— Но он — собака!
— Хворая собака. Ему нельзя быть на улице в непогоду.
Твилли съехал на обочину и перевел Макгуина в кабину, посадив между собой и Дези. Дальше поездка проходила в тесноте, усугубленной собачьим ветроиспусканием.
— Это у него из-за корма для собак, — объяснила Дези. — Самый плохой — со вкусом печенки.
Твилли поморщился. На ближайшем съезде он подрулил к агентству по продаже «бьюиков» и сторговал свой пикап в обмен на фургон «роудмастер» 1992 года выпуска. Вся сделка заняла двадцать одну минуту, а разницу в цене Твилли покрыл наличными из пачки банкнот, которую достал из джинсовой куртки. Дези была заинтригована.
— Самый большой семейный фургон из когда-либо производившихся в Соединенных Штатах, — объявил Твилли, помещая Макгуина в просторный задний отсек машины. — Теперь воняй, сколько душе угодно.
И они поехали дальше.
Дези удержалась от вопроса, откуда у Твилли деньги, потому что это не имело значения. Даже если он ограбил церковь, ей бы не захотелось возвращаться домой. Она понимала его не лучше, чем себя, но рядом с ним почему-то было уютно. Иногда Дези ловила на себе его взгляды украдкой, ни один мужчина на нее так раньше не смотрел: сочетание неприкрытого желания, испытующего интереса и грусти. Наконец она спросила:
— Любопытно, о чем ты думаешь?
— Какая ты красивая.
— Брось.
— Ладно. Как мне хочется с тобой переспать.
— Да нет. Есть еще что-то.
— Ты права. Все забываю, какой я сложный человек. — Твилли глубоко вздохнул и положил сцепленные руки на рулевое колесо. — Я думаю, как сильно я хочу нуждаться в тебе.
— Так лучше, — сказала Дези. — Ответ не такой льстивый, как прежние, но зато оригинальный.
— А вдруг это правда?
— А вдруг и я то же самое чувствую?
Твилли тихо присвистнул.
— Вот именно, — сказала Дези.
— Значит, мы оба соскочили с катушек.
— Да, можно заводить историю болезни.
Несколько миль Твилли вел машину молча, потом сказал:
— Просто уточняю — я действительно тебя хочу.
— Я знаю. — Дези старалась не выглядеть польщенной.
— И как ты на это смотришь?
— Обсудим позже, когда кое-кто уснет. — Дези показала взглядом на задний отсек.
— Собака? — удивился Твилли.
— Собака моего мужа. Как-то не по себе — на глазах у пса изменить его хозяину.
— А он вылизывает у нас на глазах свои причиндалы и не стесняется.
— Дело не в стеснительности, а в чувстве вины. Давай сменим тему. Например, куда это мы едем?
— Не знаю. Я просто еду за той машиной.
— Зачем? — спросила Дези, глядя на четырехдверный синий «лексус» с мичиганским номером. — Можно узнать?
— Ничего не могу с собой поделать, — ответил Твилли. — Миль двадцать назад она выбросила непогашенную сигарету. А вокруг сосновые посадки!
— Ну, идиотка. И что дальше?
— По счастью, окурок упал в лужу. Иначе мог быть пожар.
Дожили, подумала Дези, еду в компании с медвежонком Смоки. [24]
— Значит, она выбросила сигарету, и ты ее преследуешь...
В синем «лексусе» сидел лишь водитель — женщина с копной кудрявых волос пугающе голубого цвета. Она болтала по сотовому телефону.
— И часто ты так — преследуешь незнакомцев? — спросила Дези.
— Ведь лесок сухой.
— Твилли, в мире полно идиотов, и нельзя сходить с ума из-за каждого.
— Хорошо, мамочка.
— Пожалуйста, не приближайся к ней.
— Ты видела? — показал Твилли.
Женщина в «лексусе» выбросила еще один дымящийся окурок. Твилли вцепился в баранку, на шее у него вздулись жилы, но лицо оставалось безмятежным. Именно ледяное спокойствие во взгляде испугало Дези.
— У ее машины огромный бензобак, — сказал Твилли.
— Послушай, так жить невозможно.
Дези вцепилась ногтями в подлокотник. Они были в нескольких дюймах от бампера «лексуса». Стоит идиотке затормозить, и они все покойники.
— Думаешь, ты можешь переделать этих людей? — спросила Дези. — Чему-то их научить?