Глеб с серьезным видом указал на центральную картинку, светившуюся изумрудно-фосфорным цветом. А сам был готов расхохотаться в голос.
Оператор по немой команде художника щелкнул "мышкой" и увеличил картинку на всю ширину экрана.
Глеб крякнул в кулак, чтобы смех не вырвался наружу.
В правом нижнем углу обложки круглолицый шеф "Газпрома" жизнерадостно улыбался из-под нахлобученной до глаз пыжиковой шапки-ушанки. Бугорки щек и прочие выпуклости лица украшал здоровый румянец человека, привычного к северному морозу и к заполярным дозам спиртного. Фон был черный, а по нему, фосфорно светилась элегантно вогнутая карта страны, разбитая на четкие прямоугольники.
- Монитор центральной диспетчерской "Газпрома". Специально попросил кадр в их пресс-службе, - пояснил Иван Васильевич.
Глеб с глубокомысленным видом кивнул. Вопрос, который жег язык, задала оранжевоволосая курица.
- Ничего, что он в ушанке на центральном пульте? - подала она стервозный голосок. - Да и осень еще на дворе. Не по погоде одет.
Иван Васильевич готовился что-то сказать, но, хлопнув ртом, задохнулся.
Глеб, не выдержав, разлепил губы в улыбке.
- Будем считать, что он только прилетел из Ханты-Мансийска! - выдал он заранее сформулированный ответ. - И сразу - на главный пульт.
Засмеялись в голос все, даже Иван Васильевич подключился, правда, последним.
- Ладно, одобряю в шапке, - промокнув глаза, вынес вердикт Глеб.
Иван Васильевич с достоинством кивнул, как фельдфебель-старослужащий, получивший приказ, в котором не нуждался.
Глеб повернулся к монитору.
- А это будьте добры сохранить. - Он указал на белую головоломку из труб. - Разведка донесла, они там что-то мутят с "Рургазом". Потребуются проспекты и прочая рекламная макулатура. Немцы такой шедевр оценят по достоинству. Или я их уважать перестану.
Иван Васильевич смущенно, но польщено одновременно залился румянцем от подбородка до макушки.
- Вы же профессионал высшей пробы, Иван Васильевич. - Обычно с этой фразы Глеб начинал проработку художника за очередную пьянку на рабочем месте. Но сейчас она звучала без всякого укора. - И лучше меня это знаете. Я лишь знаю, что мир создается энтузиастами, а стоит на плечах профессионалов. Знаю, а кто сказал, не помню.
- Он, - подала голос девочка. - Я полосу с его интервью верстала.
Оранжевоволосая указала на стенд, занимавший всю стену над ее монитором. На стенд Иван Васильевич лепил магнитами лучшие обложки. Получилась выставка личных достижений, пример для ученицы и образцы для бестолковых клиентов.
Глеб осекся, вдруг осознав, чьи слова он процитировал.
С обложки майского номера на него смотрел Матоянц. Отчим Карины, как всегда, выглядел сосредоточенным и уверенным в себе. И абсолютно не подозревал, какая смерть ждет его через четыре месяца.
* * *
Глеб набрал код на замке, потом приложил большой палец к синему стеклянному квадратику на косяке. Щелкнуло запирающее устройство. Он толкнул дверь и шагнул в тихий глухой коридор.
Еще одна игра за собственные деньги. Но на этот раз всерьез и на серьезные ставки.
В отдельном отсеке, отгороженном бронированной дверью и звуконепроницаемой стеной от бестолковой суеты общего зала, находился "мозговой центр" агентства. По сути, он и был пиар-агентством, остальное мишура для заказчиков и налоговой инспекции.
В четырех кабинетах размещались службы контрразведки, разведки, аналитический отдел и служба стратегического планирования. Все, как в нормальной спецслужбе уважающего себя государства. Только без раздутых штатов, бюрократии и интриг. По одному куратору с двумя помощниками на каждое направление и право использовать любые ресурсы, лишь бы выгорело д е л о.
Глеб стряхнул с себя маску демократически настроенного и прогрессивно мыслящего начальника-технократа. И стал тем, кем любил быть, - охотником на двуногих.
Он без стука распахнул первую дверь. Встал на пороге. Вдавил взглядом обратно в кресло приставшего было начальника службы безопасности. Молчал и не без удовольствия следил, как с лица еще минуту назад столь уверенного в себе человека стекает удивление и медленно серой отечностью проступает тревога. А потом - страх. Липкий его запах Глеб почувствовал на расстоянии.
Глеб захлопнул дверь, сделал три бесшумных шага к столу.
- Сергей Дмитриевич, раздолбай на входе докладывает мне, что происшествий не случилось. А в офисе у кое-кого вот-вот начнется ломка!
Сергей Дмитриевич нервно дрогнул губами.
- Я же предупреждал, Глеб Павлович, такой гадюшник под боком! Наши на этих обкуренных лабухов насмотрятся, а потом...
Глеб посмотрел ему в глаза, и Сергей Дмитриевич осекся.
Глеб перегнулся через стол, нажал кнопку селектора.
- Любовь Викторовна, добрый день. У нас деньги есть? - спросил он добродушно-игривым тоном.
Из динамика раздался хохоток полной жизнерадостной женщины.
- Денег нет и не будет! - выдала она дежурный ответ. - Добрый день, Глеб Павлович.
- И тем не менее через полчаса выплатите Эдельману двести долларов на представительские расходы, - распорядился Глеб.
- Глеб Павлович, он свой фонд давно выскреб до донышка! - взмолилась бухгалтер.
- Потому что работает лучше всех. У него сейчас идет важный контракт, так что изыщите возможность, Любовь Викторовна.
Глеб оторвал палец от кнопки, им же, острым и твердым, нацелился на переносье Сергея Дмитриевича.
- Когда этот засранец выскочит за дозой, пустишь за ним "хвост". Засечешь контакт. Барыгу сегодня же сдать ментам.
Сергей Дмитриевич с готовностью кивнул.
- Сделаем. А с Шуриком Эдельманом что делать? Может, по почкам? Для профилактики.
Глеб сузил глаза.
- По голове, - отчетливо прошептал он. - Чтобы вылетело все, что он за два года здесь узнал.
Прочитав немой вопрос в глазах Сергея Дмитриевича, Глеб отрицательно повел головой.
- Сделай из него растение - и хватит. Три дня на исполнение. Вопрос закрыт.
Не попрощавшись, Глеб вышел в коридор.