Наконец достигли запланированного места сбора, которое им так и не пригодилось, и семья Дельгадо перебралась в поджидавший ее микроавтобус, куда Карлос перенес тело Карлотты, а затем вернулся и сел за руль грузовика.
Вэлин попросил старого колумбийца выйти на минуту для разговора.
- Что вы собираетесь делать с Карлоттой? - спросил полковник.
- Мы решили, что ее нужно отвезти домой.
- А я думал, что вы полетите с нами.
- Это невозможно, полковник. Я должен похоронить свою дочь.
- Но вы подвергаете себя смертельной опасности. Вы ведь знаете, что в Вашингтоне оказался предатель.
- Пусть будет, как будет.
- Хезус, я прошу вас пересмотреть свое решение. Я отнюдь не против достойных похорон, но вы можете выкопать могилу возле аэродрома и потом улететь вместе с нами.
- Значит, хоронить без священника?
- Если нет иного выхода. В конце концов, ее душа рассталась с телом, и слова не имеют сейчас для нее никакого значения.
- Нет, это не так. Эти слова очень много значат для меня и Марии.
Вэлин понял, что спорить бесполезно, и решил поменять тему разговора.
- Нам вскоре понадобится заправиться бензином и дизельным топливом.
- Мы припрятали кое-что про запас у шоссе, - ответил Хезус. - Первый тайник примерно в сорока километрах отсюда. Мы скоро там будем и сможем заправиться.
- Благодарю вас.
- Не стоит благодарности.
Вэлин посмотрел в окно микроавтобуса и увидел лежавшее на заднем сиденье тело Карлотгы. На его взгляд, не имело никакого смысла приносить в жертву всю семью ради простого ритуала.
- Может, вы разрешите вашим детям присоединиться к нам? Они получили бы возможность начать новую жизнь в Штатах.
- Если говорить о Карлосе, он сразу отпадает, потому что не знает и слова по-английски, - возразил Хезус.
Он увидел выражение лица Вэлина и поспешил исправиться.
- Хорошо, я поговорю с ними, но сейчас нам нужно спешить. Время идет, а на нашем пути встретится еще немало солдат. Между прочим, не надо забывать, что теперь нас повсюду разыскивают.
"Об этом ты мог бы мне и не напоминать", - устало подумал Взлин, а вслух сказал:
- Да, конечно.
И вернулся в кабину грузовика.
Колонна достигла тайника с горючим без приключений. Заправкой машин занялись Хезус и Кар л ос, которым помогали Ньюмэн, Мессельер и Эйнджел. Мария, Кармен и София остались в микроавтобусе. Спенсер, обменявшись парой слов с Вэлином, подошел к машине и робко постучал костяшками пальцев по стеклу, возле которого сидела Мария. Женщины повернули головы в его сторону, а Мария опустила стекло.
- Я хотел бы поговорить с Кармен, если позволите, - попросил американец.
- Ты хочешь с ним разговаривать? - спросила Мария удочери.
- Да, - ответила девушка.
- Тогда не возражаю.
- Я приношу вам свои искренние соболезнования в связи с гибелью вашей дочери, - вставил Спенсер.
- Благодарю вас, - кивнула в ответ Мария.
- Я буду молиться за нее.
- Молитесь за себя. Вам это может очень пригодиться еще до вашего отъезда.
- Мама, он не виноват в смерти Карлотты, - вступилась за американца Кармен. - Мы знали, на что шли.
Мария снова кивнула.
- Простите, - смягчилась она. - Я была не права. Когда вокруг погибает столько людей, еще одна смерть может пройти незамеченной, но это была моя старшая дочь, и я возлагала на нее большие надежды. А видите, как вышло?
- Я понимаю, - ответил Спенсер. - Мне тоже доводилось терять боевых товарищей, друзей и членов семьи. Многие ушли безвозвратно, слишком многие. Я знаю, как тяжело терять близких, и не смею упрекать вас ни в чем.
Мария потрепала Спенсера по руке, дав понять, что ценит его участие, а Кармен покинула микроавтобус и прошла к краю опушки вместе с американцем.
- Полковник сказал, что ваша семья решила остаться, хотя раньше вроде была договоренность, что вы улетите с нами. Это правда.
Кармен вскинула на него глаза и молча кивнула.
- Я хочу взять тебя с собой в Америку, - твердо заявил Спенсер. - Если другие не хотят, это их дело, а тебе нужно самой решить свою судьбу.
- Почему?
- Что почему?
- Почему ты хочешь взять меня в Америку?
- Ты сама знаешь, почему, и ты это знала с первого момента, как мы встретились.
- Да знаю. Но мои родители...
- Наверняка они желают тебе самого лучшего.
- А ты, значит, знаешь, что для меня лучше?