— Да ты посмотри на нее, господи боже мой! Она существует совсем в другом мире! В иной вселенной! — Твилли немного отстал от машины. — Кому знать, как не мне? Я замужем за таким человеком.
— И это не сводило тебя с ума?
— Твилли, я готова была рехнуться. Поэтому я здесь с тобой. Но ты меня так напугал, что я чуть не обмочилась. Пожалуйста, отстань от нее и забудь обо всем.
Твилли заерзал. Женщина впереди ни о чем не догадывалась, дымила новой сигаретой и, болтая по телефону, мотала кудлатой головой.
— Прошу тебя. — Дези коснулась руки Твилли.
— Хорошо.
Твилли сбросил газ. Синий «лексус» стал удаляться, и в этот момент из его окна вылетела и плюхнулась в кусты банка из-под «Спрайта». Дези обреченно вздохнула. Твилли придавил акселератор, и фургон рванул вперед. Снова приблизившись к бамперу «лексуса», Твилли стал сигналить.
— Господи! — выдохнула Дези. — Я даже перхоть у нее вижу.
— Надеюсь, она нас все же заметила.
Женщина в машине беспокойно завозилась с зеркалом заднего вида, которое было развернуто для макияжа, а не наблюдения за движением.
— Момент истины, — объявил Твилли.
— Умоляю тебя, — сказала Дези.
Ненормальная в «лексусе» бешено завиляла по всей дороге. Твилли погрустнел.
— Согласись, великолепное было бы зрелище: горящая машина, а эта баба скачет вокруг в отсветах пламени, как кузнечик, и верещит по своему дурацкому телефону...
— Не делай этого, — сказала Дези.
— Неужели ты не понимаешь? Как еще себя вести, после того, что она сделала?
— Понимаю. Я тоже разозлилась. — Дези говорила правду и призналась себе, что описанная Твилли сцена не вызвала большого протеста. Но это же безумие, господи...
«Лексус» затормозил, Твилли тоже. Разбрызгивая гравий, кудрявая дама неуклюже съехала на обочину. У Дези стучало в висках, во рту пересохло. Машина дернулась, когда Твилли ударил по тормозам. Макгуин вскочил, готовясь к прогулке.
Фургон остановился рядом с «лексусом». Женщина съежилась за рулем. На ней были огромные квадратные очки от солнца, скрывавшие ужас в глазах.
Твилли ожег ее взглядом и резко отвернулся. Глубоко вздохнул. Дези затаила дыхание. К ее удивлению, фургон тронулся с места.
— Как-нибудь в другой раз, — тихо сказал Твилли. Дези потянулась к нему и поцеловала.
— Все хорошо.
— Милая, где у нас диск с Томом Петти? [25]
— Вот он.
Дези прижало к сиденью, когда Твилли резко набрал скорость.
Он включил музыку и запел:
— Одной ногой в могиле...
— А другой на педали... — подхватила Дезирата Стоут.
Приятно быть с человеком, который не перевирает слова.
— Это все ты виноват, — сказал Роберт Клэпли.
— Не понял?
— Ты же подсунул мне это дерьмо.
— Во-первых, — возразил Палмер Стоут, — предполагалось, что средством воспользуешься ты, а не девочки. В моем понимании, Боб, порошок из носорожьего рога — мужской стимулятор. Во-вторых, только законченный идиот станет курить порошок, когда его полагается подмешивать в напитки. Как подсластитель, понимаешь?
Они стояли на пороге спальни квартиры Клэпли в Палм-Бич. В комнате, провонявшей чесноком, гашишем и застарелым потом, все было перевернуто вверх дном. Разбитое зеркало скособочилось, матрацы валялись на полу вместе со сбитыми в кучу запятнанными простынями. На стене над спинкой кровати виднелись смазанные жирные отпечатки пальцев, ступней и ягодиц.
— Вот же срань это оливковое масло! — прорычал Роберт Клэпли. — Все изгваздало!
— Что они еще принимали, кроме порошка? — спросил Стоут.
— Гашиш, экстази и бог знает что — в их ванную можно входить только в космическом скафандре, точно тебе говорю. — Клэпли невесело рассмеялся. — На курорте они познакомились с каким-то мудаком, и он прислал им «кваалюд». Ты когда о нем последний раз слышал? Его даже в фармацевтическом музее не найти.
Мужчины приблизились к эркеру, выходившему на веранду, где в джакузи валетом лежали с закрытыми глазами Катя и Тиш. Сейчас девушки совсем не походили на кукол Барби. Скорее на истаскавшихся наркоманок. Опухшие, в пятнах и такие неаппетитные, что Палмер Стоут даже слегка посочувствовал Роберту Клэпли. Но лишь слегка. В конце концов, этот самый хмырь обзывал его говноедом, угрожал и привел к нему в дом психопата Дикобраза. И потому затруднения Клэпли не могли вызвать в Стоуте полноценного сочувствия.
— И как у тебя сейчас с двойняшками обстоит, Боб?
— Да все повисло. — Клэпли нервно затянул пояс купального халата. Стоут заметил у него свежую ссадину на мочке, где раньше красовалась бриллиантовая вставка. — В том-то и закавыка. Последние два дня какой-то карнавал безумия. Главное, на меня порошок никак не действует, только поганит хороший виски. А девчонки сочли, что это классный, улетный наркотик...
— Они и так были укуренные.
— Дело в том, что они считают, будто заторчали от порошка. Они в него верят, Палмер. — Клэпли поднял палец. — Девяносто процентов воздействия наркоты в убеждении, что она несет кайф. А эти бабы, позволь тебе заметить, кореш, не самые утонченные дамы на свете. Они вырвались из тупого, холодного, гнусного мира и оказались в солнечной Южной Флориде, то есть в раю. Здесь все новое и прекрасное. Все должно быть лучше — не только погода, но и мужики, наркотики, вечеринки. Полный набор.
Сквозь затемненные очки Стоут разглядывал обнаженных женщин в ванне — их неправдоподобно округлые силиконовые груди торчали из воды, словно причальные буйки. Яркое солнце безжалостно высвечивало лица — пушистые ресницы, пухлые губы. Мокрые спутанные волосы походили на слипшиеся белые водоросли; темные корни намекали, что пора освежить окраску.
— Они требуют еще, — сказал Клэпли.
— Уже все израсходовали?
Клэпли мрачно кивнул.
— И теперь хотят еще.
— Боб, эту дрянь невероятно трудно достать.
— Могу себе представить.