Глава двадцать пятая
"Не дразните собак, не обижайте кошек..."
Создатель образов.
Путана с сережкой в носу все так же скучала у стойки. Тянула через соломинку все тот же коктейль, буро-красной жидкости в стакане за время отсутствия Глеба почти не убавилось.
Глеб забрался на соседний табурет. Бармен прекратил полировать стакан, изобразил на лице максимум внимания.
- Черный "Баккарди", мята, цедра лимона, лайм, тертый лед, распорядился Глеб.
Бармен кивнул.
Наташа разлепила черные губы и, шевеля соломинку языком, произнесла тихо, будто сама себе, но так, чтобы Глеб расслышал:
- Взболтать, но не смешивать *.
##* Коронная фраза Джеймса Бонда при заказе фирменного коктейля дайкири. В оригинале - "Shaken, not stirred".
По лицу бармена юркнула тревога. Он с неудовольствием уставился на Наташу. "Сниматься снимайся, но не лезь в открытую к клиенту".
Глеб изогнул бровь.
- Однако! А по-английски как?
- Шэйк, бат донт микст, - с довольно неплохим произношением ответила Наташа.
- И дайкири для дамы. - Глеб выставив указательный палец, остановил бармена, рванувшего исполнять заказ. - Еще. Не в службу, а в дружбу. Будь добр, найди мне коробку. Только почище.
- Какую?
- Из-под вина или что-то типа того.
Бармен нырнул под стойку, выпрямился, держа в руке коробку из-под мартини.
- Пойдет?
- В самый раз!
Глеб принял коробку, сунул в нее пакет, утрамбовал, разворошив брикеты денег. Опустил на пол, поставил сверху ногу.
Бармен занялся заказом.
Глеб повернулся к Наташе, потянул носом воздух. Вдруг захотелось подурачиться.
- Ваше произношение делает честь педагогам достославного МГУ, а ваша кожа словно специально создана, чтобы на нее наносить благородный аромат "Живанши", - произнес он по-английски.
- Универ ни при чем, английский я знаю со школы, - ответила она по-русски.
"Стиль все-таки хромает", - с грустью констатировал Глеб.
- А "Живанши" не мой любимый запах. Если честно, клиент припер целую коробку. Вот и пользуемся на халяву.
- Угу, - кивнул Глеб безо всякого интереса.
Бармен поставил перед Глебом толстый стакан. Оказалось, кстати.
- Кстати, рекламу "Баккарди" я делала, - вставила Наташа.
- Угу. И клиент припер пять коробок пойла, - подсказал Глеб. Несчастных случаев на работе не было?
- Каких?
- Белой горячки от халявы, например. Очень русская болезнь.
Наташа легко и непринужденно рассмеялась. Тряхнула головой, разметав по плечам тугие жгутики дрэдов.
- Ты - дизайнер, - как диагноз, произнес Глеб.
- Угадал!
"Немудрено. Ни одна моделька не станет дырявить рожу и портить волосы. И только офисная шваль говорит о заказе "я делала". Хоть дизайнером зовись, хоть старшим исполнительным лайн-директором по региональным проектам, шваль она и есть - шваль. Шестьсот баксов оклад и добровольно-принудительный секс с шефом по пятницам".
Он посмотрел на ее припухшие губы. Уловил винный запах, испаряющийся с их горячей упругой поверхности.
"Нет. Оставить почти два "лимона" без присмотра и пойти с путаной на минет в туалет, это не есть умно. Тащить коробку с собой - сам же первым умру со смеху".
Она не поняла смысла его улыбки, но тоже растянула губы, показав ряд идеальных зубов.
Остатки возбуждения, клокотавшие внутри, никак не хотели уняться, требовали выхода. И Глеб решил еще немного подурачиться.
- Вряд ли ты это знаешь, но есть такая поза, называется "миссионерской". Когда мужчина на женщине, лицом друг к другу, - он вновь перешел на английский.
- С чего ты взял, что не знаю? - помедлив, ответила она. Интонация была чуть наигранной, как на школьном уроке. - Ее предпочитают депутаты из провинции.
Глеб не сдержался и хохотнул.
- Правда, очень скоро они начинают требовать экзотики, - добавила она. - Втроем и больше. Полный кворум, как говорят у них в парламенте.
- А что предпочитаешь ты?
- Эскимо с кокаином, - слетело с ее развратных губ.
Глаза ее ждали ответа.
- Об этом надо подумать.