— Хм... Ну, где он захочет, — мямлил Дик Артемус. — Как он, кстати? Рана серьезная?
— Выкарабкается. Парень крепкий, — сказал Сцинк. — А для чего полицейские перед его палатой?
— Для охраны, — сухо ответил губернатор. — Ведь кто-то же пытался его убить.
— Значит, он не арестован?
— Насколько мне известно, нет. Мистер Стоут не заинтересован в судебном преследовании. Он считает, подобная реклама нежелательна, и я не могу с ним не согласиться.
— Хорошо. — Сцинк оперся локтями на стол. — Теперь насчет моего брата.
— Да? — Губернатор украдкой бросил беспокойный взгляд на Лизу Джун.
— Дойл, — подсказала та.
— Верно, Дойл Тайри! — Дик Артемус облегченно вздохнул. — Смотритель маяка. Безусловно, он может оставаться там, сколько пожелает. Залив Хилсборо, так?
— Соколиная бухта. — Сцинк повернулся к Лизе Джун Питерсон. — Вы не против, если мы с губернатором поговорим наедине?
Лиза Джун пыталась возразить, и Джим Тайл поддержал ее тяжелым вздохом, но Дик Артемус отмахнулся:
— Лиза Джун, почему бы вам не прогуляться с псом и не показать ему наши великолепные старые сосны.
Через полчаса губернатору предстояло выступить с речью, и он не хотел, чтобы его видели со следами собачьих слюней на ширинке.
Когда они остались одни, бывший губернатор спросил нынешнего:
— Что с островом?
— В результате он будет просто прелесть.
— Он сейчас просто прелесть. Вы там бывали?
Дик Артемус покачал головой.
— Послушайте, вы же помните, как делаются подобные вещи. — Он высосал водку, гремя кубиками льда. — Человек выделил значительные суммы на мою кампанию и вправе рассчитывать на ответное уважение. Или послабления, если угодно. И должен признать, он все сделал по правилам с этим «Буревестником»: провел районирование, природные исследования, получил разрешения — все вроде по закону. Так мне докладывали.
— Стоило хотя бы взглянуть на остров, прежде чем позволить его губить.
— Губернатор, я понимаю ваши чувства...
— Ни хрена ты не понимаешь.
— Что вы делаете? Эй, отпустите!
Сон с бульдозерами снился бесконечно: хор ревущих машин гнал Твилли Спри все дальше от берега. Закончилось все так: с неба, как того и боялся Твилли, падали чайки. Птицы падали уже мертвыми и, врезаясь в океан, точно камни, поднимали султаны воды у его головы. Спасаясь, Твилли нырял, но едва выскакивал для глотка воздуха, как птицы, больно ударяя, падали на него. Скоро силы кончились, и он почувствовал, как погружается в ледяное кружево синевы и пены. Казалось, смерть когтями вцепилась в ноги и тянет вниз. Но потом что-то сильное схватило и потянуло его наверх из бурлящего холода, освобождая из хватких когтей.
Черный пес! Будто в диснеевском фильме, отважная собака бросалась на помощь и вытаскивала на воздух...
Оказалось, поднимала его не собака. Поддерживая Твилли голову, Дези приподняла его, чтобы поправить подушки. Он открыл глаза, и первое, что увидел — ложбинку в основании шеи. Твилли потянулся ее поцеловать, и, судя по боли, от движения раскололась грудь.
— Кому-то уже лучше, — улыбнулась Дези.
— Гораздо, — выдохнул Твилли.
— Тебе нельзя разговаривать и целоваться.
Она чмокнула его в лоб. Дурной знак. Прощаясь, женщины всегда целовали его в лоб.
— Прости за все, — сказал Твилли.
— Я там оказалась по своей воле.
— Ты уезжаешь?
Дези кивнула.
— В Атланту. Поживу пока у родителей.
— Я тебя люблю, — вяло сказал Твилли, хотя это была абсолютная правда. Как правда и то, что он, по обычаю, влюбится в первую женщину, которая с ним переспит.
— Я знаю, — сказала Дези.
— Ты потрясающе выглядишь.
— Это тебе после «демерола» кажется. Я сейчас страхолюдина. Лежи, отдыхай.
— А что тот человек...
— Ой! — Дези через одеяло ухватила Твилли за ногу. — Ни за что не догадаешься, кто это!
Когда она назвала имя, Твилли повел себя так, будто ему вкатили дозу чистого адреналина. Он рывком поднял голову и выпалил:
— Я слышал это имя! От матери.
— Клинтон Тайри?
— Мать рассказала всю его историю и считала героем, а отец говорил, что он сумасшедший.
— Знаешь, он приставал ко мне в вертолете.
— Ну! Это лишь подтверждает, что он в здравом уме. — Твилли слабо улыбнулся и откинулся на подушки.
— Еще он крайне отрицательно отозвался о моем муже. Сказал, эксгибиционист в школьном дворе и то порядочнее.
Твилли усмехнулся. Появилась суетливая медсестра, поправила капельницу и велела Твилли поспать. Уходя, она одарила Дези испепеляющим взглядом.