– Не волнуйся, дядюшка, не волнуйся, дурака я никогда не сваляю. Прежде чем обзаводиться семьей, мне нужно выучить английский и французский. Хотя стоит мне только посмотреть на Пьеранджело – и всей моей целеустремленности как не бывало.
– Я тебя понимаю. – Тротти вздохнул и быстро прибавил: – Хочу поговорить с Пьоппи. Мы с ней уже четыре дня не разговаривали. А она может родить в любую минуту. Только бы блондинка на коммутаторе соединила.
Телефонный аппарат, словно вняв его пожеланию, начал мигать лампочкой.
– Да?
– Комиссар Тротти, вы не сказали мне – ваш звонок в Болонью частного характера?
– Я звоню дочери – она ждет ребенка.
– Это частный звонок, комиссар?
– А какая разница?
– Вы же знаете новые правила, комиссар. Начальник квестуры распорядился не предоставлять частных междугородных переговоров. Говорит, слишком много частных звонков, что квестура на них разорится, что коммутатор перегружен.
– Коммутатор перегружен? О Господи, да на носу феррагосто! Ведь в квестуре почти никого нет!
– Но ваш вызов – частный?
– Частный? Будь у меня собственный телефон, как у Меренды, Майокки и остальных, мне не нужно было бы вообще пользоваться коммутатором.
– Попробуйте и меня понять.
– Синьорина, я вот-вот стану дедушкой… И вы меня тоже поймите.
– Я всего лишь выполняю распоряжения, господин комиссар.
– Продолжайте выполнять распоряжения. Огромное вам спасибо, – прохрипел Тротти и со злостью бросил телефонную трубку.
Блондинка на коммутаторе, должно быть, сжалилась: безобразный зеленый аппарат неожиданно зазвонил. Тротти схватил трубку:
– Пьоппи?
– Прошу прощения?
– Нандо? – громче спросил Тротти. Звуки его голоса отскакивали от пустых стен кабинета.
– Кто это? – Мужской голос со знакомым болонским акцентом.
– Это синьор Тротти! Я хочу переговорить с дочерью. Это ты, Нандо?
– Нандо нету. Кто это говорит, простите?
– Отец Пьоппи.
– Простите – не расслышал.
– Отец синьоры Солароли – отец Пьоппи. Как она? С ней все нормально?
– Полицейский?
– Где Пьоппи? – Тротти перешел почти на крик. – С ней все в порядке? Где Нандо?
– Простите. Я брат Нандо. Нандо в больнице.
– Как она? Я думал, что роды начнутся через день-другой.
– Ее отвезли в больницу прошлой ночью.
– Она уже родила? Мальчик?
– Пока ждем – не знаю.
– Как так – не знаете? С моей Пьоппи все в порядке? Что-нибудь случилось?
– Нандо сказал, что собирается вам позвонить.
Пальцы Тротти, сжимавшие трубку, побелели. Сосредоточенный, насупленный, он вперил взгляд в пол, в пятно желтого света, косо падавшего из окна кабинета.
Анна Эрманьи следила за ним своими прекрасными немигающими глазами. Она протянула руку и дотронулась до его запястья.
Где-то ворковал голубь.
– С моей дочерью все в порядке?
– Прошлой ночью у нее были боли – часа в два утра, – и мы вызвали скорую. Было небольшое кровотечение. Но вроде бы тревога ложная. Сейчас она в больнице. У нее отдельная палата, с ней мой брат. Мама тоже там.
– Значит, ничего плохого?
– Синьор Тротти, я могу дать вам телефон. Болонья, городская больница, 423-42-53.
– 423-42-53, - повторил Тротти и левой рукой записал телефон на промокашке, которую успела ему сунуть Анна Эрманьи. – Огромное спасибо. Значит, она в норме?
– Вчера вечером она почувствовала усталость, но поужинала нормально. Ложная тревога.
– У номера есть добавочный?
– Нет, телефон прямой.
– Спасибо, – сказал Тротти, медленно опустил трубку и тут же нажал на белую кнопку.
Он посмотрел на Анну, которая сидела, сцепив пальцы, и молча ему улыбалась.
В трубке зазвучал голос телефонистки.