– Он мне рассказывал о смерти синьорины Беллони. Она всегда была такой доброй. И прекрасно относилась к нам, детям.
Тротти нахмурился и покачал головой.
– Пиза мне говорил, что у него есть девушка. И сказал даже, что я ее знаю. Но мне и в голову не приходило, что это моя крестница.
– Вы нашли ее убийцу, дядя? – Анна поежилась.
Тротти подался вперед, наклонился над столом и положил свои руки на ее ладони.
– Маленькая моя Анна, такая серьезная, такая спокойная, сидит на автобусной остановке со своей черной челкой, в своих беленьких школьных носочках… – Тротти засмеялся и почувствовал, что в глазах в него защекотало. – А теперь совсем взрослая женщина. И настоящая красавица.
Анна кокетливо склонила голову набок и улыбнулась:
– Вы правда думаете, что я ничего, дядюшка Пьеро?
– Цветок. Так, бывало, Розанна говорила: дети как цветы. А ты как прекрасный распустившийся цветок. – Тротти медленно покачал головой. – Мне жалко только, что я так мало смог для тебя сделать.
– Ты сделал для меня многое, дядя.
Тротти обвел взглядом убогую тесную комнатушку:
– Во всем виновата моя работа. Вот эта квестура, этот убогий кабинет, которые и были все это время моей работой. Моей жизнью. Я всегда ставил работу на первое место – даже впереди жены и дочери. И впереди всех тех, кого мне следовало бы любить больше – и крепче.
Анна завертела своей коротко стриженной головой с черными блестящими волосами:
– Ты всегда был рядом – даже если я тебя и не видела.
Тротти внимательно на нее посмотрел.
– То же самое о тебе говорит и отец, дядюшка. Ты все время занят, тебе нравится целиком отдавать себя работе, чувствовать, что ты что-то делаешь. Отец говорит, что ты очень упрямый и считаешь, что способен обойтись без чужой помощи. Но отец-то знает, что, когда ты ему был нужен, когда он в тебе нуждался по-настоящему, – ты всегда оказывался рядом.
– Не совсем так. – Тротти почесал нос и потер рукой подбородок. – Крестным отцом тебе я был плохим. Ты заслуживаешь большего, чем этот старый угрюмый сыщик.
– Отец говорит о тебе только хорошее. А если мы с тобой и не виделись слишком часто, это из-за того, что у меня ведь тоже есть отец, мать и младший братишка. Дома и так всегда хватало любви. Но я всегда знала, что ты рядом и если что, я всегда могу на тебя положиться.
Тротти промолчал.
– Вот и теперь я знаю, что ты рад за меня. Рад за нас с Пьеранджело.
Ревность? Под ложечкой засосало? Прохлада от ее мягких девичьих рук у него под ладонями.
– А твой братишка? Как он?
– Ты же знаешь, отец назвал его Пьеро в честь тебя. После смерти матери ему было очень плохо. Он говорит, что, если б не твоя помощь, он бы ни за что не женился во второй раз. – Девушка откинулась на спинку кресла и сложила на груди руки. У нее было продолговатое лицо, красные улыбающиеся губы и ровные блестящие зубы.
– Расскажи мне о своем брате.
– Синьору Пьеро Эрманьи сейчас девять лет. Он не любит девчонок, а всякого женатого мужчину искренне считает дураком. Говорит, что, когда начнет зарабатывать, все деньги будет тратить не на жену, а на свою коллекцию «лего».
– «Лего»?
– Конструкторы. Он весь в каких-то моторах, подъемных кранах и даже сам мастерит маленькие автомобильчики. Говорит, что, когда вырастет, станет инженером и архитектором. Уедет жить в Данию, поселится там в деревне Лего и будет изобретать новые игры и игрушки.
– Весьма целеустремленный юноша, этот Пьеро-младший, – рассмеялся Тротти.
– А его старшая сестра, не менее целеустремленная молодая женщина, очень целеустремленная и очень счастливая.
Тротти смотрел на нее, любовался ее молодостью, энергией и счастьем, и в носу у него вдруг защипало. Проползающие мимо годы, ностальгия по незаметно пролетевшим дням…
– Пьеро, – проговорил он вслух, – неплохое имя.
– Дома все зовут его Рино. Иногда это маленький монстр. Но он может быть и нежным… когда захочет.
Тротти снял трубку и нажал кнопку.
– Коммутатор.
– Синьорина, не могли бы вы соединить меня с номером…
– Комиссар Тротти?
– Да. Не могли бы вы соединить меня с Болоньей, телефон 232-34-23?
– Комиссар Тротти, вас искала какая-то молодая дама.
– Это моя крестница, она сейчас здесь, у меня.
– И еще, комиссар Тротти.
– Да?
– Заходил комиссар Майокки. Он хотел вам что-то передать.
– Все в порядке. Свою записку он оставил у меня на столе. Благодарю вас.
– Комиссар Майокки просил передать, что он еще к вам зайдет. Ему нужно о чем-то с вами переговорить.
– Спасибо, синьорина. А теперь соедините-ка меня, пожалуйста, с Болоньей – 232-34-23… - Не дожидаясь ответа, Тротти положил трубку на рычаг и улыбнулся Анне Эрманьи. – Я почему-то уверен, что у Пьоппи родится мальчик. Нутром чувствую. И абсолютно уверен, что она назовет его Пьеро.
Анна широко улыбнулась.
– Мне тоже хочется детей. Кучу детишек.
– Не все сразу, Анна, – сказал Тротти и снова нахмурил лоб. – Подожди, пока не подыщешь работу. Ты же еще очень молода – двадцати даже нет. А Пьоппи без малого тридцать. Может, и поздновато немножко для первого ребенка, но она столько училась. Зато сейчас у нее хорошая работа.
– Пьеранджело говорит, что мы будем жить в деревне.