Флетч принес стул от соседнего столика и сел. Джон Коллинз устроился напротив дочери. В час дня на кортах, залитых солнцем, не было не души. Игроки перекочевали в павильон.
Джоан убрала фотоаппарат.
– Джон торгует мебелью, папа. Он из Гренд Рейпидс, штат Мичиган.
– Из Батта, Монтана, – поправил ее Флетч.
– О?
Флетч выбрал верный путь. Мало того, что никто не мог запомнить его фамилию, ни отца, ни дочь не интересовали ни торговля мебели, ни городок Батт в штате Монтана. Он мог не сомневаться, что к завтрашнему дню о его существовании забудут раз и навсегда.
– Мартини перед ленчем? – укоризненно спросил Джон Коллинз.
– Я собиралась поспать днем. – ответила Джоан, глядя на Флетча.
– Хорошо, что хоть Джон пьет апельсиновый сок.
– Он с водкой.
– А-а. Понятно. От большого количества этой смеси утром болит голова. – Джон Коллинз широко улыбнулся. – Вы играете в теннис, Джон?
– Очень плохо, сэр. Теннис – прекрасная игра, но у меня так мало свободного времени.
– Вы должны находить время, чтобы наслаждаться жизнью и заботиться о своем здоровье. Это лучший способ успеть все сделать.
– Да, сэр.
– Разумеется, при этом неплохо иметь весьма способного зятя, который продолжает твое дело. Иногда у меня возникает чувство вины из-за того, что я играю, а Алан работает. Откуда вы знаете Алана?
– Mы вместе служили в авиации. В Техасе.
– Джон сказал, что Алан однажды спикировал на дом. В Сан-Антонио. Он говорил тебе об этом, папа?
– Естественно, нет.
– Мы тогда были лейтенантами, – ввернул Флетч. – Его сурово наказали. Полагаю, мне следовало умолчать об этом.
– Наоборот, – возразил Джон Коллинз. – Нам давно пора узнать о проступках Алана. Теперь мы прижмем его к стенке. Может, он еще что-нибудь натворил?
– Нет, сэр.
– На этот уик-энд он отправился в Айдахо, испытывает чей-то экспериментальный самолет. Вы все еще летаете?
– Только с билетом в кармане.
– Молодец. Как я хочу, чтобы Алан прекратил эти полеты. Он играет слишком важную роль в жизни многих людей, чтобы идти на такой риск. Вы были с ним за океаном?
– Нет. Меня послали на Алеутские острова.
– О!
Флетч улыбнулся. Плевать они хотели и на Алеуты.
Без всякого заказа Джону Коллинзу принесли сэндвич с запеченным сыром и бутылку эля.
– Что вы будете есть? – спросил он.
– Сэндвич с цыпленком, – ответила Джоан, – под майонезом.
– А мне с сыром, – добавил Флетч. – И бутылку пива.
– Вы приняли правильное решение, порвав с авиацией, – заметил Джон Коллинз.
Флетч рассмеялся.
– Мне нравится продавать мебель.
– Дело в том, что Алану необходима молодежь, – продолжил старший Коллинз. – Друзья. Люди, на которых он мог бы положиться. А его окружают одни старики, начинавшие работать еще со мной. Я все время твержу ему, что пора отправить их не пенсию, но он слишком порядочен. Лучше, говорит их брюзжание, чем новички, которые придутся не ко двору.
– Папа, он ничего такого не говорил.
– Ну, сказал бы, будь у него чувство юмора.
– У него великолепное чувство юмора. – Джоан бросилась защищать мужа.
– Он хоть раз рассмешил тебя? – настаивал на своем Джоан Коллинз. – Когда это было?
– Ну, на днях он говорил с Джулией. Не помню о чем. Кажется, насчет того, что пора спать.
– Шутник, – вздохнул Коллинз. – Мой зять – шутник. Когда вы служили в Техасе, у него было чувство юмора?
– Алан оставался серьезным при любых обстоятельствах, – ответил Флетчер.
– Меня беспокоят люди, лишенные чувства юмора. Тут и до самоубийства не далеко.
– Если сигареты не покончат с ними раньше.
– Что? – Джон Коллинз наклонился к Флетчу.
– Сигареты. Алан всегда боялся заболеть раком.
– Алан никогда не говорил мне об этом, – возразила Джоан.
– Должно быть, привык. Или преодолел страх.
– Все должны бояться рака. У него болел кто-нибудь из родственников? Хотя откуда нам знать? Мы никогда не встречались с его семьей. Надо бы выяснить, живы ли они?
– Алан не говорит о них, – пояснила Джоан. – Мне кажется, он даже не переписывается с ними.
– Я его не виню, – продолжил Джон Коллинз. – Только мерзавец может заставлять заниматься сына боксом. Глупейший вид спорта. Алан мог бы стать выдающимся теннисистом, начни он пораньше. А ему пришлось тратить время черт знает на что. Я считаю, что отец, заставляющий заниматься сына боксом, желает его скорейшей смерти.
– Ты сегодня в блестящей форме, папа. Один афоризм лучше другого.
– Почему бы и нет? Такая приятная компания. Его отец так и не понял, что Алан очень умен. Просто чудо, что ему не вышибли мозги.
– Перед твоим приходом, папа, мы говорили о ранчо, которое Алан покупает в Неваде.
– Идея, в общем, неплохая.
– Наоборот, отвратительная.
– Наша семья слишком мало вкладывала в недвижимость. Что у нас есть? Городские дома да то местечко в Аспене. Нам и раньше следовало покупать землю. Но никто не хотел этим заниматься. Я рад, что Алан переступил черту.
– Меня тошнит от одной мысли о ранчо.
– Можешь туда не ездить.
– Судя по словам Алана, этот миллион акров в Неваде станет нашим духовным прибежищем.
– Тебе, конечно, придется съездить туда разок-другой, пока Алан будет приводить в порядок дела. Вам это пойдет на пользу. И Джулии тоже. Тебе, должно быть, надоело, что твоя мать и я вечно сидим у вас на шее.
– Мама плохо себя чувствует.
– Я помню день, когда твоя мать первый раз выпила мартини перед ленчем. Джин способствует депрессии, моя девочка.
– Мой бог! Можете сидеть на шее. Раньше меня это не тяготило.
– Джим Свартаут оказался полезным человеком?
– Кто?
– Джим Свартаут. Из «Свартаут Невада Риэлти». Крупнейшая фирма в Неваде. Я порекомендовал Алану обратиться к нему, когда тот завел разговор о ранчо. Насколько я понимаю, Алан ведет переговоры именно с ним.
– О, да. Он нам очень помог. Именно он нашел для Алана это ранчо. Мы собираемся туда на следующий уик-энд. Повезем задаток, наличными.
– Веселей, старушка. Алан абсолютно прав. – Джон Коллинз допил эль. – А теперь поглядим, сможем ли мы выманить юного Джона на корт.
– Нет, сэр. Но премного вам благодарен. Видите ли, времени у меня в обрез. Я должен успеть на самолет.
– О! – В голосе Коллинза слышалось искреннее огорчение. – Очень жаль.
– У вас изумительный клуб. Со слов Джоан я знаю, как много вы для него делаете.
– Ну, она могла бы не напоминать об этом. Я действительно уделяю клубу много внимания. Молодежь должна иметь место для развлечений и занятий спортом. Особенно теперь, когда молодые люди не могут появляться на пляже.
– O?
– Наркотики. Черт бы их побрал. Везде наркотики. На всем берегу. Сильные наркотики. Героин. Опиум. Не говоря уже о таблетках. В наши дни отправлять подростка на пляж – все равно что послать его в ад.
– Взрослые продают наркотики детям, – добавила Джоан. – Буквально навязывают их. Вы можете представить что-нибудь более отвратительное? Это же безумие. Заставлять детей принимать наркотики!
– Я несколько раз говорил с начальником полиции, Каммингсом, – продолжил Джон Коллинз, – настоятельно требую, чтобы он прекратил это безобразие. Я даже предложил заплатить специально нанятым детективам, чтобы они выяснили, откуда на пляже наркотики и кто их туда доставляет. Он говорит мне, что принимает все меры. У него на пляже есть осведомитель, но дело затруднено тем, что люди на берегу приходят и уходят, постоянно меняются, прикрываются вымышленными именамии. И контролировать положение черезвычайно трудно. Не за что зацепиться. Он полагает, что детективы-профессионалы ничем не помогут.
– Я не знала о твоем предложении, папа. Это ты хорошо придумал.
– Покончить с наркотиками – насущная необходимость. При таком росте краж, взломов, ограблений нельзя сидеть сложа руки. Так мы докатимся и до убийств. Но больше всего меня волнуют эти молодые люди, обрекающие себя на медленную смерть. Это ужасно. Они не знают ничего другого. Жизнь у них – кромешный ад.
– Я полностью с вами согласен, сэр, – вставил Флетч.
– Наш достопочтенный начальник полиции вскорости уходит на покой, а в предпенсионном возрасте люди не отличаются высокой активностью. Поэтому я твержу Алану: гони этих старых развалюх, дай им деньги, и пусть катятся на все четыре стораны. Компании они уже ничего не дают. Вот и Каммингс больше думает о пенсии. Охрана правопорядка его не занимает. Скорее бы уж уходил. Тогда, возможно, нам удастся совладать с этим бедствием.
– Кто знает, сэр. Может, с ними справятся и без полиции, – заметил Флетч.
– Хотелось бы верить, – кивнул Джон Коллинз. – Но кто за это возьмется?
– Да, – улыбнулся Флетч. – У вас великолепный клуб.
– По крайней мере наркотиков здесь нет. За исключением мартини, что некоторые идиоты заказывают перед ленчем.