- Пильц вроде не совсем афганская фамилия?
Афсане зажгла сигарету и вытянула вперед длинные ноги.
- Он немец, приехал сюда после окончания войны. Вы знаете, наверное, что у нас к немцам было хорошее отношение.
- Но почему тогда его идиллия с немочкой может привести к скандалу?
Афсане состроила презрительную мину.
- Потому что эта девица наркоманка. У нее очень плохая репутация, а он занимает весьма высокий пост в нашей службе безопасности. Или, если угодно, в секретной полиции Афганистана.
Малко внутренне ликовал.
- Она красивая? - спросил он с подчеркнутым безразличием.
Афсане иронически пожала плечами.
- Если она заинтриговала вас, приходите в "Двадцать пятый час". По вечерам она там танцует, причем всякий раз с новым любовником. Курт Пильц сходит с ума от ревности. Ее имя - Биргитта, узнаете ее по наголо бритой голове.
Афсане смолкла, затем сказала более сухим тоном:
- Мне пора возвращаться...
И тут Малко вспомнил об угрозе, которую ему пришлось выслушать по телефону.
- Вчера вечером позвонил какой-то мужчина и пригрозил убить меня, если я попытаюсь с вами встретиться.
Девушка бросила на Малко восхищенный взгляд.
- И вы все же приехали?
Он улыбнулся.
- Да. Хоть и был напуган.
- Должно быть, звонил мой кузен, - сказала она. - К его словам следует отнестись серьезно. К тому же, он влюблен в меня.
Взгляд ее растворился в золотистых глазах Малко. Наступила тишина, потом она наклонилась к нему, и их губы слились в страстном поцелуе.
Внезапно она отстранилась, прерывисто дыша, и, продолжая обнимать его руками за шею, произнесла с некоторой торжественностью:
- Я должна признаться кое в чем, после чего вы наверняка не захотите встречаться со мной, - сказала она. - Мне следовало бы сказать вам об этом заранее...
Малко почувствовал, как гулко застучало его сердце. Он догадывался: она скажет, что работает на Пильца... И тогда он неминуемо будет засвечен.
- Я девственница, - сказала Афсане, - и хочу остаться ею до свадьбы.
Малко не верил своим ушам. На скользких тропинках шпионажа девственницы встречаются не часто, особенно такие красивые, как Афсане.
- Но в Кабуле много женщин-иностранок, которые могут себя вести, как хотят, - добавила девушка.
- Когда же еще встретимся? - спросил Малко, внутренне проклиная себя и понимая, что когда-нибудь ему не избежать гнева Господня...
Она положила руку на его ладонь.
- Пока не знаю. Буду звонить вам в гостиницу. А сейчас езжайте за мной на достаточном расстоянии и никому не говорите, что мы встречались.
Она нагнулась к Малко, поцеловала его, открыла дверь и исчезла в темноте.
Намеренно бесцеремонным жестом Валли Гохар опустил на бедро соседки свою тяжелую руку, покрытую черными волосами. Сразу тискать ниже ему не позволило воспитание: он был выпускником Итонского университета. Молодая американка и бровью не повела, рассеянно поглаживая пальцами пустой стакан. На ней были короткие коричневые шорты, максимально открывавшие ноги в пределах дозволенного. Коричневые колготки казались ее второй кожей.
Не подозревая, что в данный момент молодая женщина не настроена на эротику, Валли Гохар, ободренный тем, что рука его не встретила сопротивления, ощутил прилив восхитительной горячей волны. С того дня, как он встретил Джиллиан, его единственным желанием было поскорее уложить ее в свою постель. Все в ней: серые глаза, высокие скулы, тонкие бедра и длинные ноги - воплощало недостижимую мечту среднего афганца. Но Валли Гохар был отнюдь не средним афганцем. Находясь в родстве с самыми знатными семьями страны, он вел в Кабуле сладкую жизнь плейбоя, заполненную ездой на роскошном "понтиаке" и любовными встречами с женщинами, как правило, иностранками.
И хоть он жил в горной стране, Валли Гохар твердо решил не расширять свои познания в альпинизме дальше холмика Венеры и не стеснялся открыто признаваться друзьям, что главное для него - удовлетворение эротических капризов. Мода на шорты поддерживала в нем состояние постоянного возбуждения, близкого к наваждению... Тем более что еще совсем недавно женщина, обнажавшая чуть большее, чем руки, считалась в Кабуле распутницей.
Выпученные глаза, очень смуглая кожа с обильной растительностью, резкие черты лица и плотное короткое туловище не придавали Валли Гохару особого сходства с Адонисом. Но у него были деньги, много свободного времени и многочисленные и полезные родственные связи в Кабуле.
Джиллиан была единственной женщиной, которая пока не уступила ему. Но в этот вечер ему казалось, что она готова отдаться. Перекрывая шум оркестра, он громким голосом подозвал бармена.
- Шампанского! И быстро! - приказал он.
Сегодня придется истратить небольшое состояние, но иного выхода не было. Не заказывать же афганское вино, которое в цивилизованных странах годилось разве только на то, чтобы травить крыс...
Он все настойчивее гладил ладонью ее ногу выше колена. Джиллиан продолжала сидеть как ни в чем не бывало. Бармен принес бутылку "Моэт-и-Шандон" и откупорил ее. Джиллиан залпом осушила полный бокал и потребовала:
- Еще!
Валли Гохар снова налил до краев, лихорадочно пробираясь другой рукой все выше по ее ноге. Передавая наполненный бокал, он коснулся пальцами кончика ее груди и чуть не пролили шампанское.
Они молча выпили всю бутылку. Рука афганца достигла, наконец, цели, так и не встретив сопротивления. Валли Гохар еле сдерживал себя. Никогда раньше он не испытывал такого желания обладать женщиной.
В бутылке не осталось ни капли.
- Не поехать ли нам в другое место? Здесь слишком шумно...
Джиллиан пожала плечами.
- Как вам угодно.
Он уже несколько раз приглашал ее на ужин в "Двадцать пятый час", но после ужина она неизменно покидала его. Сейчас он был уверен, что все будет иначе. "Другое место" могло означать только одно - ехать к нему. В этот час в Кабуле были уже закрыты все увеселительные заведения.
- Пошли.
Они встали.
При виде ее во весь рост он распалился еще больше.