- Вы сказали, что не верите в такое совпадение? - напирал со своей стороны Хусаинов. - Что именно в тот вечер заменили фильм на другой?
- Да, не верю. Вы это придумали, - повернулся в его сторону Гринберг, но голос звучал гораздо менее уверенно. Слова "очная ставка" его порядком напугали.
Иванов моментально понял мысль и напустился на подозреваемого со своей стороны:
- Верить или не верить в совпадения может лишь тот, кто не видел своими глазами. Если бы вы там были, если бы ЗНАЛИ, то не говорили бы "верю, не верю". Таким образом, вы сами продемонстрировали, что все ваше алиби выдумка!
Несколько секунд до Гринберга доходил смысл сказанного. Иванов предоставил ему такую паузу и как только понял по расширившимся глазам Руслана, что тот переварил мысль, напористо продолжил допрос:
- Отвечай на вопросы быстро, не задумываясь. Только "да" или "нет". Ты уже судился?
- Нет.
- Наркотиками колешься?
- Нет.
- Деньги у Фотиева брал?
- Нет.
- Ты собачился с Фотиевым?
- Нет.
- Знаешь, где орудие убийства?
- Нет.
Иванов обратил внимание, что на последние два вопроса Гринберг отвечал с задержкой - примерно на секунду позже, чем на предыдущие. Перед ответом, он прокручивал в мыслях упомянутую сцену. Если же отвечал моментально - значит, вспоминать было нечего.
Иванов продолжал бомбардировку вопросами:
- Тебя видели в тот вечер в общежитии?
- Ты спрятал орудие убийства?
- Ты пил вместе с Фотиевым?
- Был в компании третий?
- Кузьминский Олег здесь замешан?
- Дрожжина угрожала Фотиеву?
Ответов он не слушал, фиксируя лишь время реакции отвечающего и движения его глаз. Анализируя реакцию, он быстро нащупал истину и дальше уже бил в точку:
- Водку ты покупал?
- Ты с ним поссорился?
- Свидетеля ты не заметил или пожалел? Ведь он-то тебя хорошо запомнил!
Прессинг со временем дал результат.
- Итак, давайте попробуем восстановить всю картину преступления, - перенял инициативу Хусаинов. Хотя Гринберг еще не признался, разговор вели уже так, будто признание есть. Ему будет легче.
Возвращаться, хоть и мысленно, на место преступления всегда нелегко. Особенно для таких эмоциональных натур, как наш подопечный. Уловив это, Хусаинов старался как можно более ярко описать картину той ночи. Внимательно следивший за реакцией подозрева емого Иванов подавал знаки типа "горячо-холодно".
- Я его не убивал!!! - Гринберг бился в истерике.
- Конечно, ты его не хотел убивать. Ты его только ударил, да? Ножом ударил, да? Чтобы он замолчал, - Хусаинов подталкивал #### к главному, стараясь заглядывать ему в глаза.
- Да...
- Так получилось. Ты не хотел. Куда ты его ударил?
- В грудь... - Гринберг уже рыдал.
Вот он, момент истины!
- И он упал, да? И ты испугался, правда?
- Я... - за всхлипами трудно было разобрать слова.
- А ножик ты выбросил, да?