- Тогда вам должно быть понятно, что он чрезвычайно... Ну, что он несчастен. Он зависит от женщины, которая буквально держит его на крючке. Он связался с ней, пока не было меня, и сейчас... сейчас он на крючке.
- Откуда у нее такая власть над ним?
- О, она демон. Соблазнительный, беспощадный, злобный. У нее сохранились копии гостиничных квитанций и его письма, магнитофонные записи - сделанные тайком, разумеется... Несколько раз он брал ее в Мексику, иногда они пересекали границу нелегально.
- Шантаж,- заключил я.
- Утонченнейшая его разновидность. Видите ли, он находится... находился в таком положении, что просто не мог поставить под удар свою репутацию в глазах компании. Известно ли вам, что его втянули в борьбу за контроль над компанией? Конкуренты все время пытаются подорвать доверие к нему акционеров и перехватить власть.
- А в чем заключаются интересы конкурентов и кто они, эти конкуренты?
- Он очень старательно избегал разговоров на эту тему, но мне кажется...
- Ну-ка, ну-ка!- подстегнул я ее.
- Я иногда спрашиваю себя, не Карсон ли это?
- Карсон способен на такое?
- Бизнес есть бизнес,- сказала она.
- Но вы не уверены, что это Карсон?
- Нет.
- Видимо, вы не раз встречались с Даулингом и обсуждали некоторые его личные проблемы в подробностях.
- Он любил откровенничать со мной. Не сомневаюсь, необходимость расстаться со мной была трагедией его жизни. Он сказал однажды, что после моего отъезда неделями не мог смотреть на женщин, ну а потом... Он же настоящий мужчина... и, конечно, неизбежное случилось. Эта женщина оказалась весьма сообразительной.
Он был так одинок. Она мигом оценила ситуацию и запустила в него свои когти... О таком человеке трудно рассказывать. Он постоянно испытывал эмоциональное беспокойство. Мы всегда были очень близки друг другу, и многие его беды происходили из-за того, что он попытался найти этой близости замену.
- Что ж,- подытожил я,- он обрел эмоциональный покой. Эта женщина не дала ему уйти от ее когтей.
Она кивнула.
- Кто она?
- Уместны ли здесь имена? Я не вправе злоупотреблять его доверием.
- Не будьте ребенком,- возразил я,- человека ведь нет в живых.
Моя сентенция буквально сразила ее наповал. Рассказывая о Даулинге, она так была поглощена излагаемыми фактами и их отношениями, что, казалось, забыла о самом непреложном факте: его больше нет в живых.
У нее перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.
- Успокойтесь,- попросил я,- для слез нет времени... Кто эта женщина, которая запустила в Даулинга когти?
- Ее зовут Бернис Клинтон.
Я с минуту дегустировал информацию.
- Не знаете, где она живет?
- Нет. Он никогда об этом не говорил, но я знаю, он ее содержал. Он снимал для нее квартиру. А запросы и вкусы у нее отчаянные.
- Потом он перестал оплачивать квартиру?
- Продолжает и поныне, хотя страстно мечтает освободиться.
- Почему?
- А почему всякий мужчина сперва лезет в ярмо, а потом во сне видит, как бы ярмо сбросить? Даулинг видел в ней мое отражение, и она это заблуждение всячески поддерживала, совсем вскружила ему голову.
Правда, потом...
- Почему он не женился на ней в пылу увлечения, когда овдовел?
- Потому что начал узнавать ее истинный характер.
- И захотел возобновить прежние отношения с вами?
- Он тянулся ко мне,- согласилась она.- Но я не могла вернуться на его условиях. Я уважала его как отца моего ребенка, а узнав, что он спутался с этой женщиной... Не знаю, как объяснить, Дональд, что-то во мне умерло. Я видела в нем только друга. Я сочувствовала ему, понимала, пожалуй, больше, чем любая другая женщина в его жизни. Он мне нравился. Но вновь запылать страстью... Нет, на такие чувства меня теперь не хватит.
Ведь один раз я уже прошла этот круг до конца... Если бы он захотел жениться на мне, как только я вернулась, я пошла бы под венец в ту же минуту. Увы, он опять был несвободен. История начиналась сначала. Я не хотела опять свиданий украдкой, постоянной лжи, тайной связи, а потом... быть может, новой беременности...
Трудно объяснить, как я воспринимала его теперь, не менее трудно - как воспринимал меня он.
- Был он агрессивен, пытался вновь завязать близкие отношения?
- А как же, конечно.
- Не вполне понимаю, ваше "конечно".
- Он очень чувственный мужчина, и какой! Я ему нравилась, у нас интимные воспоминания, и было бы противоестественно, если бы он повел себя иначе.
- Но вы не уступили.
- Нет. Дружба, сочувствие, понимание - пожалуйста, но... тайными утехами я сыта по горло. Я не могла идти на такой риск - произвести на свет еще одного ребенка с отметкой безотцовщины.
- Иными словами, вы предложили ему освободиться от Бернис и повести вас к алтарю?
- В общих чертах что-то в этом роде.
- Лучшего кандидата на лавры убийцы не придумаешь...
- Полагаете, они предъявят...