Два дня с лишним до генерального сражения. Я не волновался, но банально не мог найти себе места в связи с неясным возбуждением. В самом деле, меня переполняла жажда разрушить слабую систему, подчинить её остатки и показать, что тейватский уклад жизни ничтожен. Вновь я вернулся к своему фанатичному влечению, которая мешала мне держаться гармоничного состояния. Я не могу без этого. Это зависимость, очевидная натуральная зависимость от собственного идеализма. Я обязан создать свою сильную систему, убрав с дороги всякие прочие. Единство при многообразии — как же прийти к этому? Над формированием собственной идеологии я думал практически весь последующий день, когда Саливан готовил имеющиеся войска к будущему бою. Мы понимали, что битва принесёт катастрофические потери, однако поспорить насчёт веселья никто не хотел, оттого подготовка шла с неким воодушевлением. Понтифик уместно замечал, что наше главное преимущество — послушная армия, не подверженная страху, панике и тому подобному, что свойственно обычной человеческой. Несмотря на то, что в наших рядах были хиличурлы, которые сквозь зависимость от Осквернённого пламени требовали нормального обеспечения в еде, воде и тепле, Ноксгвардия не могла переживать над мотивацией войск и их адаптации в действующую культуру… которой нет. Все беспрекословно слушались командира, который слушался более высокого начальника, а тот, в свою очередь, подчинялся Понтифику, являющийся верной игрушкой уже меня. Чёткая понятная иерархия. Проанализировав нашу сильную сторону, я помаленьку начал приходить к конкретным постулатам нашей идеологии.
В общем, дума у меня великая, так что меня никто не беспокоил почём зря; изредка, конечно, по просьбам создавал необходимое оружие, в единичные случаи — материалы и существ, но в большинстве своём именно Саливан занимался всеми делами, стараясь поменьше вовлекать меня в процесс. Он крайне умён, хитёр и опытен, так что ему можно доверить штурм города, а он, кстати, далеко не простой орешек: расколоть одним укусом не получится. Даже далёкому понятно, насколько Мондштадт был стратегически правильно расположен. Единственная дорога, высокие стены, компактное устройство, окружающее озеро — прекрасные преимущества для обороны. Именно поэтому Саливан отдал приказ подготовить осадные орудия. Я не понимал, откуда в головах хиличурлов и иритилльских рабов оказались здравые инженерные знания в строительстве требушетов, баллист — как они их на колёса умудрились поставить? — и слаймовых аэростатов, не говоря уж о массивных тележках, походившие на тараны, однако наша армия заимела вполне сносные «ключи» к открытию города.
Совсем скоро, ближе к вечеру, ко мне подошёл Саливан с подручными хиличурлами, держащие в руках несколько пурпурных полотен.
— Взгляните, — горделиво попросил Понтифик, ладонью указав на полотна.
Хиличурлы послушно развернули их, и мне открылся вид на два полноценные знамени. Единый пурпурный фон с редкими пятнами чёрного цвета, но белые герба были разными: один — это два клинка, скрещённые вместе, причём так, чтобы острия немного заходили в одну большую корону Саливана наверху; второй — это мои дымные глаза, находящиеся внутри треугольника в круге. Мазки того и другого герба неровные, тем придающие им некого притягательного глубокого шарма. Как ни странно, я понял смысл каждого знамени, о чём догадался Саливан и не стал пояснять. Значит, меня он видел источником порядка во всем мире, двигателем к систематизации. Порядок…иерархия…
— Саливан, ты мне помог, — вдруг сказал я, аж завибрировав всей своей дымчатой сущностью. — Я близок к пониманию.
— Рад был помочь.
— Насчёт гербов — они подойдут. После захвата города мы утвердим наше государство окончательно.
Я действительно словил вдохновение и вдруг осознал следующую ступень формирования идеологии. Всеобщность, порядок, иерархия — всё должно быть ориентировано на достижение ЕДИНОЙ цели, которая свяжет все силы вместе. Цель должна быть великой, идеалистичной, вдохновляющей и абсолютной. Нет лучшего скрепляющего материала, чем не одна для всех цель. Возможно, цель заимеет пару дополнительных пунктиков, но в итоге каждая фракция, каждая сила антагонистов обязана двигаться к заявленному результату. Движение к системе… мне предстояло много ещё думать над этим, благо я не мог ни устать, ни потерять интерес к таким сложным вопросам. Сама по себе суть единства — это противоборство многообразию, однако в случае плана Ноксгвардии всё сводится к объединению разобщённых элементов в единую движущую силу, причём так, чтобы фракции не начали сражаться друг с другом. Как этого добиться без лидера? Раз я хочу стать неким архитектором, то отказываться от своей полноты власти попросту нельзя, иначе влиять на Ноксгвардию так, чтобы решать проблемы, я не смогу.
Тогда-то я начал работать над совмещением религиозных особенностей и задач куратора. Саливан и прочие мной созданные существа беспрекословно выполнят любой мой приказ, даже если я отправлю их на верную смерть, значит ключевыми лидерами тех или иных фракций обязательно должны быть мои создания. Это не лишает вероятности конфликтов интересов, но так никто из лидеров не станет идти строго против Ноксгвардии и её идей. Однако при объединении всегда будут элементы, которые ранее не входили в Ноксгвардию. Жителей и прочих заинтересованных сторон так просто контролировать не получится, поэтому необходимо тщательно продумать, какую роль будут занимать присоединённые элементы в моей системе. Так и находился в лаборатории Сахарозы, просто дымом витал в воздухе и безучастно смотрел за тем, как девушка записывала свои результаты экспериментов на бумагу. Я много думал и параллельно наблюдал за ней. Психоз рос намного стремительнее, как и безразличие к жизням подопытных. Она практически полностью изменилась, отбросив моральные ценности напрочь. Сахароза в редкие моменты проявляла жестокость, доведя тела хиличурлов до безумных мутаций, а иногда и чистейшую злость, когда итог её не удовлетворял. Если раньше можно было увидеть проблески морали, то теперь видна лишь пустота. После очередного проникновения на Цуруми, Ноксгвардия получила натуральных пленников-Игроков, которые пошли под нож Сахарозе. Да, именно: Понтифик всецело делегировал исследовательские работы Сахарозе, даже не побоявшись отдать Игроков.
Я не верил увиденному. Она убила их и бровью не повела. Осквернённое пламя влияло и на попаданцев, но ужас был даже не в этом. Сахароза не боялась играться с людьми, относясь к ними как к объектам для опытов, словно от прежней девушки ничего не осталось. Безумный взгляд, полыхающие пламенем глаза, длинные привставшие уши и небывалая активность, разбавляемая воодушевлёнными комментариями насчёт исследований. Благодаря неё и её записям Огненные ведьмы могли ей помогать штамповать в производственном масштабе мутировавших существ, вследствие чего Орда хиличурлов возросла в два раза. Как результат, город на равнине острова больше походил на муравейник из-за двух-трёхэтажных зданий этих существ, имея вполне самобытную культуру, налаженную средневековую инфраструктуру и стойкое развращённое общество, имевшее хозяина и хорошие перспективы. Раз хиличурлы считались погибшим народом древнего государства, то теперь Ноксгвардия дала им смысл жизни, пускай и через насильственные и тоталитарные методы. Каэнри'ах отдалённо получил возрождение. Аж смешно.
Тем не менее, за дни подготовки к битве случилось ещё кое-что удивительное. Ещё во время моего пребывания в Мондштадте мои солдаты усиленно сражались с Альбедо, будучи застрявшим в пещерах Драконьего хребта. Даже если наступило перемирие, отказаться на полпути от битвы с таким героем было невозможно — ни Саливан, ни сам Альбедо этого не хотели. Лишь по моему возвращению войска смогли одолеть его и даже повязать, лишившись практически восьмидесяти процентов всех сил на Хребте. Тварь действительно мастерски сражалась с игрушками, выживала даже в самых критических ситуациях, но никто из людей не мог протянуть на морозе более дня, неуклонно сражаясь и тратя силы. В итоге, Альбедо схватили и через мой портал притащили прямо на Цуруми. Под вечер второго дня Саливан созвал собрание, чтобы решить судьбу Альбедо. Его притащили в подземелье и позорно усадили на колени, давая нам внимательно его осмотреть. Израненный, истощённый, но уверенный в себе пленник, который поражал хладнокровным молчанием, будучи никак не связанным. Он смотрел на нас, анализировал и, будто бы, искал возможности выхода из текущей проблемы. Особенно он рассматривал меня, ненароком напомнив Сахарозу подобным научным осмотром.
— Я сомневаюсь, что он станет верным нам солдатом, — говорил Саливан, подойдя к нему. Он присел и грубо схватил лицо молодого парня рукой, дабы тот смотрел исключительно на безликого Понтифика. — Даже как собачка будет никчёмным.
— В нём и правда нет потенциала? — усомнился я.
— Есть. Я вижу в нём прирождённого гения.
— Тогда что не так?
— В том, что он гений. Если дать ему силу, он наверняка пойдёт по своей дороге, наверняка отбрасывая наши идеалы.
Саливан, кажется, не любил таких своенравных личностей в своих рядах. Понтифик любил контроль и полное превосходство, оттого иметь в активе такого необычного человека — опасность. Сахароза являлась другим человеком, более податливым и послушным, чем тот же Альбедо. Более того, девушку Саливан уже подчинил — это чувствовалось даже при общении между ними — но пытаться сделать его в своего подчинённого ему не хотелось.
— В принципе, я могу превратить его в зверя, — рассуждал Понтифик, — но пользы будет мало. Ум пропадёт.
— Ни учёный, ни солдат… — заключил я.
— Вы говорите так, будто найдёте способ меня переманить к себе, — тихо прокомментировал Альбедо, не сводя глаз с Саливана. — Вы слишком самоуверенны.
Понтифик отпустил его голову, а затем отошёл. Я считал, что Альбедо поболе всех готов променять текущее общество на ошеломительные исследования, но Саливан видел иначе. Мне было наплевать на пленника и его дальнейшую судьбу, так что окончательное решение было именно за Саливаном. Как ни странно, приспешник недолго думал, чтобы впоследствии кивнуть своим охранникам-рыцарями, которые вскоре привели Сахарозу. Я не ожидал, что Понтифик сам спровоцирует их встречу. Взгляды недавних коллег пересеклись. Альбедо, естественно, ошарашенно глядел на девушку, искренне переживал за её судьбу, но почувствовал заметное облегчение, когда оказалось, что она была живой. Сахароза же сменилась в лице не так кардинально, открыто побеждая свою прежнюю сторону. Она не много радовалась встрече перед тем, как снова потухнуть и вернуться в психоз учёной. Альбедо больше не являлся другом девушки — не заметить это трудно.
— С тобой всё хорошо? — спрашивал парень. — Я уже не надеялся на хороший исход.
— Всё хорошо, — хладнокровно кивнула она. — Обо мне позаботились.
Однако Альбедо не видел в её поведении что-то странное, даже мутировавшие уши его не забеспокоили. Почему? Эту картину я видел в прошлой жизни, когда некогда родной человек изменялся слишком сильно и не был тем, каким его все запомнили, но люди не верили в эти изменения и старались поддерживать старые отношения, будто ничего и не происходило. Этот самообман — лишь защитная реакция, как и в его случае. Альбедо не мог принять странность в том, что Сахароза не была похожей на пленницу и вообще выглядела иначе, чем до роковой пропажи. Такая забавная ситуация, что я начал наслаждаться очередной разрушающейся системой.
— Сахароза, — обратился Саливан, — что предлагаешь с ним сделать?
— Сделать?.. — замешкалась она. Всё-таки частички прошлого боролись внутри неё. — Даже не знаю…
— Убить? Или подвергнуть опытам? — поставил строгий выбор Понтифик, аккуратно положив костлявую ладонь на её плечо. — Ты должна решить. Ты — исследователь, учёный, первооткрыватель. Только ты вольна думать, что делать с новым образцом.
Альбедо смотрел за ними нахмурившим взглядом и не мог понять, что хотел Саливан. Он больше переживал, что коллегу банально мучили тяжёлым выбором, который ей определённо не нравился… как казалось самому парню. На самом же деле, Сахароза думала над выбором без привязки к тогдашним отношениям с наставником, полностью подавив моральную сторону. В её глазах полыхало пламя. Она хотела опытов как никогда раньше. Однако самое интересное прервали ненужным действием. Альбедо охраняли рыцари с косами, готовые убить пленника в случае ненужных движений, но парень оказался хитрее и ловчее. Я не знаю, откуда он взял свои силы, но он при помощи своего гео-элемента он оттолкнул рыцарей от себя, поднялся на ноги и быстро пробежал к Сахарозе, попутно миновав выпад третьего охранника. Что, что, но мастерства у него не занимать, раз он смог повалить третьего рыцаря и выхватить его саблю, чтобы потом подбежать к Сахарозе и, оттолкнув дальше, встать как препятствие между ней и Саливаном. В самом деле, Альбедо за жалкие секунды смог вооружиться и встать в защиту, оберегая коллегу своим телом. Сахароза непонимающе лежала сзади и молча следила за ситуацией, пока Понтифик неспешно нависал над Альбедо, доставая мечи из-за спины.
— Опрометчиво, — заметил Саливан, угрожающе взмахнув клинками перед лицом Альбедо.
— Сахароза, — он проигнорировал слова врага, — беги. Старайся выбраться отсюда и беги, пока есть возможность. Я их задержу.
Героизм стоил похвалы, особенно в таких отчаянных обстоятельствах. Он готов пожертвовать собственной жизнью ради призрачного шанса Сахарозы сбежать от Ноксгвардии. Удивительно, но так глупо! Альбедо был уверен, что это лучший вариант из всех возможных.
— Б-бежать? — не понимала Сахароза.
— Ты намучилась с ними. Это меньшее, что я могу сделать!
Он спешил, оттого вёл себя нерационально. Саливан сделал первую атаку, но Альбедо смог его блокировать, чтобы потом контратаковать. Для раненного он двигался быстро, умело и аккуратно, также не попадаясь под сабли и косы рыцарей. Вскоре он снова встал на пути к Сахарозе и застыл.
— Уходи!
— Они заставляли делать меня аморальные исследования… — шептала девушка. — Убивать, мутировать…
Сахароза задрожала и даже обняла себя, пока Альбедо с ужасом и сопереживанием глядел на коллегу. Кажется, спокойствие парня начало трескаться, сменяясь злостью по отношению к нам.
— Обещали, что я найду свой рай, миновав всю эту жестокость…
Альбедо хотел бы её успокоить, да только Саливан повторил атаку и вынудил того реагировать на неё. Он пытался уберечь девушку от всех здесь стоящих, не подпуская ни рыцарей, ни самого Понтифика. Я же наблюдал со стороны, ожидая развития событий. Совсем скоро сюда прибудут остальные охранники подземелья и возможный побег станет невозможным. Альбедо всё-таки нашёл пару секунд на успокаивающие слова:
— Нет никакого рая от жестокости, Сахароза. Его не построить таким образом.
— Я не могла приблизиться к своей мечте нашими способами…
— Мы найдём, слышишь? — говорил Альбедо одновременно со схваткой с рыцарями. — Обязательно!
— Пустой звук… — Сахароза словно вспомнила что-то из прошлого. Она опустила взгляд и перестала дрожать. — Только сейчас я могу увидеть Страну чудес… И ты мне не помешаешь, — в последние слова она вложила всю скрипящую злость, вызванную исключительно Альбедо.
Этого я и ждал. Сахарозе запудрили мозги, но дали реальную перспективу приблизиться к Стране чудес. Только с таким прекрасным инструментом как Осквернённое пламя она могла добиться стоящих результатов. Именно поэтому она отбросила прежнюю жизнь и без сомнений запустила анемо-атаку прямо в Альбедо. Тот не ожидал предательства, потому от атаки потерял равновесие и чуть не упал прямо перед врагами. Он устоял на ногах, однако позволил одному рыцарю взмахнуть косой и запросто оттяпать ведущую правую руку. Кровь хлынула на пол, сам парень закричал, но попытался хотя бы отойти от противника. Ан нет: второй рыцарь больно ударил древком косы по ногам, уложив на землю, а затем начал нещадно бить этим же древком по голове. Силы хватило, чтобы вырубить Альбедо и даже разбить голову. Оставалось лишь добить беднягу и дело с концом.
— Не убивайте! — крикнула дрожащим голосом Сахароза, таким образом остановив взмах косы рыцаря.
Он повернул голову и пустыми глазницами посмотрел на Саливана.
— Вы слышали, — кивнул Понтифик. — Окажите первую помощь, не смейте его потерять.
Я понял, зачем приспешник привёл сюда Сахарозу. Он хотел убедиться в её верности, и Сахароза оправдала ожидания Понтифика. Она развращена и готова пойти против друзей ради своего «рая». Саливан одобрительно поаплодировал ей, затем подошёл и ласково погладил по голове. Сахароза противилась? Поначалу — да, дрожала, как осиновый лист, и чувствовала себя виноватой, но потом лицо вновь резко сменилось, и она начала получать удовольствие от похвалы своего НОВОГО учителя.
До генерального сражения осталось совсем ничего. Армия была готова и организована, а план штурма города сформирован с учётом всех возможных ресурсов. Саливан взял на себя командование, моя же задача заключалась лишь в наблюдении за боем и своевременной поддержке, чтобы всё прошло максимально эффективно. Более того, непосредственно под моим контролем находились серебряные рыцари и только что призванный босс, для которого я так долго хранил очки энергии. С таким активом никакой дракон не будет опасным…
***
Восход уже случился. Вся поверхность покрылась молочной пеленой утреннего тумана, уже приближающиеся к своему исчезновению. Солнце не успело прогреть землю, оттого многие рыцари ордена попросту мёрзли, ожидая самого ужасного. Мондштадт пускай был тих и тёмен, но на городских улицах, на стенах и перед городскими воротами с внешней стороны находились сто тридцать четыре воина, готовые принять бой со всеми почестями. И рыцари, и мобилизованные по собственному желанию жители, и неравнодушные искатели приключений вместе с Игроками — Джинн сделала всё возможное, чтобы подготовиться к генеральному сражению. Она чувствовала, что численности ордена не хватит, дабы сравняться с Ноксгвардией, но она ничуть не сомневалась ни в своих подчинённых, ни в стенах родного ей города. Ордо Фавониус отстоит родину свободы и не позволит врагу хозяйничать на их земле. Так было всегда и будет всегда, ибо таков долг защитников Мондштадта.
Магистр приняла много непопулярных и тяжёлых решений, среди которых — полная эвакуация населения. Она воспользовалась благосклонностью Нокса и за первую половину дня приказала собраться всем жителями, кто не будет сражаться, на площади для последующего ухода. Помимо простых жителей приписались многие монашки — другие остались как медсёстры — раненные после недавних боев воины, а также члены сопровождения, сформированные под чутким контролем Джинн. Она отдала жалкие пятнадцать рыцарей, с десяток искателей приключений и нескольких обладателей Глаза бога под командование Эолы, не считая госслужащих. Как бы она не противилась, Джинн решила возложить на плечи сильнейшего капитана обязанности верховного главнокомандующего временного правительства Ордо Фавониус, чтобы обеспечить безопасность и суверенность, грубо говоря, беженцев Мондштадта.
— Вы совершаете ошибку! — спорила тогда Эола. — Позвольте мне остаться с вами!
— Ты больше всех подходишь под роль главнокомандующего временным правительством, Эола, — настаивала Джинн, просматривая на складе количество вооружения.
— Я не согласна. С жителями пойдёт Лиза — она лучше подходит! Её уважают, она популярна и…
— Я понимаю твой ход мыслей, но Лиза не может быть управленцем. Эола, — магистр повернулась к ней и с улыбкой погладила по плечу, — всё хорошо. Я знаю, что ты сможешь. Поверь в себя.
— Мне не доверяют. Я уроженка аристократов и не считаю, что могу руководить теми, кто боится меня. Лучше оставьте меня здесь, и я принесу самую максимальную пользу…
— Пожалуйста, — перебила ей Джинн. Она была несколько подавлена тогда. — Я буду спокойна, если жители будут под твоей защитой. Именно под твоей.
Спустя немало возражений Эола с натяжкой приняла приказ и отдалась его выполнению максимально ответственно. Джинн понимала, что именно этот капитан способен уберечь колонну от врагов во время пути до Ли Юэ, имея опыт в разведке. Она достаточно чутка и внимательна, чтобы не допустить засады и прочих проблем, так что в ней Джинн была уверена абсолютно. Более того, она видела в Эоле задатки лидера, даже если непризнанного народом. Никто другой не заслуживал шанса повести людей за собой, как не Эола. Так, к концу первого дня колонна под закатным солнцем вышла из города и направилась строго по дороге в Ли Юэ. Среди них была бессознательная Барбара — она ещё не оклемалась от вселения — Диона, Мона, Ноэлль, Кли и Лиза. Она старалась вообще с ними не контактировать из-за возможных споров, кроме Лизы, но могла с уверенностью сказать, что те же Ноэлль и Кли явно не желали покидать город вместе с остальными. Она ценила их стремление помочь, но нужно держать в уме каждый из возможных исходов. В случае провала именно они возьмут бразды управления рыцарями Фавония.
Город опустел, остался лишь гарнизон. Всё оставшиеся время ушло на подготовку города к затяжной кровавой обороне. Множество баррикад на улицах, прочные укрепления перед воротами, подготовленные базы снабжения и многое-многое другое. Ворота были усилены деревянными стенками, из-за чего войска непосредственно перед мостом были обречены на отсутствие срочного отступления. Конечно, были сооружены простые грузовые лифты на стенах, но Джинн беспокоилась, что два десятка солдат остаются прижатыми к стенке лицом к лицу с врагом. Тем не менее, отвечать за многоуровневые линии укреплений до ворот всё же кому-то надо было. Смельчаки вызвались туда встать ещё до распоряжения магистра, среди которых был и Дилюк. Именно он взял на себя командование первой ступенью защиты, чему Джинн безмерно благодарна.
Лучники на стенах и в городе для залпов на местах готовы, ближники и снабженцы — тоже, а значит всё расположено к бою. Кейа руководил солдатами на стене, Эмбер организовала залповый отряд лучников в черте города, Герта наладила цепочки снабжения, пока остальные обладатели Глаза бога послушно следовали приказам и питались странной уверенностью, которая вдохновляла многих простых рыцарей, искателей приключений и Игроков. Один только Беннет, находящиеся среди резервистов в городе, веселил товарищей и подпитывал их командным боевым духом. Удивительный человек. В середине ночи за пару часов до атаки к городу подошёл Рэйзор. Он захотел помочь Ордо Фавониус, но огорчил, что волки Вольфендома не станут помогать городу. Тогда Джинн вспомнила, что Венти куда-то запропастился, хотя обещал оказать хорошую поддержку при обороне. Он взял и исчез. Так или иначе, это весь максимум, который можно вычленить из ресурсов магистра. Было бы время, она бы с радостью дотерпела до прибытия подкрепления миллелитов, так как она отправила гонца с официальной просьбой ещё в начале этих двух дней, но надеяться на нечеловеческую оперативность Ли Юэ как минимум глупо. Они не успеют, а если и смогут ворваться в гущу битвы, то каким бы исход вышел? Нокс наверняка брал во внимание возможную военную помощь извне. Джинн чувствовала, что не контролировала ситуацию так, как контролировал её оппонент. Это то существо, от которого веяло уверенностью безумца. Однажды он показал возможности Ноксгвардии, и игнорировать ошеломительный успех рейдов на Мондштадт бесполезно.
Когда время близилось к шести часам, магистр поднялась на стену и встала прямо над воротами, держа меч в руке. Ей, естественно, отдали рыцарскую честь стоящие рядом лучники, правда один запнулся и стыдливо раскраснелся. Джинн расслабленно улыбнулась, успокоив рядового, но внутри неё бурлили не самые приятные чувства. Она волновалась не меньше рядового, однако ей нельзя было показывать свои чувства солдатам. Сегодня она их командир, который поведёт бойцов в самое пекло ради свободы. Туман почти рассеялся, родные края вновь становились солнечными, но по зелёной Долине Ветров топтали вражеские ноги. Более двух сотен. Их более двух сотен.
— Действительно многовато, — спокойным голосом заметил Кейа, объявившись рядом так незаметно, что Джинн дёрнулась.
Когда враги приближались к развилке, магистр видела всё больше и больше солдат в стане Ноксгвардии, преимущественно относящийся к хиличурлам разных мастей. Тем не менее, именно эти около разумные существа удивляли девушку своей максимальной послушностью, организованностью и подготовленностью к бою. Пускай их большие «квадраты» казались неровными и наспех сформированными, но каждый хиличурл-боец шёл в такт своих товарищей, клином двигаясь едва ли не парадным маршем. Впервые Джинн почувствовала себя куда более неуверенно, наблюдая за снаряжёнными монстрами. Примитивные существа? Теперь нет. На них кожаная броня, в руках металлические мечи, булавы, а также хорошие деревянные щиты — это ли естественно для них? Кейа своевременно подметил:
— В первых рядах идут хиличурлы с щитами, причём большими; вторые вперемешку между бойцами с тяжёлым оружием и гренадёрами разных элементов, но значительно больше именно гренадёров, — затем капитан ненадолго затих, хмыкнув. — Дальше отдельными отрядами идут стрелки.
— Глядите! — вдруг крикнул один из рыцарей рядом.
Джинн сильно отвлеклась на обычных хиличурлов. Сзади обычных шли митачурлы в больших скоплениях в центре, но даже они не так удивили, как нежданное развёртывание аж шести требушетов, у которых митачурлы убрали колёса, собрали некоторые детали и в итоге подготовили к бою так быстро, как никогда бы не сделали люди. А требушеты были немаленькими! Как раз для осады замка такого размера. Магистр успела отдать лишь приказ к полной боеготовности, как проспала момент, когда перед ними выросли несколько точек с осадными орудиями. Кое-где, словно невзначай, установились и баллисты, пока пехота угрожающе вставала прямо перед мостом с учётом соблюдения необходимой дистанции, дабы не стать лёгкой целью. Тем временем защитники уже натянули тетивы для первого залпа в сторону врага, включая отряд Эмбер в городе. Взмах меча Джинн — и тучка стрел полетела на позиции хиличурлов, стараясь больше ликвидировать ближайшие требушеты. Среди стрел были и пиро, и электро, и крио, — в общем, все стихии, какими обладали Игроки и хорошо знакомые герои, по сути, сильно прибавляя шанса на первый успех. Пока митачурлы не сделали свой шаг.
Они явно были готовы к подобному, оттого оперативно закрыли требушеты собой и прикрылись щитами, причём некоторые митачурлы встали сзади товарищей, дабы выставить второй этаж обороны, лишь бы никакая стрела не настигла плеча орудия. Пускай их щиты горели, пускай резонировали со стихиями — они выдержали первую атаку, а на замену вышла вторая партия митачурлов, пока первая готовила новые щиты. В общем, три последующих залпа не дали результата, равно как и попытка прибить первые ряды врага, которые также плотно укрылись от стрел и минимизировали потери.
— Они словно военную подготовку прошли, — прокомментировал Кейа.
Помимо странных митачурлов с гео-коробками на спинах Джинн не видела никого, кто попадался во время первых атак. Костлявые рыцари в серебряных доспехах, большой звероподобный монстр с булавой, тощие рыцари с холодными мечами- где они все? Магистр долго бегала глазами по позициям противника, искала их и, наконец, нашла: они прибыли второй волной сзади армии хиличурлов. Ровный выученный марш, двухшереножный строй в несколько групп, сплошная непоколебимость и отсутствие лишних движений. Те самые рыцари, убившие много хороших людей. Вместе с ними шло и звероподобное чудище с булавой, петляющее так неспешно, словно кралось к жертве. Также, у каждой группы воинов выделялись другие рыцари, более высокие и с посохами, у которых на звёздоподобном конце полыхало неугасимое пламя. Это командиры, спору нет.
Армия Ноксгвардии насчитывало уже солдат в два раза больше защитников города, если не выше по числу. У них были осадные орудия и немало козырей в рукаве, которые никто не спешил раскрывать. Да они не начали полноценную атаку, даже если по ним уже несколько раз стреляли — чего-то ждали. Вскоре некоторые их рыцарей Ноксгвардии запросто разломали точку телепортации рядом с городом, а затем особо активные хиличурлы-берсерки вытащили из рюкзаков на спине длинные рога, чтобы впоследствии начать издавать громкий хоровой клич. Это знак, но не к атаке, потому что из нескольких групп солдат внезапно выросли фиолетовые знамени. Скрещённые мечи и корона… Джинн и подумать не могла, что олицетворение знамён врага объявится так вовремя. В самом центре вышел тот, которого описывали Эмбер и Эола. Высокое костлявое существо со скрещёнными мечами — огня и «луны» — и со странной короной. Даже издалека было заметно, что оно не имело лица, но магистр чувствовала его коварный решительный взгляд. Может, показалось, но от этого в любом случае стало страшно. Джинн вкопалась в землю, не желая даже приближаться к тому существу. Он определённо опасен. Очень опасен.
Новые залпы рыцарей Фавония, затем ещё один и ещё! На самом деле, сейчас планировалось спровоцировать противника начать атаку, чтобы сокрушить как можно быстрее, но они продолжали тянуть время, невзирая на опасность. Впрочем, стрелы не наносили так много урона, а ответные орудия на вражеские банально отсутствовали. Джинн пожалела, что Мондштадт давно не участвовал в каких-либо конфликтах, чтобы иметь соответствующее вооружение, особенно в сравнении с военным оснащением врага.
— Чего же они ждут, — не понял рядовой рядом. — Они настораживают…
— Это показ силы, — сказал Кейа, хмурясь. — Они хвастаются, чтобы сокрушить наш дух одним их видом.
— Психологическая атака, — заключила Джинн, едва не купившись на неё.
Однако это не конец их представления. Новый клич — такой же — вызвал громкий одновременный топот всей армии, начиная хиличурлами и заканчивая зверподобным существом с булавой. Знаменосцы помогали стуками древков, митачурлы щитов, пока самый главный среди всех просто наблюдал за своими подопечными, лаконично подняв огненный меч наверх. В самом деле, выглядело пафосно, представительно и ужасающе, из-за чего не мало солдат на той же стене почувствовали натуральный страх. Тот рядовой вовсе не мог оторвать взгляд от неприятного зрелища, всей силой хвата держа лук, но не справляясь со дрожью. Кейа и прочие командиры начали подбадривать подчинённых короткими, но уверенными речами, а Джинн терпеливо ждала конца представления, внутри борясь с собственной неуверенностью. Джинн догадалась, что такая армия рано или поздно подошла бы к городу и без генерального сражения; у Ордо Фавониус изначально не было ресурсов, чтобы разбить войска Ноксгвардии без тотального ущерба. Ни времени, ни людей, ни информации. Элемент неожиданности и хорошая подготовленность сыграли на руку врагам, поставили Мондштадт в угол, из которого не вытащат те же миллелиты банально из-за недостаточного времени для хорошей реакции на угрозу. Генеральное сражение само по себе было предначертано судьбой, когда Ноксгвардия впервые атаковала.
Момент — и армия врага застыла, потому что главнокомандующий медленно опустил меч. Полминуты одни солдаты смотрели на других, не издавая ни звука. Никто не говорил, не шевелился так, чтобы привлекать внимание, и не решался делать следующий шаг. Даже лучники не осмеливались стрелять! Затишье в несколько десятков секунд психологически растягивалось до бесконечности, где каждая секунда, словно камень, больно падала на душу Джинн, приближая к стремительно нарастающей панике. Варка бы не шелохнулся от такого, но Джинн пробирало до мурашек. Впереди только резня, море крови и разрушений. Дальше борьба за выживание, за право жить мирно. Заслуживает ли действующий магистр брать на свои плечи такую ношу? Недостойный лидер сломает спину и подведёт всех, потому Джинн не могла прийти в себя и боялась разочаровать окружающих людей.
«Нет…» — отмахнулась магистр. — «Я должна. Я справлюсь, потому что это мой дом, мои люди, моя свобода. Я не разочарую вас, господин Варка. Я не разочарую свой народ».
Главнокомандующий врага выждал паузу специально, чтобы надавить на защитников. Это одна из психологических атак, которая, стоило признать, прекрасно работало на обычных рыцарей Фавония. Вскоре он снова взмахнул мечом, но на этот раз чётко направив острие к городским воротам. Это начало, приказ к атаке, прорезавшийся по рассудку Джинн так необычайно эффективно, что магистр вздрогнула только лишь от этого жеста. Она на пару секунд изолировалась от мира, а когда вернулась — увидела, что лучники Ордо Фавониус по приказу Кейи и стрелки Ноксгвардии обменялись залпами стрел, пока группы войск перестраивались в боевые расположения. Хиличурлы послушно следовали всем перестановкам, гармонично перетекая между собой, при этом защищаясь от дальних атак. Однако никто не стремился атаковать позиции у ворот, словно остерегались возможной реакции. Момент — и требушеты запустили первые снаряды. Не камни, простая взрывчатка или что-то обычное для любой осады — враг не был настолько скучным. На стены и в город летели крепкие деревянные округлые бочки, внутри которых даже во время полёта можно было заметить слаймов. Четырёхстихийных слаймов.
— Осторожно! — предупредил Мика, отталкивая ближайшего солдата подальше от себя.
Снаряд влетел прямо по позиции Мики. Прогремел достаточно разрушительный взрыв стихии, ударной волной отбросив ближестоящих лучников, но сам прославленный геодезист полетел прочь со стены в город, явно получивший чудовищный урон. Джинн не было времени узнавать о состоянии Мики, так как другие снаряды казались не менее ужасающими: один пробил крышу здания сзади, вызвав немаленький пожар на чердаке, второй упал где-то на улицах города, пока остальные четыре преимущественно попали по стенам. Несмотря на крепость камня, реакции сразу четырёх элементов слишком подозрительно легко разносили зубцы и убивали рыцарей. Неужели в бочки слаймов засунули специально? Наверняка добавили пороха или другого взрывчатого вещества. Так или иначе, первая атака навела небольшую смуту.
Внезапно мимо рядов врага пронеслись несколько стай гончих. В самом деле, прямо в сторону ворот бежали десятки собак, причем одни были иссушёнными псами с похожими на человеческие черепами, а другие — гончие Разрыва, так вот скоординировано и дружно надвигаясь к позициям рыцарей Дилюка. Кейа хоть и подгонял лучников убивать собак, всё-таки остановить волну никак не получилось — они напрыгнули на баррикады без капли сомнений и страха смерти. Джинн видела, как первые козыри врага загрызали менее подготовленных рыцарей, пугая остальных своей животной яростью. Первые пять рыцарей погибли сразу, но остальные кое-как спохватились и дали бой гончим, однако смута была наведена. Даже Дилюк, ловко справляющиеся с любой угрозой, не мог полноценно уследить за прыжками зверей, не говоря уж о ушедших в глухой блок с редкими контратаками рыцарях.
Требушеты запустили новые бочки, лучники Фавония перестреливались со стрелками хиличурлов и пытались достать орудия, усердно защищаемые митачурлами. Странно, что остальная армия смиренно ждала на позициях, прикрываясь или изредка перестраиваясь, словно проводили вечную рокировку. Тем не менее, самые опасные части войск никак не двигались, но и стояли на сравнительно безопасном расстоянии. Генерал Ноксгвардии казался слишком пассивным, наблюдательным и угрожающим. Он что-то выжидал, якобы контролируя всю ситуацию. Джинн же пыталась прочитать стратегию врага, определить слабости армии, а также понять, на что ещё способны противники. К сожалению, многое они как-то скрывали. Те же гончие: они не показывались ровно до момента, когда они потребовались, следовательно, они были припрятаны сзади всех, скажем, в кустах и высокой траве. А что означали эти перестановки? С виду выглядело, как совершенно ненужное действие, тратящие силы пехоты, но из-за этого магистру тяжело было понять структуру атакующих. Какие группировки атакуют, а какие нет — непонятно. Более того, в сражении участвовали лишь хиличурлы. Будь у Джинн достаточно людей, она бы не побоялась поставить разведчиков на территории, однако такой радости у неё нет. Да что там, даже если она забрала бы всех мужчин, оставила у себя людей сопровождения, у неё все равно бы не хватило ресурсов, дабы выделить разведчиков.
Такое продолжалось полчаса. Как только гончие уничтожались, сразу по мосту бежала вторая стая, словно Ноксгвардия имела сотни таких собак. Требушеты бомбардировали стены и город неуклонно, будучи под защитой хиличурлов, а стрелки усиленно перестреливались с рыцарями, держась ближе всех к берегу. К ним поставили простенькие деревянные укрытия, потому перестрелка быстро стала позиционной. Бой больше походил на рутину, где каждый сражался без видимого успеха… пока в очередной раз к воротам не побежали собаки, оснащённые какими-то рюкзаками. Едва первая легла на середине моста после точного попадания лучника, как из кармашков выпали склянки, которые тут же разбились и выпустили ядовитое облако. На такой рывок ноксгвардейцы выделили слишком много собак, чтобы лучники могли их остановить, и, как результат, первая ступень погрузилась в плотный ядовитый туман. Джинн, недолго думая, спрыгнула прямо со стены на позиции товарищей, воткнула меч в землю и анемо-стихией «оттолкнула» ядовитые миазмы прочь, тем самым уберёгши от пагубных последствий.
— Спасибо, — раздался голос Дилюка сзади. Он, кашляя, быстро встал к укреплениям. — Они пытаются измотать нас.
— Спускай подкрепление! — крикнула магистр Кейе. — Держитесь.
Это не игра на изматывание — Джинн видела здесь натуральное издевательство. Их наглая осторожность больше похожа на начальный ритуал, ориентированный на подавление боевого духа врага. Сам факт отсутствия заметных действий врага настораживали, заставляли сомневаться и переживать, а атака собак — не более, чем попытка уничтожить или ослабить силы у ворот меньшими затратами. Им было выгодно не спешить, так как требушеты делали своё дело и наносили хороший физический ущерб. Слаймы-снаряды вызывали пожары, серьёзно ранили солдат и били по большой площади из-за непредсказуемой реакции — спору нет, всё шло на руку врагу.
— Возвращайся, генерал, — попросил Дилюк. — Здесь не твоё место.
— Будьте осторожны, — умоляла она у смельчаков на первой ступени. — Выдержите.
— За свободу, магистр Джинн! — крикнул рыцарь-Игрок.
Боевой дух не сломлен. Джинн облегчённо выдохнула и дождалась прибытия подкрепления на лифтах, чтобы спокойно подняться на стену, не обращая внимания на обстрелы стрелков-хиличурлов. Правда, только она ступила на стену, как по округе раздался новый клич Ноксгвардии. Новая фаза? Джинн тут же посмотрела на армию противника и увидела первую ключевую атаку: звероподобное чудище в доспехах на всех порах мчался по мосту на укрепления, причём в сопровождении митачурлов с топорами. Никакие стрелы, будто обычные или стихийные, не могли сломить зверя, так что Джинн понадеялась на оборону Дилюка. Но тут она увидела, как из Шепчущего леса по дороге начали выезжать большие крепкие тележки. К ним на охрану вышли практически все свободные митачурлы, возглавляемые вышедшим из леса последним лавачурлом. Магистр поняла, что тележки нельзя подпускать к воротам. Ни за что!
Кто-то сзади протрубил. Сигнал тревоги для Ордо Фавониус. Джинн быстро оглянулась. Ко вторым воротам через озеро с возвышенности плыли слаймовые аэростаты. Их чуть больше десяти, один из них самый большой, и все они везли на себе солдат Ноксгвардии. Натуральный десант внаглую приближался к стенам, а каменные горгульи бесцеремонно нападали на стоящих там лучников.
— Кейа, займись этим, — приказала Джинн. — Я теперь командую здешними войсками. Быстро!
— Так точно, — кивнул Кейа, забрал пару отрядов резервистов и рванул ко вторым воротам.
Новый звук трубы, но уже со стороны штаба Ордо Фавониус. Другой десант уже плыл со стороны возвышенностей у Вольфендома. Едва отдав приказ Эмбер о обороне на тех позициях, как Джинн услышала, как по мосту кто-то усиленно топал. Лавачурл схватил одну тележку и на своей спине понёс к воротам, ускоряясь на максимум своих возможностях. А незанятные хиличурлы гармонично затопали, только теперь исполняя первый куплет песни смерти.