- Пленных убивать нельзя.
Шамиль оскалился:
- Да? И бить нельзя? Слушай, и пытать?
- Нельзя.
Машину затрясло на камнях, но собеседники этого не замечали.
Шамиль сорвал с лица очки и почти вплотную приблизился к Виноградову:
- Видишь? Видишь, да?
Уродливый шрам на месте глаза, мертвая кожа...
- Нравится?
- Нет, - честно признал Владимир Александрович.
- Осколок в руку, осколок в грудь и третий - вот сюда... Слушай! Я тогда на похороны отца приехал. Он человек уважаемый был, много народу собралось, даже из других районов. А ваши узнали - и по кладбищу! Сначала накрыли ракетами, а потом уже вертолеты прошлись, понял? Понял?
Виноградов кивнул, но Шамиль даже не обратил на это внимания:
- А знаешь, кто это сделал?
- Нет.
- И я не знаю! - Откачнулся собеседник. - Но наверное, такой же сопляк, как тот, сегодняшний... Может, даже и он сам, а?
Владимир Александрович опустил глаза.
Чертова война! У каждого, кто её пережил, навсегда останется собственная правда, оплаченная своей или чужой кровью.
Ведь сказано: только мертвые сраму не имут.
И еще: не судите, да не судимы будете...
Виноградов выучил много всяких красивых слов, но сейчас все они прозвучали бы некстати.
- Ох, так его душу!
На очередном повороте водитель резко вывернул руль вправо, и Владимира Александровича навалило на соседа:
- Извини.
Шамиль не ответил. Восстановив утраченное равновесие, он сразу же снова надел темные очки и отодвинулся от Виноградова.
Тот тоже поставил между ног оказавшийся на полу чемоданчик, сел поудобнее и принялся разглядывать горы за окнами автомобиля.
- Вы все виноваты... Все.
Виноградов обернулся: в голосе Шамиля больше не было ни злобы, ни истерики. Он говорил так, как рассуждают о чем-то обыденном и уже давным-давно известном, не требующем доказательств.
- И женщины? И дети?
- Да, - собеседник переложил автомат на колени. - Слушай, я до войны, в институте даже хотел жениться на одной москвичке. Но теперь... Ненавижу! Ненавижу вас всех.
Виноградов припомнил вчерашние фотографии на экране телевизора:
- И журналистов? Этих, которые заложники?
- Конечно. Почему нет? - Пожал плечами Шамиль.
- Ну, они же, вроде, друзья ваши. Нет?
Собеседник поправил берет. Потом не спеша, со вкусом и удовольствием произнес одно-единственное слово:
- Дерьмо.
- Неужели?
- Проститутки...
И вообще-то, возразить Владимиру Александровичу было нечего.
... Самошина и Гвоздюка он знал уже довольно давно, чуть ли не с первого дня работы в пресс-службе милицейского Главка. А познакомился майор с ними так же, как с большинством журналистов, пишущих и снимающих на криминальные темы.
В Большом Доме заканчивалось какое-то протокольное мероприятие, уже пошли вопросы с мест - и брошенный в одиночку "под танк" Виноградов с трудом пытался комментировать для телевидения и газет очередное заявление начальника ГУВД.
- Скажите, майор...
Владимир Александрович отыскал глазами поднятую руку:
- Представьтесь, пожалуйста.
Встал парень - упитанный, розовый, с усиками и бородкой:
- Алексей Самошин, компания ЦРТВ. Скажите, правда ли, что...
Худо-бедно, пресса в конце концов получила свое.
И отправилась по рабочим местам - нагонять строчки для гонорара и в меру способностей монтировать отснятый материал... Но прежде чем Владимир Александрович покинул пустеющий зал, к его столу приблизились двое:
- Послушай, старик! Это мой оператор... Он тут опоздал немного.
Виноградова несколько покоробило такое фамильярное обращение: