Василий Васильевич осмотрел Максимова долгим милицейским взглядом.
- Клянется, что - до. Говорит, просто взорвалось все внутри. Примерно за минуту, как все началось. Молодец, что даже в таком виде с мониторов глаз не спускал. Не нажми он кнопку тревоги, облажались бы по полной программе. Хотя и так все в дерьме ходим. Не уберегли, как ни крути. Версии есть? - без перехода спросил он.
Максимов промолчал.
- И у меня их - вагон, - после долгой паузы произнес Иванов. - Но я пока вслух их не высказываю.
- Уголовное дело возбудили? - спросил Максимов.
- Какого рожна? - Иванов поморщился. - Пленку местные опера посмотрели и с чистой совестью накатали отказуху. Кого тут сажать? Ты сам видел. Полное отсутствие события преступления, как юрист говорю.
Иванов выключил телевизор.
- Кино я показал для повышения твоей осведомленности. - Он не без удовольствия ввернул шпильку. - Надеюсь, самолюбие не ущемил и характер не испортил.
- Может, хватит бодаться? - его же словами ответил Максимов.
- Ладно, замяли.
Иванов покосился на бутылку. Максимов отрицательно покачал головой. Иванов убрал бутылку со стола.
- Жрать-то сможешь? - спросил он.
- Без проблем.
- Тогда - налетай.
Иванов взял с тарелки бутерброд, последний придвинул к Максимову.
Вперил взгляд в мониторы и сосредоточенно заработал челюстями.
- Темный ты человек, - пробормотал Иванов с набитым ртом. - Когда ты вокруг Карины крутиться начал, я, сам понимаешь, справки по своим каналам навел.
- И как, удачно? - поинтересовался Максимов.
- А как же, - кивнул Василий Васильевич. - Особенно про твою экспедицию в Таджикистан. Источник в Минобороне, денег, кстати, стоит, как шпион американский, донес, что вы с Кариной оказались в районе проведения войсковой операции. И больше - ни гугу. Вежливо намекнул, что уточняющие вопросы задавать бесполезно. И всем обойдется дороже. Ладно, мы не гордые... Не пускают в дверь, полезем в окошко. - Он смахнул крошки, прилипшие к губам. - Другой источник сдал, что вы с Кариной, когда из заварухи выбрались, проживали в Душанбе в особняке, взятом под охрану ребятами из Центра антитеррора.
- И все? - спросил Максимов с невинным видом.
- Все. Источник больше ничего не сказал. В штаны наделал.
Максимов улыбнулся:
- Штаны были с лампасами или цивильные?
На военных особистов Максимов в свое время нагляделся до тошноты, в новой жизни пришлось контачить с "искусствоведами в штатском", серыми грызунами, снующими по музейным спецхранам. Психо- и фенотип контрразведчика отечественного производства Максимов изучил досконально.
Под "конторского" Иванов не подходил. Разведка? Провинциального шарма пэгэушника в Иванове не наблюдалось. Родных ГРУшных замашек Максимов тоже не увидел. Да и зачем Матоянцу отставной Штирлиц в службе безопасности?
Скорее всего, Василий Васильевич подвязывался на ниве борьбы с экономической преступностью в системе МВД, решил Максимов. После увольнения старые связи не растерял, на рыночной основе поднакопил новые, но их явно не хватило, чтобы вцепиться в Максимова мертвой хваткой. Отсюда и тоска во взоре. Как у пса на коротком поводке.
- Так что там у вас в горах приключилось? Просвети уж, если не секрет.
- Какой там секрет! - Максимов пожал плечами. - Даже в газетах про это писали. Полковник Бердыев, местный батька Махно, устроил очередную бучу. Правительственные войска малость с ним повоевали. Наши официально держали нейтралитет, но "вертушки" послали подолбить по тем и другим. Восток, одним словом.
- А ты в это время раскопки проводил, да? В панамке и с лопаточкой.
- Ну, Бердыев меня в свои планы не посвящал. Когда экспедиция планировалась, клянусь, не знал, что Бердыеву приспичит взбунтовать аборигенов и пойти походом на Душанбе.
- А из Душанбе ты сразу в Париж полетел?
- Работа такая.
- Я и говорю, темная ты личность. - Василий Васильевич достал платок, тщательно промокнул лицо и вытер губы. - Честно скажу, я был против тебя. Да и сейчас не в особом восторге. Хоть ты из профессорской семьи, археологом числишься... В деньгах не нуждаешься, но компромата на тебя по линии МВД вроде бы нет. А свою дочку я бы тебе не доверил, так Матоянцу и заявил.
- А я в родственники не набиваюсь. Ни к вам, ни к Матоянцам.
Иванов указал пальцем на мониторы.
- Это ты им объясни. Уже на твой счет шушукаются, мне доложили. Впрочем, не о том сейчас речь. - Он тяжело вздохнул. - Чем ты глянулся Ашоту Михайловичу, не знаю. Но его слово для меня - закон. Тем более - последнее.
Иванов достал из нагрудного кармана конверт, послал по гладкой столешнице Максимову.
- Ознакомься.
Максимов ногтем отогнул угол конверта. Он оказался не запечатанным.
- А кто ознакомился до меня?
- Я, естественно! - Иванов насупился. - С учетом обстоятельств, так сказать.
Максимов посмотрел ему в глаза. Убрал руку от конверта.
- Значит, мне смысла читать нет. Поверю вам на слово.
- Осторожничаешь?
- С учетом обстоятельств, - с вежливой улыбкой ответил Максимов.
Иванов крепко задумался, лицо сделалось сосредоточенным и злым, как у медведя, выдавливающего из себя "зимнюю пробку"*.
##* Перед спячкой медведь съедает около 1 кг глины, чтобы закупорить задний проход. Считают, что таким способом он препятствует насекомым и прочим вредителям проникнуть через прямую кишку в желудок, забитый зимним запасом пищи.
Весной ему приходится выдавливать из себя кремневый стержень около 15 см длиной. Рев стоит на всю тайгу.
- По анкете ты - археолог, так? - попробовал поддеть он. - А замашки, как у шпиона.