Я не помню, как попал в новый мир. Никто не помнит. Я задумался об этом лишь тогда, когда понял, что хочу делать. До этого существовал лишь как пурпурный дым, ничего не чувствующий и ничего не желающий. Пришлось устроить целое детективное расследование с опросом потерпевших, дабы разобраться в проблематике вопроса. Помнится, я вселился в какого-то фермера — или охотника? — и под маской дальнего путника расспрашивал беззаботных Игроков в Мондштадте. Сколько там провёл? Две недели? Три? Денег не было, подрабатывал на кухне «Хорошего охотника» и пудрил мозги Игрокам. Однажды мне встретились два лучших друга, которые, наконец, ответили мне на мучающий вопрос. Дело в том, что Игроки не смогут вспомнить свой момент перехода в иной мир, потому что это своеобразная защита психики. Один из их компашки рассказал, что за неделю до своего перехода его друг попал в аварию и умер в больнице, следовательно, встаёт разумное предположение, что все попаданцы в прошлом мире тем или иным способом умирали. Разумно, логично, и в это можно поверить. К сожалению, остальным не посчастливилось встретиться со своими знакомыми из прошлого мира, чтобы узнать причину смерти, однако ответ этого человека, как ни странно, много кого успокоил.
Пропажа не есть смерть, а значит, их прошлые жизни получили понятную конечную точку. Так не горестно вспоминать свои семьи, родственников в целом, друзей, знакомых, которые могли искать попаданцев, не зная, что никто из них не вернётся домой. Когда я пил чай на своём перерыве, тайком услышал, что кое-какой Игрок обнадёжено заметил, что в случае его действительной смерти в прошлом мире все незавершённые дела теперь не особо-то беспокоили. Смерть — это точка. Неудивительно, что в таком неприятном факте многие нашли успокоение.
А как я умер? Любопытство тогда сжирало меня, ведь всегда интересно, чем конкретно окончился продолжительный путь одного-единственного человека. Сбил меня грузовик-сама, подавился гречкой на обеде или захлебнулся собственной слюной ночью — мне всё равно интересно узнать. Пускай смерть может быть глупой, неинтересной и резкой, что не увидеть в тех же фильмах, я не мог оставить этот вопрос в стороне. Возможно, меня даже убили. Забавно, но этот вариант куда более вероятный, чем то же падение с лестницы, попадание в автомобильную аварию или любой другой несчастный случай. Почему? Я был тем ещё подонком. Без шутки — натуральной тварью.
С самого детства во мне развивался странный идеализм системы. Я был уверен, что идеальная система — это система, способная выдержать любую внешнюю угрозу. По крайней мере, ключевой фактор успеха заключался в выживаемости, несмотря на препятствия, встающие на пути. Такое я интерпретировал во все сферы жизни, будто личная жизнь, учёба в школе и университете или работа. Везде я видел несовершенство. Я не отрицал невозможность идеального — я был довольно объективным и признающим несовершенство человека, — но категорически не принимал ситуации, когда элементы системы считали себя прочными и состоятельными. У меня скрипели зубы, когда любовная пара называла свои отношения идеальными и верными, друзья заверяли в своей надёжности друг другу, а семья считала себя крепче любого материала на Земле. Ну бред же! Одно дело жить с пониманием собственного несовершенства, но другое — лгать самому себе, что ты именно тот элемент системы, который никогда не подведёт.
Тут-то просыпалась моя подлая натура. Всю сознательную жизнь я разрушал лживые системы, причем неважно какие. В школе я рассорил друзей детства вплоть до поножовщины, заставил весь класс гнобить зазнавшуюся одноклассницу, верующую в праведность себя и окружающего коллектива. Мне не было совестно, жалко или грустно. Я кайфовал, как наркоман, получивший дозу. Да, именно: мне нравилось наблюдать за разрушением лицемерных взаимоотношений элементов, не способные понять несовершенство. Сказать честно, у меня получалось разрушать намного лучше остальных, чтобы в итоге не получить уголовный срок. Горделивую учительницу через некоторых учеников довёл до суицидального состояния, коррумпированного начальника военкомата наградил визитом следователей и ФСБ за сексуальное домогательство к призывникам. Читая новости про это, я едва ли не хихикал и не постанывал от возбуждения.
После совершеннолетия мои стремления разрушать только подпитывались. Чем старше становишься, тем лучше видишь мир — так ведь? Здесь так же. Чем больше я видел лицемерия, тем яростнее и беспринципнее становился. Бывали случаи, когда я спал с замужними женщинами, считавшими себя верными, чтобы потом сдать их с потрохами мужьям. Я манипулировал коллегами на работе, держал на поводке свою начальницу и, в общем-то, раздавал возмездие за лицемерие направо и налево. Возможно, в этом я преуспел и считался каким-никаким гением. Или дураком, не суть важно. Если бы я не умер, то наверняка бы пошёл против государства или нескольких государств сразу — в общем, рано или поздно я бы сам себя уничтожил. У меня не было мечты именно разрушать всё вокруг себя — совершенно нет. Я проверял на прочность. Можно считать меня ревизором, в принципе. К сожалению, я не успел найти воистину прочную систему. Даже мои родители оказались не более чем лживыми элементами, сдавшиеся под давлением сразу, как я начал их проверять. Действительно, я широко улыбался, когда папа предлагал развестись.
Благотворительность? Коммерциализация помощи нуждающимся. Спорт? Политика, деньги и слава. Доброта детей? Неимоверная жестокость. Защитники страны? Убийцы и трусы, сдерживаемые приказами командиров. На самом деле из-за обилия лицемерия я перестал видеть в приятных обществу вещах что-то хорошее даже теоретически. Благотворительность спасала, спорт развлекал и оздоровлял, доброта детей более наивной и чистой, а защитники страны — герои Отечества. Но этого я не видел, так как окончательно разочаровался. Пожив дольше, нашёл бы удачные примеры… Наверное. Я мечтал увидеть хорошую систему, способную выдержать мои гнойные искушения.
Справедливости ради, кроме разрушения я не мог предложить что-то ещё. Если в моих глазах все системы лживы, то почему сам не создам эталон, который вижу? Только думаю об этом, как становлюсь куда более жалким, чем раньше. Я признаю, что тварь, подонок и жалкое существо, но не вижу в других хоть что-то лучше меня. Перейдя в новый мир, мой идеализм обрёл смысл. Я решил стать антагонистом, потому что видел в Тейвате неимоверную слабость. Даже когда играл в Геншин, меня не покидало чувство, что любая достойная угроза извне попросту уничтожит их, как по щелчку пальцев. Сейчас же я и являюсь той угрозой, имеющая все шансы разрушить прежний мир. Кто знает, одолею их или меня сотрут в порошок, я не могу пойти против своего решения. Если здесь найду настоящую крепкую дружбу, верную любовь и стойкое общество, то смогу успокоиться хотя бы немного. Если же нет, я буду пытаться строить собственную идеальную систему, уничтожая другие.
Одна система уже пала: Сахароза оставила нормы морали. Если пару дней назад она старалась не прибегать к бесчеловечным, неэтичным опытам, то после презентации Саливана девушка без угрызения совести взяла у Понтифика парочку хиличурлов. При обычных условиях такого скачка не произошло бы, но условия-то необычные. Я предположить не мог, что Осквернённое пламя могло настолько эффективно развращать разум. Не месяцами, не длинными медленными шагами, не поэтапно, а резко, революционно, агрессивно. Сахароза быстро превратилась из скромной подавленной учёной в фанатичную исследовательницу, наполненную любопытством и интересом. Во время вручения образцов я стал свидетелем, как она, желающая получить свободного лавачурла, после пояснения Саливана об отсутствии нужных ей существ, так злобно цокнула, что я на пару секунд ошалел. Она действительно взбесилась! Кажется, сам взгляд очерствел, наполнился раздражением. Удивительный прогресс.
В любом случае, впервые девушка попробовала поиграться с хиличурлами. Однако проблески человечности и доброты оставались. Первый же опыт обернулся серьёзными мутациями образца, в результате которого хиличурл лишился рук — они просто стали ненужными отростками мяса и костей, — а затем сам разбух, как свежевыпеченный хлеб, впоследствии чего потрескался и затвердел сравнимо с камнем. Это жалкое подобие живого организма бесцельно лежало на дне клетки, бурчало и хрипело, но не могло ничего сделать. Под потресканной кожей скрывались твёрдые мышцы с прогнившими отверстиями, через которые хорошо виднелись облитые кровью органы… в общем, бесполезность. И какая реакция Сахарозы? Сопереживание и вина. Она смотрела на него с такой болью на душе, что могла вот-вот заплакать по своей глупости, обнять хиличурла и… сделать неясно что. Помочь ему уже нельзя, но она активно думала над этим.
— Избавься от него, — настаивал Саливан.
— Я-я… я не могу! Он же…
— Живой? Вы их постоянно убиваете и не задумываетесь об этом, — заметил он. — Слишком странное сопереживание, Сахароза.
— Но…
Сахароза пыталась удержать последнюю соломинку человечности. Боролась! Как она надеялась! Достойно похвалы, жаль, бесполезно, потому что девушка через буквально минуту потеряла в нём всякий интерес. Она, как исследователь, не нашла в измученном хиличурле что-то действительно стоящее внимания. Вскоре она ушла играться с другим образцом, а Саливан тихонечко добил измученного. Подобное продолжалось сравнительно долго. Неделя-другая, и Сахароза позабыла о жалости к испытуемым. Она самолично убила с двадцатку хиличурлов, вечно негодуя результатами, а потом перешла на митачурлов и так же беспристрастно начала менять их тела, но более успешно. В скором времени она преподнесла Саливану второе открытие, которое он признал. Мини-лавачурл — с названиями, конечно, у неё туго. В самом деле, общие черты были: крепкий панцирь из геоэлемента, толстые бычьи рога, более широкие плечи. А в остальном… Его ноги стали короче, а руки, наоборот, длиннее, ненароком напоминая теперь гориллу. Более того, позвоночник продолжил развиваться, пустив острия из спины, за которые можно спокойно хвататься и держаться, чтобы кататься на спине. Также подумала и Сахароза, продемонстрировав практическую пользу мини-лавачурла тем, что усадила Саливанова шамарчула на подготовленное седло на его спине. Она добавила, что более высокая выносливость и сила мини-лавачурла позволит обустроить седалище как небольшую закрытую крепость, чтобы уберечь шамачурла от урона извне. На вопрос Саливана, какие есть злокачественные мутации, она с раздражением ответила: «Какая разница? Он полезен, и я довольна!» Тут-то я увидел, что она практически перестала моргать, причём глазам это не мешало: они продолжали по-здоровому функционировать, но смотрели с безумным изучением учёного. И правда, Сахароза стала видеть объект исследования во всём, даже во мне и Саливане. Уши тем временем стали подниматься, превращаясь в пушистые лисьи. Мило…
Чуть больше месяца подготовки и обустройства острова сыграли с нашей армией крайне положительно. Неторопливое развитие позволило нам заиметь такие силы, чтобы не сдохнуть в самом начале. Последние собирательства энергии едва не раскрыли мои планы, ибо Драконий хребет охранялся Альбедо, но, к счастью, он не застал меня. Я собрал почти сто тысяч очков и вновь обновил лимит до четырёх тысяч восьмисот. Такого запаса хватило, чтобы создать ещё два отряда рыцарей Понтифика, два легионера и огромное количество мелких сошек по типу рабов Иритилла. Я припас ещё некоторое количество монстров на один случай. Среди всего этого я увеличил свою охрану до пятнадцати серебряных рыцарей. Тоже для особого случая. Однако это меркнет на фоне самого грандиозного моего решения: вызова Вордта и десятка каменных горгулий из Осквернённой столицы. О да, наконец-то я получил ещё одного босса себе в распоряжение! Толстый, большой и звероподобный «пёс» Саливана, закалённый в доспехи. Истощающий холод, владеющий гигантской булавой — бесподобный актив! Боссы относились к тем, кого повторно создать нельзя, потому ими надо дорожить, словно самую любимую игрушку. Пока я приставлял к нему двух легионеров, ко мне подошёл Саливан. Он сначала посмотрел на закутанный в строительные леса Пик, недолго помолчал и только потом обратился ко мне с хорошим вопросом:
— Как мы называемся?
Совсем забыл! Я так был увлечён подготовкой и наблюдением, что совершенно не подумал о самом главном — о названии! Помимо названия должна быть иерархическая структура, идеология, поставленные цели, которые понятны всем. Горе-стратег! В принципе, основной план действий есть, с идеологией я легко определюсь, иерархия сама сложилась, но название…
— Совсем скоро мы начнём действовать, — говорил Понтифик, — нам необходимо заявить о себе не только действиями, но и названием, чтобы все знали, с кем имеют дело. Как главные противники мира, у нас обязано быть своё имя.
— Дай подумать…
Я не был таким скудным на фантазию в придумывании названий, как Сахароза, однако в самый ответственный момент я наверняка определиться не мог. Хотелось чего-то крутого, но это глупо. Пафос не нужен, по размерам должна присутствовать компактность. Простота… да, простота. Легко, без излишка и понятно. Зачем думать? Когда добьюсь чего-то стоящего, переименую нашу армию. А так…
— Ноксгвардия, — ответил я.
— Ноксгвардия? — непонимающе переспросил Саливан. — Вы оригинальны.
— Сарказм, да? Сейчас я хочу погреметь на весь Мондштадт, что даже такое название въестся в умы местных жителей. Какая разница?
— Этих сил достаточно?
Он оглядел стоящего Вордта. Смотрел, как на куклу, которую можно использовать — это я понял даже без учёта отсутствия лица Понтифика.
— Да-а-а-а, достаточно. Время проверить, насколько прочно государство свободы. Мы подготавливались к этому довольно долго.
— Мне нужен этот город, — заверил Понтифик. — Он должен быть моим.
— Я помню о нашем соглашении. Ты станешь главным в Мондштадте, никто не спорит, Саливан. Впереди нас ждёт череда рискованных действий, так что лучше готовься к своему звёздному часу. А я…сделаю первый ход.
К сожалению, я помнил один неприятный факт насчёт своих порталов…
Навык: Портал
Уровень: 1
Цена: 0
Описание: возможно создавать червоточины для мгновенного перемещения между двумя точками. Разрешено ставить порталы только в пределах конкретной территории. В зависимости от длительности действия портала добавляет +50 % времени задержки перед его закрытием. Примечание: если на выделенной территории находится 20 и более живых существ, то в пределах трёхсот метров от существ портал создать нельзя.
Обожаю такие ограничения. Я могу ставить порталы значительно больше, чем существует точек перемещения у Игроков, но если каким-то образом двадцать зайцев соизволят оккупировать нужное мне место, я тут же стану бесполезным! Правда, я не совсем понимал принцип определения, что относится к мешающим существам. К счастью, с Саливаном я проработал этот вопрос, и предстоящие события учитывали такую проблему. В принципе, я был готов показать Мондштадту, что такое внезапная угроза. Выдержат ли?
***
В ночное время винокурня «Рассвет» не особо-то погружалось в сон. Нет, никто не работал на виноградниках, а, скорее, свободно проводил время в бессонные часы. Некоторые работники и Игроки любили больше коротать время на территории поместья, чем возвращаться домой. В принципе, Дилюк не был против, чтобы за поместьем таким образом следили заинтересованные лица. Так, например, благодаря своевременному отбитию винокурни от слаймов, хозяин щедро отплатил Игрокам, тем самым так замотивировав их, что с тех пор они проводили свои выходные от путешествий деньки в окружении винограда. В общем-то, главная экономическая жемчужина города жила так, как жила раньше. Ничего особенного.
Тем не менее сегодняшняя ночь была звёздной и безоблачной. Одни хорошие друзья — парень и девушка — не постеснялись забраться на крышу, дабы понаблюдать за звёздным полотном и по возможности стать свидетелями звездопада. Наверняка многие не видели всей окружающей красоты, когда играли в игру, не погрузились в природу и не познали естественную гармонию той или иной локации, а на самом деле было на что посмотреть. Это стало заметно, когда Тейват получил приближённую к Земле реалистичность. Конечно, с многими условностями игры, но мир стал таким, в который можно смело поверить и сравнить с прежним. Леса, поля, моря — понятно, очевидно донельзя, но кто-нибудь наслаждался травой-светяшкой в ночное время? Я смотрел на то, какие реалистичные были эти цветы, и попросту не мог прийти в себя. Слишком красиво! Хочется лечь в окружение травы-светяшки, закрыть глаза и заснуть без капли сомнения, потому что это гармонично и комфортно. Я чувствую, что природа помогает мне успокоиться, унять свой ненормальный идеализм и оставить жестокие мысли. Однако природа несовершенна ровно настолько же, насколько несовершенен человек. Её надо беречь даже сильнее своего здоровья, ведь она настолько хрупкая и подверженная изменениям, что потерять ту сказку, которую ласково напевает, когда ты спишь в гуще травы-светяшки, крайне легко. Достаточно раздавить цветы — и всё, прежний облик потерян.
Однако порой надо идти на жертвы. Сегодня ночью прольётся кровь, вспыхнет огонь и придёт хаос. Я готов погрузить Мондштадт в пучину страха за жизни жителей и за прежний уклад общества. Испытание началось тогда, когда у портала винокурни открылась моя червоточина. Из него неспешным шагом вышли несколько десятков хиличурлов во главе с саливановым шамачурлом на мини-лавачурле, сидящим в своей гео-коробке под надёжной защитой. Небольшая рейдерская группировка точно не являлась стандартной бандой хиличурлов — точно нет. Разодетые в кожаную броню с мечами наперевес монстры послушно следовали разумным оперативным приказам шамачурла, будучи наученным лично Понтификом. Конечно, обучение офицерскому делу не очень умных существ звучало как анекдот, но в любом случае, как-то их головы приняли основы командования и теперь могли уверенно управлять своими отрядами так, чтобы хотя бы нести настоящую угрозу.
Пока пиро-гренадёры тащили повозки с мульти-слаймами, хиличурлы несколькими группами проникли на территорию поместья, ворвавшись в виноградники, словно варвары. Их заметили сразу: работники убежали либо нам другую часть территории, либо в сам особняк, пока Игроки вовремя встали на позиции и готовились принять бой. Проблема в том, что они смотрели на атаку хиличурлов не более, чем на прежние неорганизованные грабежи тупых болванчиков, оттого упустили целое множество потенциальных проблем их позиций — они, по сути, столбами встали напротив групп атакующих, ожидающие столкновения лоб в лоб. Кто ж мог подумать, что десяток стрелков решит выстрелить по Игрокам единым залпом? И они не подумали, тем самым принимая кучу стрел разных стихий в свои тела. Большая часть смогла уклониться от обстрела, но первая же атака либо ранила, либо напрочь убила немало защищавших. Тем не менее, это сподвигло Игроков рвануть навстречу хиличурлам, ожидая встретиться с ближними щитовиками. Однако они неожиданно остановились, встали в ряд и приняли атаки противника так, чтобы миновать какое-либо стоящее повреждение с их стороны. Даже с учётом стихий — анемо и гео были особенно популярны среди Игроков — щитовики смогли выдержать натиск, выиграв время для не мутировавших, но порабощённых митачурлов. С огненными топорами монстры отпрыгнули от земли, миновали ряд товарищей и атаковали занятых Игроков сверху. Два или три митачурла ещё были плюс-минус по силам даже одному умелому Игроку, но не когда их четыре, причём атакующие разом. Топоры врезались в землю, пустили огненные волны по округе и убили двоих незадачливых Игрока, пока остальные либо отбегали прочь, либо улетали от полученного урона. Из-за атаки виноградники подпалились, но строй хиличурлов неумолимо двигался вперёд под чутким контролем стрелков, стреляющие исключительно залпами. В итоге монстры отодвинули защитников к террасе особняка.
Тут-то щитовики с митачурлами ворвались в привычную Игрокам битву стенку-на-стенку, но для того, чтобы отдельные отряды стандартных хиличурлов с мечами обошли террасу с двух сторон и напали на защитников с тыла. Неудивительно, что даже обладающие стихиям Игроки не смогли выдержать натиска и попросту погибли. Саливанов шамачурл благодаря своему командованию добился минимизации собственных потерь и максимизации уничтожения противника до прихода подкрепления. Я был даже удивлён, так как времени прошло совсем немного. Их даже не остановила запертая дверь поместья: они просто её выбили митачурлами и вынудили персонал просто прятаться по комнатам. Здесь подключились гренадёры, которые затолкали две повозки в основной зал поместья. Стоило всем выйти на улицу, как пиро-стрелок прицелился и точным выстрелом попал в случайного мульти-слайма. Взрыв был достоин голливудского фильма! Наличие четырёх стихий сразу в реакции помогло слаймам создать такую разрушительную мощь, что буквально все окна поместья повыбивались, зал и ближайшие помещения покрылись яростным пламенем, борющиеся с электро, крио и гидро, а земля вовсе затряслась, словно при землетрясении. Недолго прошло, как несущие стены особняка заимели десятки дырок, через которые сочилось пламя; можно было услышать, как потолки внутри трескались и падали, заглушая крики заключённых в западню работников. Некоторые пытались выбраться через окна, но их тут же убивали хиличурлы. Я не знал, сколько конкретно там погибло, но, думаю, достаточно, чтобы поставить памятник и указать в календаре этот день как трагичный. Вскоре огонь добрался до подвала с бочками вина, усилившись прямо до безумия, из-за чего пожар можно было увидеть, кажется, из самого города.
Хиличурлы танцевали вокруг пожарища, напевали смешные мелодии и просто радовались сделанному делу под затихающие крики сожжённых. Их не испугал даже обвал крыши и каскад небольших взрывов — они веселились как при вечеринке. Что там, я сам едва ли не хихикал, наблюдая за процессом из глаз дарксоуловской гончей, притаившийся на возвышенности в кустиках. Рейд на винокурню прошёл успешно! Основной источник доходов загублен! Ожидаемо, что такая наглость не осталась без внимания: прямо в компанию пирующих монстров ворвался Дилюк собственной персоной, одним махом меча разбросав четверых неподготовленных монстров. Следом ещё одна атака, вторая, третья! Эта тварь убивала нападающих направо и налево, практически не чувствуя сопротивления. Даже отреагировавшие бойцы не могли ничего противопоставить разъярённому обладателю Глаза бога, падая от огненных махов без проблем. Митачурлы? Ничто против его агрессивной ловкости. Стрелки? Против настолько подвижной цели бесполезны. Хиличурлы в кожаной броне и щитовики? Оснащение — не значит ликвидация очевидных недостатков существ. Командование шамачурла также не справлялось, ибо никакие оперативные приказы не смогут одолеть врага, который банально сильнее любого из здесь стоящих монстров. В общем-то, большая часть отряда уничтожена одним человеком, что не являлось положительной тенденцией.
«Шаг номер два», — подумал я с воодушевлением.
Это то, что я и хотел! Совсем скоро сюда придут рыцари Фавония, так что войска шамачурла попросту не выдержат, но им и не нужно в одиночку с ними сражаться! Я открыл червоточину в прежнем месте и выпустил целый отряд рыцарей понтифика во главе с Вордтом, охраняемый двумя легионерами. Под командованием огненной ведьмы новое войско подобралась к сгоревшему особняку, аккуратно окружило Дилюка, на которого навалились хиличурлы, и подготовилось к атаке. Крупные шишки остались позади, как и половина отряда, пока другие рыцари понтифика без страха и паники смотрели на опасного противника, окружая. Момент — и все они начали поочерёдно атаковать. Раз мах в блок Дилюка, два мах сбоку, третий удар сзади — рыцари элегантно и танцующе били по противнику, вынуждая того встать в глухой блок и изо всех сил принимать сабли своим клинком. Внезапная атака его ультой не сразила вообще никого, так как рыцари были готовы. Конечно, парочка отшатнулась или отпрыгнула, но летящая огненная птица ушла, короче говоря, в молоко. Тем не менее, Дилюк по опыту смог выйти из окружения и отбежать подальше, чтобы в итоге встретиться с отправленным в атаку легионером. Он-то дал понять, насколько серьёзными бывают противники! Легионер равен по быстроте с Дилюком, если не превосходил, холод прекрасно сражался с огнём, потому битва стала максимально непредсказуемой.
Я бы посмотрел на их дуэль, если бы не поддержка рыцарей понтифика, вынуждающие Дилюка отступать подальше от поместья. Он не мог сражаться с таким количеством врагов, обладающие хорошими умениями, оружием и оригинальной техникой. Какая-то из очередных атак рано или поздно настигнет его — я это видел. Да, скоро он проиграет! К гадалке не ходи, всё кончится для него плачевно. В итоге Дилюк встал в боевой стойке на дороге у самого края поместья, с напряжением смотря на стоящих впереди рыцарей. Он не мог убить кого-то, не то что победить. Мне кажется, даже в ДС наличие более трёх рыцарей и легионера в придачу уже стопроцентная смерть без шанса на победу, а тут не знающий врага Дилюк, столкнувшийся с десятком подобных противников.
«А вот и они».
Да, ожидаемо, Ордо Фавониус прибыло в неподходящий момент. Они не считались бы угрозой, если бы отрядом рыцарей не командовал Кейа. На выручку также прибежали Ноэлль и Эмбер, создав совсем неблагоприятные условия для моих войск. Огненная ведьма быстро приказала отступать обратно к особняку и подтянула другую половину войска с остатками хиличурлов на подмогу. К сожалению, слаженная работа горничной и Кейи тотчас уничтожала двоих рыцарей, а при помощи Эмбер Дилюк смог одним рывком убить ещё одного. Тут-то шансы действительно сравнялись. Я смотрел за боем, словно искушённый зритель крутую сцену из любимого фильма, не мог не нарадоваться тому, что геншиновские герои сражались с существами из ДС, боролись за своё право на существование и пытались искоренить угрозу, пока представлялась такая возможность. Неважно кто там был — обладатели Глаза бога или простые солдаты — все они со страхом и переживанием бросались на ряды противника, рисковали своими жизнями ради идеалов Родины. Признаться честно, первое моё искушение они выдержали на пять с плюсом. Я стал свидетелем прекрасного, и мне это нравилось.
Однако выиграть бой они по-прежнему не могли — не было той инициативы, которую надо было перехватить подобным командным рывком. Почему? Потому что пришёл Вордт. Он тараном ворвался в гущу сражения и одним мощным ударом булавы запустил Дилюка в свободный полёт на десяток-других метров в сторону. Он блокировал удар — браво! — но не справился с ужасающей кинетической энергией. Сломал ли он себе кости или умер вовсе понять пока невозможно, но приход самого опасного «пса» перечеркнул все старания мондштадтских воинов. Его резкие грубые атаки сравнимы с падением валунов по склону: допусти ему шанс нанести урон, наверняка прибьёт, словно муху. Толстая броня и большая туша блокировала без проблем весь урон от Эмбер и Кейи, который поначалу вовсе пытался сразить его холодом. Нет, папочка холода именно Вордт, а не Кейа. Сейчас, правда, он не пользовался им, но не важно, одних махов булавой было достаточно, чтобы нанести на отряд Фавония смуту. Единственная, кто могла потягаться с мощью иритилльского рыцаря, была Ноэлль, щитом и мечом принимая атаки с твёрдой стойкой. Девушка явно была сверхчеловеком, раз могла стоять на ногах после принятия булавы Вордта, дык к тому же она не стеснялась контратаковать, врезаясь клинком в конечности. Несмотря на никчёмные результаты, девушка представляла немаленькую опасность. Её ульта могла сыграть свою роль с максимальной эффективностью, когда накопит. Потенциально горничная имела возможности убить моего пёсика, однако сейчас она смогла лишь отвлечь внимание на себя. Остальные же схлестнулись с рыцарями понтифика, легионерами и хилличурлами. Численное превосходство заставляло Кейю сражаться осторожно и под прикрытием скаута, а вернувшийся Дилюк — он ничего не сломал, но головой явно ударился — неосознанно вынуждал товарищей-рыцарей прикрывать его спину от выпадов ловких понтификских оппонентов. Что может быть эстетичнее, как не серьёзная битва за право жить на фоне крупного пожара, распространяющиеся по всему полю виноградников? Ничего.
«Шаг номер три».
Это была лишь часть общего плана. Я создал червоточину на Побережье Сокола и отправил новый отряд хиличурлов, но на этот раз диверсионный. Я не я, если не буду пакостить там, где есть источники духовного равновесия жителей. Чтобы сломить людей, в первую очередь повреди или уничтожь духовный символ, потому следующая атака пришлась на Долину Ветров. Митачурлы несли большие ящики с мульти-слаймами, стрелки и обычные воины их охраняли под контролем Саливанова шамачурла. Никто бы не подумал, что какой-то отряд рискнёт подобраться к неохраняемому дубу, поставить ящики у его корней, добавить взрывные бочки и бесцеремонно взорвать весь заряд, чтобы ударная волна дошла аж до побережья озера. Взрыв стихии был катастрофически сильным, хаотичным и опасным, из-за чего часть монстров-диверсантов просто либо получила оглушение, либо напрочь сдохло от прилетевших не взорвавшихся слаймов. Я немного не рассчитал мощи и дуб выдержал, однако он загорелся, а толстый древний ствол значительно повредился. Довольно быстро огонь добрался до листьев, пустив неконтролируемую лавину пламени по веткам дерева. Какой кадр! Огромный факел в Долине, от которого на всю округу опадали затлевшие частички вперемешку с пеплом — загляденье! Я думал, что это дерево как-то охраняется какой-нибудь, скажем, силой, но наглость Ноксгвардии была слишком ошеломительной, чтобы древнее древо продолжало стоять, как ни в чём не бывало.
Диверсантов я вернул обратно, через глаза другой полой гончей я наблюдал стоящую за деревом на плато, дожидался реакции Ордо Фавониус. Не подкачали: к дереву побежали рыцари, искатели приключений и пару героев. Если я правильно увидел, то в их числе была Эола, Мона и Диона. Возможно, кто-то ещё, но мне было достаточно такой реакции. Всё внимание было направлено на эти два события: поджог дуба и бойня у винокурни, соответственно я вправе теперь начать следующий шаг.
«Шаг номер четыре».
На подготовку было выделено максимум пять минут, ибо эта атака была слишком наглой даже по моим меркам. В горах Буревестника у побережья озера и переместил всех доступных горгулий, трёх рыцарей Понтифика, трёх хиличурлов-гренадёров, одного легионера и небольшой ящик с мульти-слаймами. В чём была задумка? Горгульи подняли всех в воздух и напрямик полетели к Собору Барбатоса. Я взял во внимание риск, что Двалин мог прийти на защиту города, так как я до конца не понимал, что теперь делал дракон, потому необходимо атаковать резко и неожиданно, а затем также быстро свалить, пока не наступили настоящие проблемы. По такой причине горгульи подлетели к Собору и сбросили новых диверсантов сбоку от здания. Как ни странно, но вдвоём каменные «птички» выдержали вес легионера, так что в дальнейшей атаке я был уверен. Именно он в итоге прыгнул на окна Собора, влетел внутрь и начал наносить хаос на святое место. Проснувшиеся по ранней тревоге монашки не ожидали встретить врага в своей обители, поэтому первая пятёрка девушек слегла быстро. Следом за легионером в храм вошли рыцари и гренадёры, еле затолкнувшие ящик.
Задача проста: установить взрывчатку у органа и подорвать, но главный прикол атаки не в этом. Легионер прибыл сюда не ради дешёвого подрыва духовного символа Мондштадта — совершенно нет. Он искал Барбару, которая, к счастью, находилась в зале вместе с остальными. Многие попытались сбежать в подвал, оттого легионер перекрыл выход своим телом и угрожающе замахал мечом, вынуждая безоружных монахинь убегать к выходу из собора. Он, словно охотничий пёс, проскакал мимо препятствий-людей, добрался до Барбары и быстрым действием придавил девушку к полу своей рукой. Она не была сильным обладателем Глаза бога, но её значимость была крайне высокой, чтобы игнорировать.
Вскоре объявилась Розария, которая попыталась воткнуть копьё в брюхо легионера, но встретилась с щитом рыцаря понтифика. Вот они-то и столкнулись с ней в яростной схватке, правда, недолгой: гренадёры стояли у ящика с подготовленными пиро слаймами. Готовы! Их роль была только в том, что они пожертвуют собой ради приятного взрыва прямо внутри Собора. Бум! Ударная волна прошлась по залу и выбила стёкла, пока взрыв стихии разнёс орган и пару ближних колонн в обломки. Воспользовавшись взрывом, все бойцы выпрыгнули через окна и позволили горгульям их забрать. Легионер в своих объятиях крепко держал Барбару. Диверсия выполнена, нужный человек взят в плен. Идеально! Горгульи с пассажирами добрались до возвышенностей у Волфендома и убежали через червоточину на базу.
Тем временем битва у винокурни становилась всё жарче. И буквально, и образно. Я недооценил возможностей героев, потому половина, если не больше, всего отряда горе-пополам была ликвидирована. Однако, с другой стороны, рыцарь понтифика успел перед смертью сильно ранить Эмбер, а Вордт измотал Ноэлль до такого состояния, что она пропустила удар и пускай через щит, но получила заряд бодрости в виде полёта на пять-семь метров в сторону. Кейа и Дилюк прекрасно сражались в команде, прикрывали друг другу спины, отчего прежнее окружение рыцарей более не играло роли. Легионеры же не позволяли им двигаться вперёд и перехватывать инициативу на себя, а Вордт своими рывками вовсе оттягивал всё мондштадтское войско обратно к дороге. Они сами потеряли многих, но имели шанс получить скорое подкрепление из города. Гончей у дуба я увидел, как к винокурне двигался отряд Эолы, что совсем-совсем плохо для меня. Надо отступать.
Я создал червоточину, из которого вышли серебряные рыцари. Они обязаны охранять выход до тех пор, пока все мои солдаты не отступят. Очевидно, герои попытались помешать, но они не могли сравниться с мастерством моей личной охраны. Серебряные рыцари — их было пять — своей работой застопорили защищавших, а после вовсе проделали пару порезов в теле Кейи. Прибежавшая Ноэлль с щитом наперевес могла бы его вылечить, но противники попросту не били по её щиту, уклоняясь от её атак, словно игрались в догонялки. Вордт встал ещё помощником серебряных рыцарей, так что пробиться им к порталу было невозможно. Когда червоточина готовилась вот-вот закрыться, все сбежали, а последний рыцарь вовсе дождался крайней секунды перед тем, как скрыться через портал. Отступление прошло, но потери не такие, какие я хотел. Ладно! Я сделал своё дело, показал местным жителям, на что я способен, и сбежал, так что наверняка у защитников останется послевкусие проигравшей стороны. Действительно, мои диверсии не били по армии Мондштадта, но хорошенько так потрепали гражданское общество, ведь я самолично испортил несколько символов культуры, показал, что могу атаковать город даже сквозь защиту, украл важного человека и уничтожил экономический центр государства. Это проверка, да, никак иначе. Что предпримет Ордо Фавониус? Как отреагирует народ? Насколько сильно они падут морально или не падут вовсе? Я заставлю город переживать тёмное время. Это только начало, только первый ход. Я объявляю Мондштадтский кризис открытым.