-Кто ж посреди дороги забор ставит?!- разозлился Вениамин, обычно сдержанный и миролюбивый.- Ну, бляха-муха!..- Он вышел из машины, ткнул заборчик ногой, еще раз чертыхнулся:- Все! Больше не поеду!..- пошел куда глаза глядят, очертя голову.
-Ты куда?!.- изумился Алексей, у которого среди немногих оставшихся у него нравственных устоев и принципов был тот, согласно которому водитель, как капитан на корабле, не имеет права покидать машину среди дороги, да еще с двумя пассажирами.
-Домой пойду!- прокричал тот, не останавливаясь.- С утра не емши! Квас только пил, а у меня от него живот пучит!
-О чем раньше думал?
-Да вот, не подумал!- донеслось из потемок.- Сейчас вспомнил только! Как вспучило!..
Назад он уже не вернулся.
-Все, финиш!- сказал Алексей.- Вдвоем остались. Теперь ясно, что не притворяется.
-Ты с ним, часом, не сговорился?
-О чем? И когда?
-Пока я к Семену Петровичу ходила... О чем вы там разговаривали, под навесом?
-Разные движки обсуждали!.. Что вы такое говорите, Ирина Сергевна?.. Это вы слишком высокого мнения о наших артистических способностях! Веник он веник и есть - какие там розыгрыши? Выбраться бы отсюда да машину назад доставить! А то засмеют завтра в больнице. Пересаживайтесь вперед, здесь надежнее.
-Я слышала, наоборот: сзади безопаснее?
-Это если нормально ехать, так, а если к реке раком пятиться, то лучше спереди... Не хотите? Ну, держитесь тогда! Раз вы такая бесстрашная!..- и они съехали вниз к воде, где Алексей вовремя затормозил и вывернул баранку, - машина затряслась по ухабам дальше.
Они выехали на районное шоссе - вернулись, как из зазеркалья, к знакомым местам, к опознавательным знакам и путям сообщения. Надо было ехать в больницу, но Алексей надумал иначе:
-Может, ко мне заедем?
-Зачем?
-Хозяйке сливу привез - ведро за рубль купил, идти с ним по Петровскому не хочется... Ведро еще надо назад везти. Хозяйка так сливу хотела продать, что и ведро отдала: потом привезешь, говорит.- Ведро он купил, чтоб был предлог заехать домой: она не зря заподозрила его в лукавстве.
-Привезешь - куда ты денешься,- сказала она.- Тут тебе не Москва... Я и не заметила, когда ты купил его.
Эти слова заключали в себе согласие (повод был и вправду уважительный), и он, хваля себя за предусмотрительность, бойко порулил к месту своего временного жительства, подавая короткие, доверительные сигналы гуляющим по шоссе парочкам и высвечивая темноту фарами. Они подъехали к дому, черневшему неправильным многогранником среди более светлого, чем он, редколистного серого сада.
-Зайдешь? Я тебя с хозяевами познакомлю. В карты с ними сыграем. Они подкидного дурака любят...
-В дом не пойду,- сказала Ирина Сергеевна, и в голосе ее Алексей уловил некую половинчатость, которой решил воспользоваться:
-Пойдем тогда в саду посидим!- подхватил он, нисколько не смущаясь ее отказом.- Там лавочка удобная. Надо опробовать.
-В каком смысле?- не поняла она.
-Посидеть! В каком еще?.. Пошли?
-Пойдем...- и повинилась:- Домой возвращаться неохота... Это у меня не первый раз: как из колеи привычной выбьешься, так не сразу в нее вернешься... Ты ж хотел сливу отнести?
-Я и забыл совсем! Сейчас!.. Не уходи только...
Этого не надо было говорить: она после его предупреждения застеснялась и едва не передумала, но затем уступила душевной лени и минутному настроению, сказала в свое оправдание:
-Ненадолго... Надо этот день неудачный пересидеть, в себя прийти. Он меня из колеи выбил... Где твоя скамейка?.. Оставь сливы немного. Или не надо: она немытая. И бензином, наверно, пахнет.
-Не должна: я ее тряпкой прикрыл... Я и забыл совсем: мы ж с утра не емши, как Вениамин говорит. Сейчас, подожди. Долго ли умеючи?..
Он вытащил из машины ведро со сливой, проводил ее до скамейки, соединявшей широкой доской стволы двух берез, растущих в конце хозяйской делянки, вблизи от Мишкиных владений. Дом был виден отсюда как на ладони, а из него она, за кустами, не просматривалась - Алексей, знакомясь с участком, обратил в свое время внимание на этот зрительный обман, или, лучше сказать, оптическую иллюзию.
-Будешь? Тут всего понемножку,- предложил он Ирине Сергеевне то, что мог наскрести в своей комнате и в холодильнике.- Шоколад еще московский.
-Мне б сливы хватило.- Она не стала отказываться, но усовестилась:-Хозяйка тебя видела?
-Видела.
-Наверно, бог знает что подумала.
-Спросила, какой подруге несу. Как это вы все угадываете?
-А кому вы еще еду в клюве несете?.. Хорошим знакомым если, да и то поначалу?..- Он оценил ее слова как призыв к более решительным поступкам попытался притянуть ее к себе, но она отстранила его: если она, бравируя, и называла вещи своими именами и излагала ясным образом чужие мнения, это еще не значило, что она их разделяла.- Перестань. А то уйду... Дай посидеть спокойно.
-Не можешь в себя прийти?
-От чего?
-От того, как тебя там приняли?
Она помешкала: ей было до сих пор не по себе, но к этому горю она уже привыкла.
-Нет, это в прошлом уже.
-А что тогда?
-Не пойму, что они скрывают... Что это должно быть, чтоб они все так настроились? Ушли в круговую оборону?..
Алексей взглянул на вещи с ее конца, сообразил, что она права, но и это не поколебало его жизненных позиций.
-Этого я тебе сказать не могу... Но тебе-то что до этого?..
-Как что?- Она поглядела на него с осторожным любопытством.- Я же доктор.
-Доктор-то ты, конечно, доктор - с этим спорить не станешь, но дело не в этом.
-А в чем?
-В чем?.. Знаешь, почему я хочу хирургом быть? Санитарным врачом у нас вообще быть невозможно: скурвишься в два счета, продашься со всеми потрохами, но и другим тяжело: слишком во все втягиваешься. Увязаешь по самые уши... Чем хорошо хирургу? Приходит ко мне человек: нужно ему какой-нибудь чирей вскрыть, как этому секретарю, или грыжу сделать - я делаю: за государственный ли счет, для нищих, или по взаимной договоренности - это уже не важно, но сделал - и разбежались, я о нем забыл, он обо мне тоже. Есть конец и начало, все понятно, без лишней сентиментальности...- Он глянул на нее значительно и с насмешкой.- Все так живут. Иначе невозможно. Каждый о себе думает и спешит о других забыть. В лучшем случае - о своем семействе печется, а все другие ему не в кассу... Все врозь - вместе только гуляют да дерутся. Сближаются на время, до определенной черты, а дальше соваться не следует: можно и по шее схлопотать и на грубость нарваться. А ты лезешь, куда не просят, хочешь собой все дыры закрыть. Детьми еще прикрываешься.