Вики накормила меня бутербродами, салатом и тортом. Уплетая за обе щеки, Пенни рассказывала мне, как чудесно прошло утро. Потом Вики увела её наверх и уложила вздремнуть.
Когда она вернулась, я приканчивал кофе. Мы вместе убрали со стола. Сложив посуду в мойку, Вики посмотрела мне в глаза.
— Я ищу работу, Стив.
— Я-то думал, вы учительница.
— Это так. Но сейчас летние каникулы, у меня уйма времени, и я не знаю, куда себя деть. Три последних года я посещала летние курсы при университете, но потом мне надоело. — Она пустила горячую воду и плеснула в мойку жидкого мыла. — Конечно, вам сейчас не до того, но поверьте: найти домработницу и няньку для Пенни будет ох как непросто. Позвольте мне помочь вам. Всего несколько дней, пока вы не придете в себя и не начнете налаживать свою жизнь.
Я кивнул.
— Вы во многом похожи на нее.
— На Морин?
— Да. Такая же славная душа. Такая же щедрость и порывистость. Вы тоже спешите делать добро.
Приехал Рейнолдс на патрульной машине. Я устроился на сиденье и спросил:
— Куда поедем?
— В питомник, где выращивают саженцы, а потом — в гастроном.
Поездка в питомник оказалась пустой тратой времени. Никто из тамошних работников не видел, как два дня назад машина едва не сбила женщину.
Тогда мы покатили в универсам, расположенный к югу от Мид-Парк, и побеседовали с управляющим. Протирая стекла очков, тот сказал:
— Да, помню, как мои работники рассказывали, будто бы какую-то женщину чуть не задавили.
— Кто именно видел это? — спросил Рейнолдс.
— Да откуда мне знать?
— Давайте это выясним.
Нашей третьей по счету собеседницей оказалась черноволосая толстая кассирша. За её спиной выстроилась очередь из любознательных покупателей с мешками в руках.
— Ой, мамочки! — воскликнула толстуха. — Да, помню. Ее едва не убили!
— Вы сами это видели? — спросил лейтенант.
— Нет. Но он мне первой рассказал.
— Кто?
— Томми Хайнс. Он все видел.
Рейнолдс взглянул на управляющего.
— Это наш товаровед, — пояснил тот. — Когда образуется очередь, он помогает укладывать покупки в мешки и относит их на автостоянку. Сейчас он в подсобке, помидоры привезли.
В подсобке было холодно и темно, повсюду валялись ящики и корзины, воняло черноземом и подгнившими яблоками. Томми оказался тощим долговязым парнем с белобрысой шевелюрой. Он подошел к нам, вытирая лицо длинным белым фартуком, изучил жетон Рейнолдса, вгляделся в лицо лейтенанта.
— Да, я видел, как ту даму едва не задавили. Она что, разыскивает водителя?
— Вроде того. Узнаете ее? — Рейнолдс достал из внутреннего кармана фотографию — уменьшенную копию той, которую Де-Костер забрал из дома накануне. Интересно, сколько таких маленьких снимков сейчас путешествует по городу в карманах любопытных сыщиков?
— Да, это она, — уверенно ответил Томми. — Хотя вчера она была напугана и выглядела чуточку иначе.
— Расскажите нам, что именно вы видели, — попросил Рейнолдс.
— Ну… мы уже закрывались, и народу было битком. Я взял два мешка со снедью и понес на стоянку, а когда бежал обратно, эта дама вышла из магазина. Она сама несла свои покупки, маленький сверток. Я не обратил на неё особого внимания, помню только, что женщина была видная. Она сошла с тротуара и начала переходить улицу. Иногда покупатели ставят машины напротив, потому что при оживленном движении со стоянки трудно вырулить налево. Женщина миновала середину проезжей части и вдруг закричала, хотя и не очень громко. Я не смотрел на нее, шел в магазин, но, когда услышал крик, обернулся. В потоке машин выдался просвет, и она пошла, но тут как раз эта тачка, видать, свернула на перекрестке. Водитель несся как угорелый, и, когда женщина закричала, он, должно быть, потерял голову…
— Подробнее, Томми.
— Ну… она выронила пакет и попыталась отскочить, а водитель, вместо того, чтобы отвернуть прочь, наоборот, попер прямо на нее. К счастью, женщина была молодая и проворная. Будь она старухой, пиши пропало. Я подбежал и помог ей подняться, она сказала, что все в порядке, врача не надо, поедет домой. Увидится с мужем, а уж тогда все будет хорошо.
— Значит, она села в машину и уехала?
— Ага. И вот что удивительно: машина была точь-в-точь такая же, как та, которая едва не сбила её.
— Как насчет номера, Томми?
— Да какое там! О номере я и не подумал. Спохватился, только когда парень завернул за угол и был таков.
— Вы уверены, что за рулем был мужчина?
— Похоже на то.
— А может быть, женщина с короткой стрижкой?
— Мне такое в голову не приходило. Может, и женщина. Но тогда мне показалось, что это был мужчина.
— Пострадавшая сказала что-нибудь о машине или водителе?
— Нет. Она вроде как плакала. Оно и неудивительно. Бормотала какую-то бессмыслицу.
— Можете припомнить?
— Ну… она ведь плакала. Сказала, что хочет видеть мужа. Что должна найти кого-то и убедить. Что он не прав. Что она не нарочно… Просто набор слов. Истерика, понимаете?
— Спасибо, Томми.
— Всегда пожалуйста. — Парень усмехнулся. — Вам спасибо, что помогли хоть ненадолго забыть об этих чертовых помидорах. Наверное, у той дамы все в порядке, и она вернулась домой, к своему благоверному.
Мы сели в машину и покатили восвояси. Я раздумывал о том, как мерзавец мучил Морин, о том, как на Тиммонс-стрит ему, наконец, повезло. Я уже начинал представлять себе этого мерзавца мертвым. Мне не хотелось, чтобы Рейнолдс поймал его, не хотелось, чтобы на него наложили руки власти штата. Мне хотелось другого — самому огласить приговор и привести его в исполнение.