К половине пятого утра Уэбстер уже созрел для того, чтобы его сменили. Джонсон, Гарбер и адъютант генерала дремали в креслах. Макграт был на улице вместе с телефонистами. Те как раз заканчивали. Работа потребовала гораздо больше времени, чем они предполагали. Возникли какие-то проблемы со стыковкой. Связистам пришлось физически перерезать телефонный кабель, ведущий в Йорк, и толстый медный провод был подключен к временному терминалу, установленному рядом с командно-штабной машиной.
Однако с первого раза ничего не получилось. Связисты возились с мультиметрами, что-то бормоча про паразитные сопротивления и емкости. Им пришлось работать около трех часов. Они уже были готовы обвинить оборудование командно-штабной машины в несовместимости с гражданскими стандартами, когда одному из них пришла мысль проверить собственную аппаратуру. Неисправность крылась во временном терминале. Пришлось подключить резервный, и наконец все заработало. В четыре часа тридцать пять минут утра Макграт пожал связистам руки и потребовал от них хранить молчание. В этот момент из машины вышел Уэбстер. Сотрудники ФБР проводили взглядом отъехавшую машину телефонной компании. Шум двигателя замер за поворотом. Уэбстер и Макграт остались стоять в ярком лунном свете. Они простояли так минут пять, пока Макграт не выкурил сигарету. Не сказав ни слова. Они просто смотрели в сторону севера и думали каждый о своем.
– Буди своих ребят, – наконец сказал Уэбстер. – А мы с тобой хоть немного поспим.
Кивнув, Макграт заглянул в жилой трейлер. Разбудил Милошевича и Брогана. Спавших полностью одетыми на койках. Агенты встали, потягиваясь. Спустились из трейлера. Уэбстер, Джонсон и его адъютант уже ждали на улице. Гарбер стоял чуть поодаль.
– С телефонной линией уже разобрались, – сказал Уэбстер.
– Вот как? – спросил Броган. – А я полагал, ей займутся только утром.
– Мы решили, чем раньше, тем лучше, – объяснил Уэбстер.
Он указал кивком на генерала Джонсона. Этот жест говорил: «Вы же понимаете, он беспокоится.»
– Отлично, – сказал Милошевич. – Мы за всем присмотрим.
– Разбудите нас в восемь, – сказал Уэбстер. – Или раньше, если возникнет необходимость.
Кивнув, Броган направился к командной машине. Милошевич последовал за ним. Остановившись, они посмотрели на горы, купающиеся в лунном свете. В этот момент в пустой командной машине зажужжал факс. Выдал первый лист текстом вверх в приемный лоток. Было без десяти минут пять утра, четвертое июля, пятница.
Броган разбудил генерала Джонсона через один час десять минут, ровно в шесть утра. Громко постучав в дверь жилого трейлера, он не дождался ответа и, поднявшись внутрь, потряс генерала за плечо.
– Вас вызывает авиабаза Петерсон, сэр, – сказал Броган. – У них что-то срочное.
Джонсон как был, в рубашке и кальсонах, побежал к командной машине. Милошевич вышел в предрассветные сумерки к Брогану, чтобы не мешать генералу. Джонсон присоединился к ним пять минут спустя.
– Надо созывать общее совещание.
Он нырнул в жилой трейлер. Милошевич отправился будить остальных. Вскоре появились Уэбстер и адъютант генерала, зевающие и потягивающиеся, и Гарбер, полностью проснувшийся и подтянутый. Макграт курил. Вероятно, он даже не попытался заснуть. По очереди поднявшись в машину, все расселись вокруг стола, с красными слезящимися глазами и взъерошенными волосами.
– Звонили с базы Петерсон, – начал генерал. – Как только рассветет, сюда вышлют поисково-спасательный вертолет. Будем искать пропавшую зенитно-ракетную батарею.
Адъютант кивнул.
– В таких случаях это стандартная практика.
– Основанная на предположении, что произошли какие-то неполадки с техникой и связью, – добавил Джонсон.
– Что происходит достаточно часто, – продолжал адъютант. – Если вышла из строя рация, эти ребята должны были заняться ее починкой. Если при этом сломался один из грузовиков, они должны были остановиться и ждать помощи.
– Расставить повозки в круг? – спросил Макграт.
– Совершенно верно, – снова кивнул адъютант. – Они должны были съехать с дороги и ждать вертолет.
– Что нам говорить летчикам? – спросил Макграт.
Адъютант подался вперед.
– Хороший вопрос. Что именно им сказать? Нам даже неизвестно наверняка, что наши ребята попали в руки маньякам. Не исключается, что все дело в поломке грузовика и выходе из строя радио.
– Помечтай, помечтай, – буркнул Джонсон.
Уэбстер пожал плечами. Он знал, как поступать в таких ситуациях.
– Какие плюсы?
– Никаких, – сказал Джонсон. – Если мы сообщим в Петерсон о том, что ракеты захвачены, кошка окажется выпущена из мешка, мы потеряем контроль над ситуацией. А в Вашингтоне решат, что мы их ослушались, не став дожидаться понедельника.
– Хорошо, – согласился Уэбстер. – Какие минусы?
– Надо исходить из предположения, что ракеты захвачены, – сказал Джонсон. – Следовательно, скорее всего, они хорошо спрятаны. В этом случае вертолет их не найдет. Полетав какое-то время над районом, он вернется на базу.
Уэбстер кивнул.
– Отлично. Ни плюсов, ни минусов, значит, никакой проблемы нет.
Последовала небольшая заминка.
– Значит, будем молчать, – сказал Джонсон. – Пусть вертолет полетает над лесом.
Макграт с сомнением покачал головой.
– А что если этим ублюдкам вздумается сбить вертолет одной из ракет?
Адъютант генерала снисходительно усмехнулся.
– У них ничего не получится. Этого не допустит система распознавания «свой – чужой». Вертолет постоянно посылает радиосигнал. Ракета принимает его, распознает вертолет как «свой» и не запускается.
– На это можно положиться? – недоверчиво спросил Макграт.
Адъютант кивнул.
– Абсолютная гарантия.
Гарбер бросил на него гневный взгляд, но промолчал. Не его епархия.
– Ну хорошо, – сказал Уэбстер. – Назад в кровать. Броган, разбудишь нас в восемь.
На бетонной взлетно-посадочной полосе авиабазы Петерсон вертолет Си-эйч-47Д «Чинук» прогревал двигатели, пожирая первые из восьмисот пятидесяти восьми галлонов топлива, налитого в баки. «Чинук» – огромная машина; два несущих винта кромсают воздух в овале длиной сто футов и шириной шестьдесят. Собственный вес вертолета составляет десять тонн, и он может поднимать в воздух еще одиннадцать. Он представляет собой огромный вагон с прикрепленными по бокам и сверху двигателями и топливными баками; экипаж находится в высоко поднятой кабине спереди. Поиск может вести любой вертолет, но только «Чинук», способный взять на борт тяжелое снаряжение, может выполнять спасательные работы.
Из-за праздничных увольнений диспетчер выпустил вертолет с минимальным экипажем из двух человек. Без отдельного наблюдателя. Диспетчер решил, что в нем не будет необходимости. Разве можно не заметить пять армейских грузовиков, застрявших на склоне горы?
– Ты должен был стоять вот здесь, – сказал Боркен. – Правильно, Джо?
Ричер бросил взгляд в полумрак внутреннего помещения гауптвахты.
Джозеф Рэй стоял в желтом квадрате, вытянувшись в струнку. Уставившись прямо перед собой. Совершенно голый. Из носа и рта капала кровь.
– Правильно, Джо? – повторил Боркен.
Рэй ничего не ответил. Шагнув к нему, Боркен с размаху ударил его кулаком в лицо. Пошатнувшись, Рэй отлетел назад. Ударился спиной о дальнюю стену и тотчас же поднялся на ноги, спеша снова встать в желтый квадрат.
– Я задал тебе вопрос, – зловещим тоном произнес Боркен.
Рэй кивнул. Из разбитой губы на подбородок стекала кровь.
– Ричер должен был стоять вот здесь.
Боркен снова ударил его. Жестокий прямой удар в лицо. Голова Рэя дернулась в сторону. Хлынула кровь. Боркен усмехнулся.
– Джо, когда стоишь в этом квадрате, разговаривать запрещается. Тебе же это прекрасно известно.
Отступив от Рэя, Боркен приставил дуло «ЗИГ-Зауэра» Ричеру к уху. Вытолкнул его на поляну. Сделал знак Стиви, чтобы тот вышел следом.
– А ты, Джо, оставайся стоять в квадрате, – бросил в дверях он.
Стиви захлопнул дверь. Боркен стволом пистолета толкнул Ричера к нему.
– Скажи Фаулеру, чтобы он избавился от этого типа. Никакой пользы от него больше уже не будет. Отведи сучку в ее комнату. Расставь вокруг здания кольцо часовых. Нас ведь ждут важные дела, так? Нет времени на это дерьмо. Всем собраться на плацу в половине седьмого. Я прочту наше обращение перед тем, как разослать его по факсу.
Макграт не мог заснуть. Вернувшись вместе с остальными в жилой трейлер, он лег на койку, но через десять минут встал. Без четверти семь утра Макграт уже снова был в командно-штабной машине вместе с Броганом и Милошевичем.
– Ребята, если хотите, можете немного отдохнуть. Я подежурю здесь.
– Мы могли бы заняться завтраком, – предложил Броган. – В Калиспелле уже должны открыться столовые.
Макграт рассеянно кивнул. Полез за бумажником.
– Не беспокойтесь, – остановил его Броган. – Я угощаю.
– Спасибо. Только не забудь кофе. Побольше кофе.
Броган и Милошевич вышли из машины. Постояв в дверях, Макграт проводил взглядом, как они уехали на армейском седане. Когда шум двигателя затих вдали, осталось только тихое гудение аппаратуры связи. Макграт направился за стол. Часы показывали семь утра ровно. И в этот момент зажужжал факс.
Холли провела руками по старому матрасу так, словно на нем лежал Ричер. Словно сейчас под ней было его тело, покрытое шрамами, жаркое и упругое, а не протертая хлопчатобумажная ткань, набитая древним конским волосом. Молодая женщина заморгала, прогоняя непрошеную слезу. Глубоко вздохнув, задумалась. Джексона нет, Ричера нет, оружия нет, инструмента нет, на улице шесть часовых. В тысячный раз обведя комнату взглядом, Холли начала все сначала.
Макграт разбудил остальных, заколотив кулаками по стене трейлера. Затем он вернулся бегом в командную машину и вытащил третий лист, выползающий из факса. Два уже были у него в руках. Теперь к ним добавился третий.
Уэбстер вышел из трейлера первым. Через минуту после него – Джонсон. Потом Гарбер, и последним адъютант. Грохоча ботинками по металлическому трапу, все один за другим поднялись в штабную машину и уселись за стол. Макграт был поглощен чтением.
– В чем дело, Мак? – спросил Уэбстер.
– Эти ублюдки провозгласили независимость, – сказал Макграт. – Только послушайте.
Он обвел взглядом четыре лица. Начал читать вслух:
– «Люди создают правительства, черпающие свои законные полномочия в согласии управляемых. Право народа – изменить или упразднить ту или иную форму правления после длительных притеснений и лишений прав.»
– Это цитата из оригинала, – заметил Уэбстер.
– Слегка измененная, – поправил Гарбер.
Макграт кивнул.
– Слушайте дальше. «История нынешнего правительства Соединенных Штатов представляет собой сплошную череду притеснений, направленных на установление абсолютной тирании над народом.»
– Что это такое, черт побери? – воскликнул Уэбстер. – Повторение 1776-го года?
– Дальше еще хуже, – продолжал Макграт. – «Таким образом, мы являемся представителями Свободных Штатов Америки, расположенных на территории бывшего округа Йорк бывшего штата Монтана. Сей декларацией мы торжественно провозглашаем, что это территория является отныне свободным и независимым государством, не имеющим никаких обязательств перед Соединенными Штатами и разорвавшим с ними все политические связи. Наше независимое государство имеет право объявлять войну, заключать мир, защищать свои сухопутные границы и воздушное пространство, образовывать союзы, вести торговую деятельность и заниматься всем остальным, чем может заниматься свободное государство.»
Он поднял взгляд. Собрал все три листа и аккуратно положил их на стол.
– Почему три экземпляра? – спросил Гарбер.
– Три адресата, – объяснил Макграт. – Если бы мы не перехватили этот бред, к настоящему моменту о нем уже знала бы вся страна.
– Куда это направлялось? – спросил Уэбстер.
– Первый экземпляр в Вашингтон. Смею предположить, это номер Белого дома.
Адъютант Джонсона пододвинул стул к компьютерному терминалу.
Макграт зачитал вслух номер. Адъютант ввел цифры в компьютер. Взглянул на экран и кивнул.
– Это действительно Белый дом. Читайте дальше.
– Второй номер где-то в Нью-Йорке, – сказал Макграт, зачитывая номер со второго листа.
– Это штаб-квартира ООН, – тотчас же определил адъютант. – Сумасшедшие призывают свидетелей.
– Третий номер я не знаю, – продолжал Макграт. – Федеральный код 404.
– Атланта, штат Джорджия, – тотчас же сказал Гарбер.
– А что находится в Атланте, штат Джорджия? – поинтересовался Уэбстер.
Адъютант быстро застучал по клавиатуре.
– Телекомпания Си-эн-эн. Ублюдки хотят привлечь к себе внимание.
Джонсон кивнул.
– Умный шаг. Этот Боркен хочет, чтобы все происходящее транслировалось в прямом эфире. Господи, вы понимаете, что это означает? ООН в качестве третейского судьи и круглосуточное освещение по сети кабельного телевидения. Чтобы за этим наблюдал весь мир!
– Что же нам делать? – спросил Уэбстер.
Наступила тишина.
– Зачем эта фраза про воздушное пространство? – вдруг спросил Гарбер.
– Оригинальный текст несколько изменен, – согласился Уэбстер. – В 1776 году про воздушное пространство ничего не говорилось.
– Надо помнить про зенитные ракеты. Существует ли возможность отключить систему распознавания «свой – чужой»?
Снова наступила тишина. Послышался шум подъезжающей машины.
Хлопнули двери. Загремев ботинками по трапу, в кабину вошли Броган и Милошевич. С большими бумажными пакетами и пластиковыми стаканчиками в руках.
Огромный поисково-спасательный «Чинук» без происшествий перелетел на север с авиабазы Петерсон в Колорадо до авиабазы Мальмстрим неподалеку от Грейт-Фолз, штат Монтана. Как только вертолет коснулся бетонки, к нему устремились заправщики. Экипаж отправился в столовую перекусить и выпить кофе. Вернулся через двадцать минут. Снова поднявшись в воздух, вертолет задумчиво покачался на месте, а затем неуклюже полетел на северо-запад.