— Палмер, кажется, я не хочу возвращаться домой, — сказала Дези.
— Начинается! — запыхтел Стоут. — А чего ты хочешь?
— Честно говоря, сама не знаю.
— Хочешь стать Бонни Паркер, да? Или Пэтти Хёрст? [31] Мечтаешь попасть на первые страницы газет?
— Я просто хочу...
— Превосходно. Не возвращайся домой. И думать забудь.
Эми Спри поднялась.
— Сынок, пойдем-ка, поможешь мне в гараже.
— Не волнуйся, мам, — сказал Твилли. — Все в порядке.
Эми Спри снова села. Дези сняла ногу с качалки, и Стоут перестал раскачиваться.
— Делай что хочешь! — прорычал он. — Хрен с тобой! Проваливай со своим дурацким лабрадором! Плевал я на вас обоих!
— Сквернословить совсем не обязательно, — заметила Эми Спри.
— Леди, я же привязан к этой чертовой качалке!
— Прекрати, — сказала Дези. — Можно подумать, ты два последних года был образцовым мужем.
Стоут зашипел, словно проколотый футбольный мяч.
— Мои адвокаты свяжутся с тобой, Дезирата. А теперь, придурки, лучше развяжите меня. — Он выгнул шею, чтобы видеть Твилли. — Что касается моста на Жабий остров, малыш, ни ты и никто другой на этой богом проклятой земле не смогут остановить строительство. Можешь забрать мою жену, мою собаку, но мост будет построен, нравится тебе это или нет. Это называется «неизбежный итог», пацан, и неважно, сколько еще собачьих лап, ушей и яиц ты мне пришлешь. Сейчас же сними эти веревки, пока я не начал орать!
Дези еще не видела мужа в такой ярости. Лицо у него опухло и стало похожим на баклажан.
— Палмер, зачем ты солгал? — спросила она.
Прежде чем Стоут успел на нее обрушиться, Твилли налепил ему на рот новый пластырь и натянул на голову наволочку, скрыв полные ненависти глаза.
— Сын, ты уж с ним помягче, — попросила Эми Спри.
Твилли отволок качалку в дом, а Дези свистнула Макгуину. На обед Эми Спри подала жареных креветок с рисом под домашним соусом из помидоров и базилика. Палмера Стоута подтащили к столу, но он злобным хрюканьем дал понять, что не особенно голоден.
— Если передумаете, тут еще много осталось, — сказала Эми Спри. — Извините, детки, что нет вина.
— Мама бросила пить, — объяснил Твилли.
— Знай я, что вы приедете, купила бы бутылочку прелестного «мерло».
— Все хорошо. Еда восхитительная.
— А как же ваш песик?
— Он потом поест, миссис Спри. Для него в машине целая сумка еды.
На десерт был шоколадный чизкейк. Твилли отрезал себе второй кусок, когда мать сказала:
— Отец о тебе спрашивал.
— Ты с ним все-таки общаешься?
— Звонит время от времени. Между загулами.
— Ну и как меняется береговая линия на Западном побережье?
— Об этом я и хотела рассказать. Он отошел от дел.
— С ума сойти! Бросил или ушел на пенсию?
— Вообще-то у него отобрали риэлторскую лицензию.
— В Калифорнии?
— В детали он не вдавался.
Твилли все не мог поверить:
— Наверное, нужно кому-то выпустить кишки, чтобы лишиться лицензии в Калифорнии!
— Я сама не поверила, сынок. Знаешь, чем он теперь торгует? Видеоэлектроникой. Прислал мне рекламный проспект, но я в этом ничего не понимаю.
— Знаешь, что не дает мне покоя, мам? Ведь он мог бросить дело после смерти Большого Фила. При таких деньжищах можно было не торговать вшивыми участками. Уехал бы на Багамы и рыбачил там.
— Он бы не смог, — сказала Эми Спри. — Продавать участки побережья — это у него в крови.
— Не говори так.
— Прошу извинить, — перебила Дези, — но Палмер ведет себя так, будто ему надо в комнату для мальчиков.
— Опять? — Твилли раздраженно встал. — У него пузырь еще меньше совести.
Потом Эми Спри проводила гостей, и Твилли затолкал в фургон качалку с Палмером Стоутом, который пытался вырваться из пут.
— Твилли, что ты собираешься с ним делать? — спросила мать. — Ради бога, подумай хорошенько. Ведь тебе двадцать шесть лет.
— Хочешь его сфотографировать, мам? Он любит сниматься, да, Палмер? — Из-под сбитой наволочки донеслось фырканье. — Особенно «поляроидом».
Дези покраснела, а с качалки раздался придушенный стон.