Это Сцинка рассмешило.
— Твоя матушка, наверное, романтическая натура. — Он натянул купальную шапочку. — Ты тогда в детский сад ходил? Или в первый класс? Ты не можешь помнить, как тогда было.
— Мать и потом о вас говорила беспрестанно. Может, просто в пику отцу. Или втайне была на вашей стороне. Голосовала за вас, это я помню.
— Господи, ну хватит уже...
— Наверное, она бы вам понравилась. Мама.
Сцинк снял очки и вгляделся в свое отражение в блестящей решетке радиатора. Двумя пальцами поправил красный глаз, подровняв его по здоровому. Затем посмотрел на Твилли и сказал:
— Сынок, я не знаю, как тебе поступить с твоей жизнью. Ты видишь, что я сделал со своей. Но, наверное, для таких, как мы с тобой, в этом мире нет покоя. Кто-то должен все принимать близко к сердцу, иначе вообще порядка не будет. Для того мы и появились на этом свете — гневаться.
— Меня из-за этого заставили пройти курсы, — сказал Твилли. — Я не излечился.
— Какие курсы?
— «Как управлять гневом». Я абсолютно серьезно.
Сцинк расхохотался.
— Господи боже мой! А нет ли курсов по управлению жадностью? У нас их должен пройти каждый. И тех, кто не сдаст экзамен, брать за огузок и вышвыривать из Флориды!
— Я взорвал банк своего дяди.
— Ну и что? — воскликнул Сцинк. — Гнева нечего стыдиться, малыш. Иногда это единственно здравая, логичная и честная реакция. И не нужны никакие курсы, чтобы от нее избавляться! Можно спиться или застрелиться. А можно выстоять и дать бой сволочам. — Экс-губернатор задрал подбородок к небу и пророкотал:
Кто знает край далекий и прекрасный,
Где кипарис и томный мирт цветут
И где они как призраки растут
Суровых дел и неги сладострастной,
Где нежность чувств с их буйностью близка,
Вдруг ястреб тих, а горлица дика? [40]
— Я уже в этом краю, капитан, — тихо сказал Твилли.
— Знаю, сынок.
Сцинк медленно опустил голову; заплетенная в косы борода струилась прядями, словно серебристый мох, птичьи клювы стукнулись друг о друга.
— Лорд Байрон? — спросил Твилли.
Сцинк кивнул. Ему было приятно, что парень знает поэму.
— «Абидосская невеста».
Твилли потрогал рану через повязку. Действие анальгетика заканчивалось, но боль терпимая.
— Вы, наверное, слышали, что затевается крупная охота? — спросил он.
— Так точно, сэр.
— Случайно не знаете, где?
У Сцинка была возможность положить всему конец. Он не смог.
— Очень даже знаю, — сказал он и передал рассказ Лизы Джун Питерсон.
— И что вы об этом думаете?
— Охота на подставных зверей — подлость.
— Я не об этом.
— А, хочешь устроить засаду?
— Я все думаю о Жабьем острове, как не дать им построить мост.
Сцинк уставился на шоссе, где проносились машины.
— Что за идиоты? — Он будто разговаривал сам с собой. — Куда они все мчатся?
Твилли слез с капота.
— Могу сказать, куда я поспешу, губернатор. В Окалу. А по дороге куплю у дружелюбного торговца оружием мощную винтовку. Вам не нужно?
— Отдача вмиг вылечит твою грудь.
— Да уж, наверное, от боли глаза на лоб полезут. — Твилли выдернул у Сцинка из рук ключи от машины. — Раз не хотите со мной, могу подбросить до Лейк-Сити.
— Значит, вот как ты обращаешься с народным героем? В Лейк-Сити его!
— Тут жарко. Поехали.
— Я ничего не пропустил? — спросил Сцинк. — План уже есть?
— Пока нет. — Твилли облизал губы и свистнул собаке.
Пока Аса Ландо заправлял большой вильчатый погрузчик, Дургес грел руки о кружку с кофе. До восхода солнца оставалось три часа.
— Ты в этом уверен? — спросил Дургес.