— Потому, что нужно быть круглым идиотом, чтобы действовать подобным образом. Вор должен был бы поставить дубликат чаши в сейф, запереть его, положить ключ ко мне в карман, забрать подлинную чашу и исчез… удалиться. Тогда я мог бы не заметить подмену. Но нет, согласно этой теории, он привлекает внимание к факту кражи, оставляя сейф открытым и поддельную чашу стоящей передо мной. Это не срабатывает не только как теория, но и как данность реальности, поскольку у нас по-прежнему настоящая Чаша Кавалера.
Можно было почти что слышать, как Том разбивает вдребезги одну версию за другой.
— Слушайте, сынок! — заговорил Г. М., потирая пальцами виски. — Откуда у вас берется столько блестящих идей?
— Это легко, — ответила за мужа Вирджиния. — Мы с Томом обожаем детективные истории. Верно, Том?
— Верно, — согласился молодой человек, теперь так же рассеянно поглаживая жену по спине. — Но эти истории должны быть качественными — содержать замысловатую проблему, которую вам честно предоставляют возможность решить.
— И не нужно говорить, что это психологические этюды, когда автор просто не умеет писать.
— Правильно! — снова согласился ее муж. — Плохо, когда читателя заставляют переживать из-за того, повесят ли невиновного и соблазнят ли героиню. Для чего еще существуют героини, как не для того, чтобы их соблазняли? Главное — тайна. Книгу не стоит читать, если тайна слишком проста или отсутствует вовсе.
— Погодите! — прервал сэр Генри Мерривейл. Следует признать, что старый маэстро был слегка возбужден. — Вы слышите это, Мастерс?
— Нет!
— Заткнитесь. Чашу должны были украсть, иначе все теряет смысл! Почему же ее не украли?
— Не важно, почему ее не украли, — ответил старший инспектор. — Как мог кто-то войти и украсть чашу, которая не была… хррм! Это становится для меня слишком сложным.
Лицо Г. М. приобрело величавое и суровое выражение.
— Ну, вам за это отвечать, Мастерс. Я больше не могу уделять время такому простому и легкому делу. Раскрывайте его сами! Черт побери, уже скоро обед, а этим вечером я должен репетировать матросские песни! — Он снова апеллировал к учителю музыки. — Не так ли?
Но синьор Равиоли, дрожа от возбуждения, отказался поддерживать его.
— Н-н-нет! — заявил он со страстью. — Я тысячу раз говорил вам, что вы репетировать слишком много! Вы потерять голос, и тогда плакать ваш концерт!
— Господи! Вы думаете, я могу потерять голос?
Синьор Равиоли вскочил на ноги:
— Прекрасная молодая леди! Прекрасный молодой джентльмен! Невежественный коп думать, что этот молодой человек безумен, как постельный клоп! Почему вы не помогать? Почему вы не видеть ключ в эта песня?
— Какой ключ? В какой песне?
— «Он мертв, но не хочет лежать»!
— Кто?
— Эта призрак! — закричал синьор Равиоли вне себя от столь очевидной тупости. — Звенеть цепями! Передвигать чашу!
— Сынок, вы всерьез пытаетесь убедить меня, что призрак сэра Бинга Родона отпер сейф и вынул чашу?
Усмешка Мастерса была настолько саркастической, что Том Брейс закрыл глаза, и было слышно, как он считает до десяти.
— Я приму это объяснение, — предложил Мастерс. — Если лорд Брейс не ходит во сне, то только призрак мог передвинуть чашу. Но не приписывайте мне лишнее! Я не утверждаю, что лорд Брейс безумен.
— Это очень любезно с вашей стороны, мистер Мастерс, — поблагодарила Вирджиния.
— Я только говорю, мисс, что он слегка не в норме…
— Не в норме?
— Полегче, милорд! И в конце концов, что такого страшного в том, чтобы не поспать ночью? Я разумный человек и охотно соглашусь расследовать что угодно при соответствующих условиях…
Том щелкнул пальцами и склонился вперед так резко, что едва не сбросил Вирджинию с коленей.
— Вы действительно имеете это в виду, старший инспектор? Вы не возьмете свои слова назад?
— Э? Какие слова?
— Что вы охотно согласитесь расследовать что угодно при соответствующих условиях?
— Ах это! Разумеется, соглашусь!
— Отлично! — кивнул Том. — Тогда проведите эту ночь в Дубовой комнате с запертыми изнутри дверью и окнами и охраняйте чашу сами. Я бросаю вам вызов!
Атмосфера сразу изменилась.
Синьор Равиоли, разинув рот, медленно опустился на стол. Четыре пары глаз устремились на старшего инспектора Мастерса, который, в свою очередь, недоверчиво уставился на присутствующих, чувствуя, что все это ему снится.
— С какой стати я должен строить из себя дурака? — осведомился он.
— Не знаю, — ответил Том. — Но вы сказали, что расследуете это при соответствующих условиях. Очень хорошо! Сделайте то же, что я, и посмотрите, произойдет ли это снова.
— Это не может произойти снова! Вы просите меня не спать целую ночь только потому…
— В конце концов, что такого страшного в том, чтобы не поспать ночью?
— Но назовите мне хоть одну разумную причину для этого! Ведь это не… — Мастерс остановился, поднеся руку к подбородку, словно ему в голову пришла новая идея. — Ха-ха! Конечно, лорд Брейс, вы уже отправили чашу назад в лондонский банк!
— Нет, — покачал головой Том. — Чаша еще в Телфорде. Посыльный из банка приедет завтра утром, в субботу, как было условлено. Я так беспокоился, что напрочь забыл об этом.
Сэр Генри Мерривейл посмотрел на Мастерса, зловеще качая головой:
— Знаете, Мастерс, это все усложняет.
— Каким образом, сэр Генри? Объясните!
— Ох, сынок! Учитывая, что заместитель комиссара специально поручил вам приехать сюда…
— Специально поручил? — прервал Том. — А я думал, он здесь по доброте душевной.
— Ну, Мастерс довольно скользкий тип.