Ханыга опять улыбнулся и помотал головой — дескать, такую машину и угонять не стоит. Мистер Гэш ткнул в опоссума и спросил:
— А у твоего дружка есть имя?
— Ага: Обед. Сбила какая-то сволочь на мотоцикле.
Мистеру Гэшу подумалось, что бродяга держится слишком непринужденно, когда его расспрашивает человек с пистолетом.
— Ты не ответил на мой вопрос, старина. Откуда ты?
Бродяга показал книгу.
— Надо бы тебе ее почитать.
— Что это?
— Грэм Грин. «Комедианты».
— Никогда о нем не слышал.
— Ты бы его заинтересовал.
— Что ты плетешь, черт тебя возьми? — Мистер Гэш отошел к машине. Его сбивало с толку беспечное поведение мужика с мертвым опоссумом.
— Я одолжу тебе свою книжку, — сказал бродяга.
Мистер Гэш сел в машину и завел двигатель. Ханыга приблизился.
— Стой где стоишь, дед! — Мистер Гэш выхватил пистолет. Человек остановился. Его странный красный глаз уставился на верхушки деревьев, а здоровый безмятежно, с раздражающим безразличием смотрел на мистера Гэша.
— Ты меня не видел, понял? — помахал пистолетом наемник.
— А то.
— И машину.
— Заметано.
— Чего уставился, мать твою?
И снова — улыбка с рекламы зубной пасты.
— Волосы красивые, — сказал бродяга.
— Надо бы грохнуть тебя, козла. Уже за одно это следует отстрелить тебе задницу...
Бродяга в самодельной клетчатой юбке отвернулся. С книгой и мертвым опоссумом он медленно двинулся к сосняку, словно здесь не было никакого мистера Гэша, целившегося ему в спину и грозившего застрелить на счете «шесть».
Машина рванула с места, взвизгнув покрышками. Вот же рехнувшийся мудило! думал мистер Гэш. Сволочное место, сволочная работа!
Треклятый остров кишит баламутами.
Мистер Гэш вставил в кассетник пленку и перемотал к началу.
Теперь уже скоро, сказал он себе. И поеду домой.
Вначале Макгуин не обращал внимания на постельные забавы Твилли и Дези — сворачивался на полу и дремал. Но однажды ночью, после того как они отпустили Палмера, пес проявил горячий интерес к происходящему на матрасе. Дези почти достигла того, что обещало стать незабываемым моментом, когда вдруг сетка кровати сильно прогнулась, а Твилли застонал, но явно не от восторга. Все движения прекратились, кроватные пружины уныло затихли. Грудь Дези придавила неимоверная тяжесть, а щеки коснулось горячее, с утробным запахом дыхание. В мерцающем свете гостиничного телевизора она увидела, что лабрадор вспрыгнул Твилли на голую спину и распластался на ней всеми ста двадцатью восемью фунтами веса. Уже этого бы хватило, чтоб нарушить сосредоточенность мужчины в объятиях женщины, но лабрадор к тому же не позволил игнорировать свое присутствие, сомкнув челюсти на загривке Твилли, словно поймав неосмотрительного зайца.
— Плохой мальчик! — процедил Твилли сквозь сжатые зубы.
Макгуин не укусил, он не злился и был спокоен, просто не отпускал.
— Плохая собака! — снова попытался Твилли.
— Наверное, ему одиноко, — прошептала Дези.
— И что ты предлагаешь?
— Тебе больно?
— Нет, просто весь настрой сбил.
Дези отпустила спинку кровати и, просунув пальцы псу за щеки, легонько потянула. Макгуин покладисто разжал челюсти. Насторожив уши, громадная псина с любопытством смотрела на Дези. Слышно было, как его хвост бодро молотит по ляжкам Твилли.
— Хороший мальчик! — Слова выговаривались нечетко — мешала правая грудь Дези. — Кто пойдет гулять?
Макгуин соскочил с кровати и бросился к двери. Краем простыни Дези обтерла слюни с шеи Твилли, где четко отпечатались следы собачьих зубов.
— Крови нет, — доложила она.
— А засос не остался?
— Может, ему приснился плохой сон?
— Или, наоборот, очень хороший.
Выгуляв Макгуина и дождавшись, когда он захрапит на ковре у телевизора, пара решилась на второй заход. На этот раз Твилли не удалось вскарабкаться на пик наслаждения — невесть откуда налетевший пес вышиб из него дух и вытолкнул из Дези.
— Скверный мальчик! — проскрежетал невероятно разозленный Твилли. — Просто отвратительный! Гадкий, мерзкий и никчемный!
— Он опять грызет твою шею!
— Уж это точно.
— Может, я слишком громко кричу? — предположила Дези. — И он думает, что ты меня обижаешь.
— Это его не извиняет, он уже не щенок.