-Придешь?
Она испытующе поглядела на него:
-Зачем? Все ясно теперь. Будешь левомицетин пить и ждать самолета... Если только, чтоб лекарства принести?
-Хотя бы! Подойди же! Бруцеллезом так не заражаются. Садись - послушай, как они с Еленой и Гедвигой устроились, - все дела забудешь...- но она направилась уже к Ивану Герасимычу...
Алексей, уязвленный в равной степени и диагнозом профессора и ее уходом, взял книгу об инфекциях, прочел наново главу о бруцеллезе, отнесся к этому диагнозу с еще большим сомнением, отложил справочник, взялся за Казанову...
-Ушли все? А мы на стол накрыли - ждем, когда гости разойдутся...
Хозяйка неслышно прокралась в его комнату, стала в дверях. Глаза ее поблескивали.
-Жаль, не зашли раньше. Взяли б с собой Ирину Сергевну.
-Если б заранее знать,- дипломатически отвечала Марья Егоровна (которая вовсе не хотела сидеть за одним столом с серьезной, прямодушной докторшей и потому дождалась ее ухода).
-Бутылку с собой взять?- Он перегнулся через край кровати, достал из чемодана пузатый сосуд из черного стекла.- Французский. "Наполеон" называется,- но заморский напиток не произвел на хозяйку впечатления:
-Нам попроще чего. Всю жизнь без него жили - что на старости привыкать? Оставьте - может, случай еще представится. Там есть что выпить...- и забеспокоилась, потому что он не двигался с места:- Передумали?
-Почему?.. Надо это...- и сделал неопределенный жест, давая понять, что ему надо одеться. Она всплеснула руками.
-Вот оно что! А мне невдомек! Стою, старая, глаза выпялила! Извиняйте меня, Алексей Григорьич!..- и, со смешком и еще пуще повеселевшими глазами, вышла, а Алексей встал и начал облачаться - в давно не надеванную им джинсовую пару...
Хозяева сидели за накрытым столом и ждали его. Марья Егоровна привстала, засуетилась, когда он вошел.
-Давайте я вам все как положено дам: и тарелочку и ложку с вилкой!..-Она поставила ему прибор.- Берите, что нравится. Что есть уж... Одни мы - и Тоньки нет, хотя звана была.
-С Мишкой?- Алексей уселся со всеми удобствами. Он чувствовал себя за любым праздничным столом в родной стихии.
-А его за что? Его еще не за что. Детей вот наших нет: разъехались - да я вам это уже говорила. И не знают, небось, про праздник наш. Слышь?..-оборотилась она к мужу.- Доктор спрашивал, нравились мы друг другу, когда сходились? Что на это скажешь?
-Видно, не противны друг другу были.- Хозяин был в обычном своем ватнике, но выражение лица и у него было приподнятое.- Давно это было. Не помню уже где.
-Врешь!- возразила она с живостью.- Все помнишь. На Азове это случилось.
-На Должанской косе,- согласился он.
-На ней самой. Там я тебе и понравилась.
-Берег там хороший,- сказал он гостю.- Пляж, по-вашему.
-Надо будет съездить,- решил тот, не откладывая дела в долгий ящик.
-Съезди - дело стоящее...- сказала и Марья Егоровна, погружаясь в полузабытые, далекие воспоминания.- Мне там другой нравился, а сошлась с тобой вот. Почему, не знаешь?
-Уговорил, наверно?
-Ну да, совсем заговорил! Пока ты слово скажешь, я за тебя спрошу и за себя отвечу. Старше я тебя - поэтому, наверно. Опыта больше было.
-Что теперь считать? Поедем скоро все - по ее повестке.
-А ты туда десять лет собираешься! Не слушайте его, доктор - это у него присказка такая, а на деле он о другом думает - как пожить ему подольше!.. И ладно, так и надо!- прервала она обычное, будничное свое, злословие.- Плохо жили разве? И особо не ссорились и на месте не сидели. Нехорошо за землю держаться - света белого не увидишь. А вы, доктор, снова не едите? Плохая я хозяйка. Болтаю, а гостю на тарелку не подкладываю.
-Рот болит,- не в первый раз пожаловался он.- Типун на языке вскочил. И десны вздуло.
-Да что ж это за болезнь такая?!- привычно поразилась она, особенно ему сочувствуя в эту минуту, а хозяин насторожился, будто впервые услыхал о его болезни.
-Рот в язвах? А вы молока сырого не пили?
-Пил. В Тарасовке.
-Тогда ящур это у вас. У нас многие им болели,- и снисходительно и чуть свысока улыбнулся. Марья Егоровна подняла голову:
-В Астрахани?.. Верно! А я и забыла! Видно, правду говорят: своя болячка век помнится, а чужая и смерть забывается!
-Там весь скот им болел. А здесь - я не слышал что-то.
-На Байкале, говорят, есть,- не то припомнила, не то выдумала она, догоняя мужа, в этот день отличившегося.- Проезжий сказывал.
Хозяин усмехнулся:
-Значит, шальной бычок оттуда забрел и со здешней телкой спутался. Сильно болит?
-Есть трудно. А раньше и говорить было больно.
Тот кивнул:
-Все так. Ничего, пройдет. Ты наливки выпей: продезинфицирует... Рискнешь?
-Рискну конечно.- Алексей всегда был готов к таким подвигам. Марья Егоровна глянула одобрительно:
-Я гляжу, доктор тоже на подъем легкий: и ему на месте не сидится. Парни разбегаются - девки дома остаются. А все - мальчишки лучше. Как считаешь, отец?
-Не знаю. Не имею опыта.
-Слыхали?- оборотилась она к Алексею, затем к мужу:- А мои тебе кто?
-Свои, свои. Только не собственные. Давай, доктор. Дыши глубже. Забери воздуха запас, потом сразу выдохнешь...
Они выпили. Алексей разинул рот - и так и остался сидеть с выпученными глазами.
-Ничего. Другая легче пройдет,- сказал хозяин, будто сам лечился таким способом.- Отходит?
-Жив, вроде,- и Алексей вернул глаза и челюсти свои в естественное положение.