Четверг, вечер, половина девятого.
В строгом костюме, в рубашке и при галстуке Флетч вошел в библиотеку через дверь террасы.
Алан Стэнвик с сигаретой в руке сидел в кожаном кресле. Из брюнета он перекрасился в блондина.
– Добрый вечер, мистер Стэнвик. И. М. Флетчер из «Ньюс-Трибюн». Позвольте мне позвонить.
Левое колено Стэнвика дернулось.
Флетч снял трубку и набрал номер.
– Я быстро.
Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный экземпляр письма Джону Коллинзу и протянул его Стэнвику.
– А вы пока прочтите вот это. Такие же письма уйдут указанным здесь адресатам ровно в полночь, если только я не подам знак, что посылать их не надо. Привет, Одри. Флетчер. Олстон дома?
Стэнвик наклонился через стол и взял письмо.
«Мистеру Джону Коллинзу Председателю совета директоров „Коллинз Авиэйшн“ 1, Коллинз Плаза Гринуэй, Калифорния.
Уважаемый сэр!
Алан Стэнвик убил меня вчера вечером. Обгорелые останки принадлежат мне, несмотря на перстень Колгейта и золотую зажигалку.
Стэнвик улетел в самолете, заказанном на мою фамилию в «Службе проката самолетов», в Рио-де-Жанейро, где он намерен жить постоянно под моей фамилией и с моим паспортом.
С этой целью он перекрасил волосы в светлый цвет. Краситель он украл в понедельник вечером из квартиры своей любовницы Сандры Фолкнер, проживающей по адресу: 15641 В, Патнэм-стрит.
В Рио-де-Жанейро со Стэнвиком полетели некая миссис Салли Энн Кашинг Кейвэнау и ее сын Уильям, приехавшие в Калифорнию из города Нонхиген, штат Пенсильвания. Последние четыре года Стэнвик встречался с миссис Кейвэнау в Нонхигене раз в шесть недель. Это может подтвердить пилот по прозвищу «Баки», работающий в вашей корпорации. Миссис Кейвэнау недавно разошлась с мужем.
В Рио Стэнвик взял с собой три миллиона долларов наличными. Деньги получены от продажи акций Уильямом Кармичелом. Тот полагал, что указанная сумма необходима для внесения задатка за ранчо в Неваде, купленное при посредничестве «Свартаут Невада Риэлти».
Искренне ваш, И. М. Флетчер.
Копии: Джоан Коллинз Стэнвик, Уильяму Кармичелу, Берту Эберхарту, Олстону Чамберсу».
– Олстон, привет. Флетч.
– Величайший журналист мира?
– Он самый. Как идут дела?
– Потрясающе. Показания великолепны. Записка Каммингса – сверх всяких ожиданий. Мы забрали твоих пташек, Уитерспуна и Монтгомери, и они чирикали весь день напролет.
– С ними все в порядке?
– Они в больнице под вымышленными фамилиями, далеко-далеко отсюда.
– Отлично – (Стэнвик перечитывал письмо во второй или третий раз). – Ты хорошо поработал, Олстон.
– А ты потряс читателей, Ирвин. Это дело – сенсация года.
– Поверишь ли, но я не видел дневного выпуска.
– Надо читать собственную газету.
– Я не могу купить ее на жалованье репортера.
Около стола стояли два одинаковых «дипломата».
– Еще одно, Олстон.
– Я слушаю, дружище.
– Вы не арестовали начальника полиции. Это мелочь, я понимаю, но сукин сын преследовал меня на своем автомобиле.
– Где ты?
– Он ехал за мной от Берегового бульвара до Бэрмен-стрит.
– И до сих пор там?
– Наверное. Машина точно его. С мигалкой на крыше.
– Флетч, агенты Федерального Бюро ждут его и дома, и в полицейском участке. Чуть ли не с самого утра.
– Не пора ли им проехаться по улицам и поймать этого мерзавца?
– Они плохо знают район. Им не перехитрить начальника полиции в его родном городе. В худшем случае мы схватим его на границе с Мексикой.
– Великолепно. А как же я?
– Крикни ему в окошко, чтобы он ехал домой.
– Благодарю.
– Не волнуйся, Флетч. Eго возьмут. А мы с тобой увидимся завтра, в кабинете командира военно-морской базы. Не забудь начистить ботинки.
– Арестуйте этого сукиного сына.
– Непременно, непременно. Спокойной ночи, Флетч.
Стэнвик все еще сидел в кожаном кресле с письмом в руке. На столе позади него лежали перстень Колгейта и золотая зажигалка.
– Похоже, не выйдет у вас задуманное, – произнес Флетч.
– Похоже, что нет.
– Разгадку я нашел в словах вашей жены, произнесенных ею в постели. – Флетч сел за стол. – Она сказала, что у нас с вами одинаковые фигуры. Внешне мы не похожи. Вы – брюнет, я – блондин. Вы на десять или двенадцать фунтов тяжелее меня. Но фигуры, строение костей у нас идентичны. Поэтому вы выбрали меня среди всех пляжных бродяг. Решили, что как-нибудь убьете меня... возможно , голыми руками, вы же бывший боксер. Накаутируете ударом кулака, задушите. Потом имитируете автомобильную катастрофу. Я сойду за вас, став обгорелым трупом. Я был бы в вашей одежде, ваших ботинках, с вашим перстнем на пальце и золотой зажигалкой. Естественно, сгорел бы я в вашем автомобиле. Ни у кого не возникло бы ни единого вопроса.
– Совершенно верно.
– А в этих «дипломатах» три миллиона долларов?
– Да.
– Вам требовалось нанять самолет, чтобы избежать таможенного досмотра в аэропорту. Наличие в багаже трех миллионов долларов могло вызвать осложнения.
– Чудеса, да и только, – покачал головой Стэнвик. – За прошедшую неделю у меня не возникло ни малейшего подозрения в том, что кто-то интересуется подробностями моей жизни.
– Вы решили убить меня сегодня вечером?
– Да.
– После того, что я узнал за эти дни, должен признать, что не ожидал от вас ничего подобного. Вы же порядочный человек. Как же вы собирались оправдаться перед собой за это убийство?
– Вы имеете в виду моральное оправдание?
– Да.
– Я имею право убить любого человека, согласившегося убить меня. Вы не согласны?
– Я вас понял.
– А если без сантиментов, мистер Флетчер, я искал выхода.
– Не вы один.
– Так что нам делать теперь, мистер Флетчер?
– Делать?
Стэнвик стоял, заложив руки за спину, лицом к террасе.
– Похоже, я поставил себя в довольно сложное положение.
– Да?
– Кажется, вы намерены поступить, как я вас и просил: вы собираетесь меня убить.
Флетч промолчал.
– Я сам все подготовил. Мы одни. Ни жены, ни слуг. Нас ничто не связывает. Полагаю, проводя эту неделю расследование, вы были осторожны.
– Вы правы.
– Я обеспечил ваш отъезд из страны. Только теперь вы полетите не рейсом «TWA», а на взятом напрокат самолете.
– Правильно.
– Разница состоит лишь в том, что у ваших ног три миллиона, а не пятьдесят тысяч. Более чем достаточно, чтобы толкнуть на убийство любого человека.
Несмотря на прохладу, обеспеченную системой кондиционирования, лицо Стэнвика блистело от пота.
– Но вы не знали о том, что пистолет, лежащий в ящике стола, разряжен.
– Мне это известно. Я проверил его рано утром. Вы были правы. Слуги постоянно забывают запирать двери на террасу.
– Из этого следует, что вы принесли с собой орудие смерти, собственный пистолет, и намерены убить меня. Так?
Флетч выдвинул правый верхний ящик стола.
– Я принес обойму к этому пистолету.
Пока Стэнвик рассматривал прозрачные занавеси на окнах, Флетч одной рукой достал из ящика пистолет, другой – обойму из кармана.
– Вы убедили меня, что лучше воспользоваться вашим же оружием.
– Вы без перчаток, – заметил Стэнвик.
– Я все протру носовым платком.
– О боже!
Тем временем Флетч вынул пустую обойму и вставил полную.
– Вы не только подготовили свое убийство, вы даже позаботились о том, чтобы я мог оправдаться перед самим собой. Вы сказали, что человек имеет моральное право убить любого, кто собирается убить его самого. Так?
– Да.
– Так почему бы мне не убить вас, Стэнвик?
– Я не знаю.
– Получив при этом три миллиона долларов, а не пятьдесят тысяч. Благодаря вам мы одни в доме. У меня в руке заряженный пистолет. Связать меня с вашим убийством не возможно. Мне гарантирован беспрепятственный выезд из страны. И вы сами нашли нравственное оправдание этому убийству. Я переверну пару кресел, вывалю на пол содержимое ящиков, и все будет выглядеть, как обычный грабеж.
– Вы играете со мной, Флетчер?
– Да.
– Я повторяю мою первоначальную просьбу: если вы намерены меня убить, сделайте это быстро и безболезненно.
– В голову или в сердце. Так вы просили?
– Перестаньте издеваться.
– Я не собираюсь убивать вас.
Флетч убрал пистолет в карман.
– Я не собираюсь убивать вас, грабить, шантажировать или выставлять на всеобщее обозрение. Я не могу убедить себя, что это необходимо. Вам просто придется искать другой путь к совместной жизни с Салли Энн Кашинг Кейвэнау. Спокойной ночи, мистер Стэнвик.
– Флетчер!
Флетч направился к выходу.
– Если вы не собираетесь ни убивать, ни грабить меня, ради чего вы потратили столько сил и времени на расследование?
– Я нахожу это занятие более интересным, чем игра в теннис.
Дважды грянул гром.
Легкие занавеси взмыли вверх, словно подхваченные порывом ветра. Громыхнуло два выстрела. Зазвенели разбитые стекла.
Стэнвику пробило грудь. Руки и подбородок дернулись, носки черных туфель не сдвинулись с места, но тело бросили вперед.
Он рухнул на ковер лицом вниз, перекатился через правое плечо и оказался на спине.
– О боже!
Флетчер опустился рядом с ним на колени.
– Вас застрелили.
– Кто? Кто мог застрелить меня?
– Вы не поверите, но стрелял Каммингс, начальник полиции.
– Почему?
– Он принял вас за меня. У нас одинаковые фигуры, и вы перекрасили волосы в светлый цвет.
– Он хотел убить вас?
– Стэнвик, вы сами убили себя.
– Я умираю?
– Мне трудно поверить, что вы еще дышите.
– Флетчер, отомстите этому мерзавцу. Используйте деньги. Но отомстите ему.
– Он не уйдет от ответа.
– Отомстите ему.
– Обязательно.
Носовым платком Флетчер стер отпечатки пальцев с пистолета и пустой обоймы. Вновь вставил ее на место и положил пистолет в верхний правый ящик стола. Протер ручку ящика, телефон, стол, наружную ручку двери на террасу.
Тело Стэнвика застыло на ковре.
Копия письма Джону Коллинзу лежала на кожаном кресле. Флетчер сложил ее и сунул в карман.
Затем, подхватив оба «дипломата», осторожно вышел из дома. «MG» ждал его у подъездной дорожке.